Алена Медведева - Неправильная пара

— Хороший день сегодня, — неспешно протянул Томаш, обращаясь к сидящему рядом пожилому хранителю. — Давненько не встречались мы, старый друг.

Медведи, с удобством устроившись на берегу лесной речки, наслаждались красотой вечернего леса, уединением глухих таежных дебрей и обществом друг друга. Две головы коренастых и умудренных жизненным опытом оборотней — светловолосая и темно-русая — находились совсем рядом, это двое хороших друзей вели неспешный разговор о событиях прошедших лет. Сквозь ветви пробивались лучи клонящегося к закату солнца. Пахло земляникой, а оборотни-медведи в неспешной манере, присущей их народу, настраивались спросить совета друг у друга.

— Да. И я рад, что, наконец, собрался тебя проведать. Но если мы в своем северном уединении живем спокойной и монотонной жизнью, то вам приходится «развлекаться» на всю катушку. Слухи о противоборстве волчьих кланов дошли и до нас.

— Об этом уже не стоит беспокоиться, — ленивым взмахом руки отогнав особенно приставучего жука, усмехнулся Томаш. — Там все удалось решить полюбовно, к всеобщему удовольствию. Уже и наследник подрастает, а я планирую, что и до второго дело дойдет. Ты ведь знаешь драчливые и неугомонные натуры волков. С ними без туза в рукаве дело лучше не иметь.

— Значит, и у вас затишье? — негромко фыркнул белый медведь.

— Как сказать… — усмехнулся Томаш, припомнив недавний спор со своим молодым коллегой — хранителем Максимом Вельновым.

Парень (по меркам такого долгожителя, как старший хранитель!) категорически отказывался участвовать в процедуре поиска пары. Если по истечении ста шестидесяти лет их зверь не чуял свою пару среди ближнего окружения, то становился явным кандидатом для участия в медвежьем сходе. Туда съезжались все свободные медведицы и холостые медведи со всех медвежьих поселений. И собирался он раз в двести лет!

«Так что вы думаете! Молодой хранитель пригрозил, что удерет, только бы избежать участи быть „окольцованным“! И будет скрываться непонятно где все три дня всеобщего медвежьего сборища!»

Такое, не свойственное медвежьей природе, поведение молодого и полного сил оборотня очень беспокоило его друга и наставника. Оттого Томаш и размышлял сейчас, как повлиять на упрямца и поспособствовать его личному счастью.

— Ну да, ну да… Нет жизни без осложнений. Сам маюсь с младшей дочерью — какая-то неправильная медведица у нас уродилась! — делясь своими бедами, признался гость. — Никак пару искать не хочет! Категорически отказывается ехать на грядущий сход. Говорит: дома пересижу, кто меня в Гренландии-то найдет. Уж как мы ее уговаривали, заманивали, да что там — даже грозили! Уперлась! Хуже осла какого! Знаешь, что нам с медведицей моей заявила?

— Что? — внутренне подобравшись, переспросил Томаш.

— Что ей еще двести лет свободы милее любой пары! Ты представляешь?! О чем только эта молодежь думает?!

— Ого! — присвистнул бурый медведь, в памяти которого всплыли слова Макса «Хочу еще лет двести жизни порадоваться!».

Хранитель глубоко задумался.

— Вот-вот! Такие они сейчас! Смотрят на волков да кошек и меньше ценят тихое семейное счастье, свой очаг. Приключения им подавай да «свободу»! Тьфу! Феминистка, тоже мне. Как же это, медведице да без пары?..

— А среди ваших никто ее не почуял?

— Нет. Переживал бы я тогда…

— А чем занимается дочка?

— Врач. Человеческий медицинский университет окончила. И у нас в поселке «медициной» заведует. Так я уж расстарался, знак дал — все медведи холостые к ней под тем или иным предлогом на осмотр являлись. Но толку нет, всех спровадила. Грозная она — не подступиться. Как волчица какая. Одно слово — неправильная.

— Так у меня один такой же есть, — бросив на давнего друга многозначительный взгляд, признался Томаш. — Тоже неправильный. Никак женить его не могу.

— Думаешь, судьба? — мгновенно насторожился многострадальный отец.

— А как ей не быть, если двух других таких упрямцев в природе нет! — прихлопнул медведь по бедру рукой. — Надо их свести как-то…

— Эх, мою-то злючку с места не сдвинешь! А ты ведь и сам понимаешь: не самка, а самец только способен пару сразу почуять. Как знакомец твой, с крепким характером?

Горький опыт предыдущего «сватовства» научил полярного медведя не радоваться мнимой надежде заранее.

— Кремень! Сам только этого еще не понял. Но у меня-то глаз наметан, ты знаешь. Как только парень пару свою встретит — уже не отступит!

— Добро, ежели так, — заулыбался гость, полностью доверяя мнению старого друга. — Как действовать будем?

— Ты свою младшую… Как ее имя, кстати?

— Зоя.

— Так вот, Зою свою пуще прежнего на сбор медвежий гони: чем больше будет упираться, тем вернее дома осядет. А я своему (Максим Вельнов он) шанс «избежать судного дня» дам — в Гренландию его под благовидным предлогом сошлю.

— А дальше? — взволнованно выдохнул печальный отец.

— А дальше, друг мой, природа и их характеры сделают все сами! И чем больше будут упираться — тем вернее дело станет, поверь моему чутью.

В мыслях пожилой хранитель уже довольно потирал руки, предчувствуя скорую медвежью свадьбу.

— Но нам надо их как-то столкнуть! — настаивал гость.

— За этим дело не станет, есть у меня одна мысль, — хмыкнул Томаш. — Эти двое «неправильных» неминуемо встретятся.

Максим

В голове непривычно шумело. Примерно как в каньоне Колорадо в ветреную погоду. И шум был соответствующий. Впрочем, если судить по абсолютной пустоте в голове, то это с бешеным свистом, не успевая задержаться и на миг, проносились мысли. Какие? О чем?

«Что-то я не в форме, — удивительно, но поймал себя на этом впервые в жизни. — Что случилось?»

Но еще более удивительным был факт амнезии. Себя помнил, прошлое тоже. А дальше? Жизнь странным образом оборвалась на стремительном побеге в Гренландию. Я помнил, как сходил с самолета в аэропорту Каанаака, намереваясь направиться в общину Каасуитсуп — место проживания белых хранителей. (Так среди других рас оборотней называли белых медведей.) Потом меня кто-то окликнул — и все!

Дальше только звезды, пустота и ветер.

«Ничего не помню и ничего не чувствую!» — я напрягся, осознавая, что и тела своего не ощущаю. И внутреннего зверя!

Темнота вокруг не рассеивалась, но, возможно, причина в том, что я никак не мог открыть глаз?

«Ан нет! — с невыразимым облегчением поймал себя на внезапно мелькнувшем где-то в крошечном уголке сознания ощущении. — Что-то чувствую!»