Русалка на суше (СИ) - Максонова Мария

— Арина, вы не понимаете, — не сдавался Рохеис, вышагивая взад и вперед по палубе. — Брак для вас — наилучший выход. Я молодой, успешный и богатый купец, я смогу обеспечить вам хороший уровень жизни, защитить от проблем. Вы будете жить в моем семейном доме под крылом у моей матушки, пока я буду ходить в походы. У нас прекрасный семейный лекарь, который, несомненно, постарается вылечить ваш недуг.

— Очень выгодное предложение, — заметила я, не отрываясь от своего занятия — с помощью плоского пера я выписывала в маленькой тетради символ «Альк» — первую букву местного алфавита. Пока выходило не очень красиво, моя дизайнерская сущность не могла одобрить результат.

— Конечно! — возликовал Рохеис.

— Вы одного не учли, — я завершила строчку и подняла глаза. — Я совсем не нуждаюсь в помощи. Оларг, в самом деле, я отказываю вам, кажется, уже в пятый раз, когда вы уже успокоитесь?

— Но Арина! — возмутился он.

— И потом, — заметила я, принимаясь за строку с буквой «Бельк», — вы ведь меня совсем не любите. Оставьте эту глупую идею с браком и давайте просто дружить.

— Почему вы так решили! — возмутился он, густо покраснев. — Клянусь, вы единственная женщина, которая вызывает у меня столь яркие эмоции!

Я посмотрела на него, сосредоточившись на его эмоциональном фоне. Тяжко вздохнула:

— Мне жаль, но это лишь легкий интерес. Максимум — влюбленность, не более.

— Но почему вы так решили?! Может, это и есть моя любовь. Может, я на большие чувства вообще не способен!

Стоящий рядом и вроде бы не обращающий на нас никакого внимания полуорк — один из моих охранников, — криво ухмыльнулся. О, да, я точно знала, что он подслушивает. Миллион раз говорила, что на корабле мне ничего не грозит. Они вроде бы соглашаются, а все равно устраивают негласные дежурства поблизости. Упрямцы.

— В таком случае я скажу, что вы, Оларг, слишком мало общались с женщинами. Давайте оставим этот разговор и просто будем друзьями. И не забывайте, что вообще-то я не собираюсь замуж в ближайшие годы — у меня траур.

— Но мы могли бы объявить о нашем намеренье жениться и сделать это, как только окончится траур! — возмутился он.

Я тяжко вздохнула. Что в лоб — что по лбу.

— Вашу бы настойчивость, Оларг, да в мирное русло. Лучше взгляните, что скажете о моих прописях?

Я протянула ему тетрадь. Взглянув лишь мельком, он «соблазнительно» заулыбался:

— Ах, Арина, все, что вы делаете — всегда великолепно.

— Льстец, — припечатала я мрачно и обернулась: — Лаум, что скажешь?

Секретарь посмотрел на мои труды и нахмурился:

— Слишком округлые верхние штрихи у всех букв, они должны быть более острые, взгляните — он взял мой стилус и быстро начертил рядом свою версию символа. Указал на нужное место: — вот здесь и здесь у вас все время сглажено, а должно быть остро, угловато.

— Спасибо, — кивнула я и принялась за следующую строку, стараясь исправить указанный недочет. Это все привычка к письму по-русски сказывалась, у нас-то все написанные от руки строчные «о», «а», «д» и прочие буквы с овалом, а здесь будто капельки.

— А по-моему очень мило, — попытался все равно вклиниться Рохеис, — такой индивидуальный почерк, с округлостью. Я где-то слышал, что более округлые почерки свидетельствуют о более мягком и нежном характере.

— Тогда это точно не про меня, — ухмыльнулась я.

— Вы к себе слишком строги, — нахмурился Рохеис.

— А вы все время забываете, что я убила человека прямо у вас на глазах, — я заглянула ему в глаза и заметила мелькнувший в них испуг.

— Но вы же не хотели… вы очень милостивы, вникли в проблемы орков и освободили их семьи… и вообще…

— Все это пустые разговоры. Рохеис, вы меня извините, но вы отвлекаете меня от практики письма.

— Мы же уже зовем друг друга по именам, — насупился он по-детски.

— Ох, Оларг, — протянула я мученически.

