Гарри Тертлдав - Конан в Венариуме

(на русском языке текст не издавался)

Прохаживаясь по книжным магазинам, я с грустью смотрю на полки с фантастикой. Похоже, отечественные издательства окончательно утратили интерес к Саге о Конане. Очень давно не выпускаются новые романы. А про переводы неизданных «классических» произведений вообще говорить нечего. Никто этим не занимается уже лет десять, если не больше. Правда, изредка попадаются старые перепечатки в сборниках отдельных авторов, но в расчет их брать не стоит.

И вот, в продолжение темы о непереведенных романах Саги, решил я обратиться к творчеству Гарри Тартлдава. На то существовали две причины. Во-первых: Знаю его как хорошего писателя (просто за красивые глаза премии Хьюго не раздаются). А во-вторых: Роман этого автора «Конан в Венариуме», повествующий о ранней юности киммерийца, наверное, не ругал только ленивый. А ведь часто бывает, что оплеванная критиками книга или, скажем, фильм в действительности оказываются не так уж и плохи. Забегая немного вперед, хочу признать, что с некоторыми именами и названиями в романе Тартлдав действительно несколько перегнул палку. В защиту могу лишь сказать, что многие продолжатели Роберта Говарда грешили не меньше. В конце концов, сам Мастер весьма скупо описал молодые годы Конана, ограничиваясь лишь несколькими фразами в своих произведениях. А вот у тех, кто считает, что в «Венариуме» Конан показан каким-то неврастеником и тому подобное, желаю поинтересоваться: Господа, что вы хотели от двенадцатилетнего мальчишки, выросшего в беспросветной глуши? Чтобы он рассуждал и поступал, как зрелый воин? Кстати, в романе, по мере взросления, Конан стал все больше избавляться от замашек несдержанного подростка.

Но не будем скатываться к описанию, вернемся к переводу. К сожалению, в отличие от венгерского языка, английским я владею, что называется «читаю со словарем». Однако это был тот случай, когда желание превышает возможности. Вот и пришлось обложиться хорошими английскими словарями. Кроме того, здорово помогли друзья, в основном с редактурой. В общем, так или иначе, но «Конан в Венариуме» был переведен на русский язык. Каких сил это стоило, промолчу из скромности.

Что в итоги получилось? Заслуживает ли сам роман внимания? На такие вопросы смогут ответить только читатели.

крипели и стонали колеса фургонов. Гулко стучали копыта лошадей. Но все прочие звуки заглушал топот бесчисленного множества сапог по твердой дороге. Гибкие лучники из Боссона и широкоплечие копьеносцы из Гандерланда составляли основу армии графа Стеркуса. Они бросали косые взгляды в сторону отряда тяжеловооруженных Аквилонских рыцарей, сопровождавших Стеркуса, которые, в свою очередь, с презрением относились к пехотинцам — простолюдинам.

— Интересно, что они собираются делать со своими лошадьми, когда мы вступим на землю Киммерии? — спросил Грант, сын Бимура.

Гандер закашлялся. Он шагал в середине длинной колонны, и дорожная пыль щедро покрывала его широкое, добродушное лицо, забивая рот и скрипя на зубах.

Его кузен Валт хмыкнул.

— То же, что и обычно, — ответил за родственника он.

— И все-таки, что именно? — настаивал Грант.

Они с Валтом часто ссорились. Иногда по-дружески, а иногда и всерьез. Валт был старшим по возрасту и более высокий, но ширококостный Грант обладал силой быка, что не могло не задевать его кузена. Однако сейчас Валта больше заботило — чем бы досадить аквилонским аристократам, а не меряться с Грантом.

— Да ведь они всегда используют их для бегства, — фыркнул он. — Так им сподручнее удирать от дикарей. Кони унесут господ гораздо быстрее и дальше, чем ноги бедных простолюдинов.

Грант расхохотался. Ему вторило несколько солдат из шеренги. Но суровый, покрытый шрамами сержант, ветеран по имени Нопель прорычал:

— Лучше заткните рот этому дураку Валту. Если граф услышит подобные речи, то вам крупно повезет, если он ограничится только хорошей поркой.

— Не боюсь я его, — сказал Валт, но его дрогнувший голос свидетельствовал об обратном.

Граф Стеркус не церемонился с любым из своей армии и был на редкость злопамятен. Гранту доводилось слышать о том, что их предводитель вытворял в Тарантии с подчиненными. А здесь, в дебрях северного приграничья, могло свершиться и вовсе нечто ужасное.

Но, как бы не презирал Стеркус собственных людей, все же он оставил большую часть своего отвращения киммерийцам. Сколько времени он увещевал армию про нравы варваров, против которых им предстояло воевать? Наверное, чаще, чем Грант смог точно запомнить, или сказать с уверенностью. Если б Стеркус мог, то наверняка бы стер всех киммерийцев от мала — до велика с лица земли.

Протирая глаза от пыли, Грант смотрел на север, где виднелись холмы Киммерии. Темные сосны и ели росли по крутым склонам, делая их еще более мрачными, чем просто голые скалы. Клочья тумана цеплялись за холмы, а над всем этим проносились низкие серые облака.

— Митра! — пробормотал Грант. — Зачем нам эта убогая страна? Кому в здравом уме захочется ее завоевывать?

Нопель хрюкнул.

— Темнота! Просто ты не рос на границе, как я. Вот если бы такая стая диких волков с завываниями набросилась на твою ферму или деревню, то ты бы больше не задавал глупых вопросов, как сейчас, — сержант сплюнул на дорогу.

Смутившись, Грант прибавил шагу и на некоторое время примолк. Но скоро, дух противоречия взял вверх.

— Мы ведь даже не знаем и не можем видеть, кто живет в тех лесах, — снова начал он.

— Конечно, нет. Ты не можешь разглядеть там киммерийцев, — осадил его Нопель. — Однако не стоит волноваться об этом. Видишь ты их или нет, но дикари сами отлично видят тебя.

Повисла гнетущая тишина. Если раньше гандеры и боссонцы, в основной своей массе — добродушные землепашцы, затянули бы удалые песни о том, что ждет их противников. Распевали бы фривольные баллады о распутных девках, оставшихся дома и других, тех, что их ожидают, когда они побьют врага. Но сегодня, никто из длинной колонны не испытывал желание петь.

Грант разглядывал огромный стяг Аквилонии, реявший во главе колонны. Большой золотой лев на черном поле радовал его взор. Да, безусловно, киммерийцы были волками. Но волки при встрече со львом стараются побыстрее убраться восвояси. Рука гандера сжала древко копья. Пусть себе воют! Когда дело дойдет до рукопашной, он заставит их выть на другой лад.