Макс Фрай - Книга Страха

Сперва она с опаской приоткрыла дверь подъезда и внимательно осмотрела его.

Никого не было.

Раньше она могла просто заглядывать через стекло. Но потом кто-то, наверное, страшный, стекло разбил, и его заменили слепой фанеркой.

Итак, внизу никого не было. Правда, оставался еще один поворот к лифту, который было не разглядеть от дверей. Она прокралась вдоль стены. Дойдя до угла, остановилась. Глубоко вздохнула и с громким лаем бросилась к лифту.

Никого не было.

Она нажала кнопку, и в темноте подъезда загорелся маленький красный глаз. Очень страшный. Лифт поехал вниз, скрежеща, покачиваясь и застревая между этажами. Через металлическую сетку можно было следить, как опускались две черные резиновые змеи. Следом за ними появился лифт, и красный глаз закрылся. Малявка Шань влетела в кабинку, с грохотом захлопнула дверцу и нажала на кнопку "6".

Покачиваясь и скрежеща, лифт поехал вверх. Из зеркальной стены на нее смотрели два черных блестящих глаза.

— Не сморгну, — заявила Малявка Шань, погладила свой ежиный ершик, почесала рожки и скорчила рожу, страшную. Но потом испугалась, что лифт может застрять.

"Я напишу книгу, "Двадцать лет в воздухе" будет ее название", — только и успела она подумать, как лифт остановился на шестом этаже.

На шестом этаже никого не было.

Озираясь по сторонам, она достала ключ, висевший на веревочке у нее на шее, и вставила его в замок. Дверь подалась, и Малявка Шань проскользнула к себе домой.

— Ну вот, — выдохнула она, — вот мы и дома.

Маленькие девочки никогда не остаются дома одни.

С Малявкой Шань был ее Большой и Добрый Страх.

Это несомненно был выстрел. Похоже на то, как взрывается банка сгущенного молока с сахаром, которую долго кипятят на плите в кастрюльке. В такой банке потом оказывается замечательная тянучка. Если она не взорвется. Эта взорвалась. Малявка Шань стояла посреди кухни и всплескивала ластами. Вся кухня — плита, пол, стены — были забрызганы замечательной тянучкой. На потолке сидел какой-то чужой таракан и безостановочно шевелил усами.

"Ах да, я убита", — вспомнила Малявка Шань и, отыскав относительно чистый кусок пола, аккуратно упала.

В газете должна была появиться заметка "Неизвестный убийца не обнаружен":

Молодая очаровательная женщина была вчера сражена наповал. Мы нашли ее бездыханное тело лежащим в брызгах замечательной тянучки (что мы беремся засвидетельствовать), которой жертва, вероятно, еще надеялась полакомиться. Глаза ее были широко раскрыты.

"Да, — подумала Малявка Шань. — Широко раскрыты. В конце концов, не могу же я закрыть глаза, если они не закрываются. Разве нельзя уже и умереть с открытыми глазами?"

Глаза ее были широко раскрыты. Что они видели в той вышине, куда были устремлены?

"Не могут ведь они написать, — подумала Малявка Шань, — что я видела там таракана. Это совсем не страшно".

Малявка Шань потянулась, запустила в таракана тапком и принялась отковыривать тянучку. Тянучка была замечательная.

В газете появилась заметка "Преступнику не удалось скрыться":

Сегодня вечером был пойман с поличным рабочий продзоны «Парнас» А. Белый. Он пытался пронести под одеждой 0,5 кг ветчины.

— …4–6 градусов тепла. Ночью возможны заморозки. Метеосводку читал Николай Болотский, — сказало радио.

Потом оно немного помолчало и добавило как-то буднично:

— В городе появились синие перчатки. Извините, — радио прокашлялось и повторило многозначительно: — В городе появились Синие Перчатки. Внимание, внимание. В городе появились Синие Перчатки.

— Ах как интересно, — пропела Малявка Шань и высунулась из окна. Там были перчатки — две черные пары и одна серая, и еще большие оранжевые рукавицы на руках дворника, сгребавшего сухие листья. Это была особая игра: дворник сгребал листья в кучу, а ветер раскидывал их опять.

Малявка Шань тоже не отказалась бы сыграть в такую игру. Только чтобы ветром была она, потому что она любила выигрывать. Но она побоялась, вдруг дворник заругается.

— Внимание, внимание. Синие Перчатки переходят Литейный мост, — сказало радио.

Малявка Шань захлопнула окно и передернула плечами. Пожалуй, сегодня не стоило выходить на улицу. Холодно и вообще…

допел Иосиф Кобзон.

— Синие перчатки идут по Литейному проспекту, — сказало радио, немного побулькало и сообщило: — В универмагах и магазинах нашего города появились бананы и ананы. Простите, ананасы и бананасы. Ха-ха-ха-ха. Вы слушали передачу "Расскажи мне, мама, анекдот".

— С бородой, — фыркнула Малявка Шань.

— Внимание, внимание, — мрачно сказало радио. — Синие Перчатки свернули на улицу Пестеля. Синие Перчатки идут по улице Пестеля.

Малявка Шань с опаской подошла к окну, но открывать его не стала. Все-таки была осень.

Ветер совсем разыгрался. Он ввинчивался в кучи листьев, разбрасывая их, а потом с грохотом гонял по улице. Дворник сплюнул, бросил метлу и ушел.

— Внимание, внимание, — сказало радио. — Синие Перчатки поворачивают на Моховую улицу. Синие Перчатки идут по Моховой улице.

— Ой, — Малявка Шань заметалась по комнате. Она залезла под стол и стянула скатерть с одного бока до самого пола.

— Синие Перчатки вызывают лифт, — сказало радио. — Синие Перчатки поднимаются на шестой этаж.

Малявка Шань вылезла из-под стола. Малявка Шань на цыпочках подкралась к радио и решительно выключила его.

"БОЮСЬ", — старательно вывела Малявка Шань в левом верхнем углу листа в тонкую сиреневую клетку. Потом она взяла красный карандаш и старательно подчеркнула написанное. Сперва одной чертой, а затем и второй.

Боюсь львов, когда они сзади. Тигров не боюсь, они всегда за решеткой.

Боюсь милиционеров.

Боюсь ездить в лифте с незнакомцами.

Боюсь держать в руках бабочку, потому что с нее осыпается пыльца.

Боюсь больших и тихих комаров, которые не малярийные. Я знаю, что они не малярийные, но все равно боюсь.

Боюсь всяких шаркающих звуков — когда чиркают спичкой, например.

Боюсь, когда говорят: "Не бойтесь".

Волнуюсь, когда говорят: "Не волнуйтесь".

И очень опасаюсь, когда говорят: "Никакой опасности нет".

Еще боюсь, когда говорят: "Не бойтесь, чувствуйте себя как дома".