— Я все равно дождусь, когда кончится ваш траур, и тогда сделаю вам предложение, — сказал он упрямо, вроде бы собираясь уходить.

— Вы подождите хотя бы несколько дней, чтобы предложений мне не делать! — возмутилась его наглости. — Это уже пятый наш разговор на эту тему за два дня. Уймитесь уже, Оларг. Уверена, за два года моего траура, вы найдете хорошую девушку, которая действительно завоюет ваше сердце. Ко мне вы чувствуете лишь дружбу, поверьте специалисту по человеческим эмоциям. Только упрямство и чувство долга заставляет вас предлагать мне брак снова и снова, это совсем не любовь.

— Что же тогда такое любовь с вашей точки зрения? — нахмурился он.

Я покосилась на полуорка:

— Любовь — это когда ради любимой женщины готов пожертвовать своей жизнью.

— Ага, а на что эта любимая женщина будет потом жить без мужа? — хмыкнул Оларг, тоже глянув на охранника.

— Ох, вы совсем не романтик, — покачала я головой.

Наконец, я осталась наедине со своими слугами и прописями. И то и другое в прошлой жизни звучало бы дико, но тут уж как случилось. Нежный морской бриз теребил выбившуюся из прически прядь, на горизонте можно было разглядеть серые пики Огненной гряды, некоторые из которых выпускали в воздух клубы серого дыма или белого пара.

Недолго мне пришлось пробыть в относительном одиночестве, ко мне подошел капитан Гарт, который при юном, но неопытном капитане Дорфе самовольно стал исполнять роль первого помощника.

— Вы позволите вас побеспокоить? — осведомился он церемонно, косясь на моего секретаря.

— Конечно, — кивнула я и махнула рукой, отсылая Лаума.

Полуорк сам отошел к другому борту, притворяясь, что не подслушивает. Жаль, что в этом мире, как во всяких фэнтези-книгах, нельзя поставить полог безмолвия, по крайней мере, я не умею.

— Что-то случилось? — спросила, кивнув на полуорка. Капитан Гарт прикрыл глаза, сигнализируя, что понял и о самом главном не проговорится.

— Матросы на корабле недовольны.

— Ваши? — удивилась я до крайности.

— Нет, матросы Золотого течения. Хотят слухи, что капитан Пхимарс умер не своей смертью. Версии разные, но по самой популярной на берегу он пытался вас изнасиловать, и Рохеис его заколол. По другой версии вы его сами убили магией.

— Недалеко от правды, — нахмурилась я. — А как же они тогда объясняют нашу пропажу? Капитан Гарт неопределенно пожал плечами:

— По-разному. Кто-то считает, что вы сами задержались в городе, но есть и слухи, будто Пхимарс пытался вас похитить для чего-то. Для чего — не говорят, но версии… слухи…

— Но ведь даже по этим слухам я ни в чем не виновата: меня или пытались похитить, или изнасиловать, или все вместе. В любом случае убийство тогда — самозащита, ведь так?

Капитан Гарт тяжко вздохнул:

— К сожалению, капитана очень любили простые матросы, он никогда не был излишне строг и неплохо платил. Поэтому ходят слухи, что вы сами с ним общались, сами делали авансы, соблазняли…

«Сама юбку короткую надела, сама ярко накрасилась, сама дура виновата…» — пролетело в голове. Боги, как же это знакомо… сколько миров, а обвинение жертвы везде одинаково.

— Я поняла, — вздохнула тяжко.

— Лучше бы нам быстрее дойти до порта и сойти с этого корабля, — добавил капитан.

— Я поняла. Завтра начну подгонять его магией, мне надо только немного восстановиться.

Он поклонился и отошел обратно на мостик. Я вздохнула. Приключение в пустыне недешево мне обошлось во многих смыслах. Конечно, морально я была раздавлена. Физически — обезвожено, у меня даже стала шелушиться кожа, приходилось ночами отлеживаться в водных ваннах и мазаться кремами. Но больше всего меня беспокоил хвост — цвет его стал не таким блестящим, более блеклым, будто потертое серебро, и даже отпало несколько чешуек. Я правда, не нашла, откуда именно они отвалились, хотя постаралась осмотреть себя всю с помощью зеркала. На вид хвост был нормальным, без дырок и проплешин, ничего не болело и не чесалось. Но было неприятно.