Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

  Прежде чем лезть в крепость, внимательно ее осмотри, учила Эвинна. Настала пора, когда ее советы он применит для ее же спасения.

  Моррест слез с велосипеда, снял с натруженных плеч мешок. Осторожно, чтобы, не допусти Справедливый, не испортить оружие, приставил винтовку к мешку. Сейчас снять мешок с плеч - и можно будет отдыхать, развести костер и, наконец, выќтянуть натруженные за день ноги.

  Дед Игнат оказался прав на все сто. Велосипед позволил ему двигаться по крайќней мере вдвое быстрее, чем пешком. Вдобавок, в отличие от лошади, он не просил есть и не выдавал себя неуместным ржанием. Благодаря ему Моррест, потерявший, как выясќнилось, целую неделю, сумел-таки нагнать и даже немного опередить преследователей. Убедившись, что они свернули на гверифский тракт, он понесся к монастырю, движиќмый только одним желанием: оторваться от конвойных хотя бы на день, чтобы было время приготовить засаду.

  Ну вот, приехал. Впереди маячат стены Гверифа, конечно, не большого по ныќнешним временам села за рекой, а крепости и монастыря, где молятся и постигают заќветы Справедливого Стиглона добрая тысяча жрецов. Между прочим, и полсотни Воиќнов и Витязей Правды разных рангов. И - что в данном случае самое важное - професќсиональный заплечник, который уже знает, что наклевывается работенка. Точит, неќбось, топор или мылит веревку, зараза.

  Подавив внезапный и несвоевременный приступ ярости, Моррест тщательно припрятал в кустах ружье, загнал в самые дебри, накрыв листвой, велосипед - и вмиг превратился в скромного паломника, идущего поклониться божеству и обогатить Его слуг пожертвованиями. Посмотрим, что лучше - попробовать проникнуть внутрь и вытащить ее уже из храмовых подземелий, или устроить засаду на дороге.

  Укрепления впечатляли. Если раньше он думал проникнуть внутрь под видом паломника, замаскировав ружье тряпьем, то теперь понял, что это самоубийство. Ведь важнее не вначале проникнуть в крепость, а выбраться с Эвинной потом. А тут придется и через стену перелезать, и в ров прыгать, потом из него выбираться и бежать по полю под стрелами со стен. Вдобавок за нападение на храм на него легко натравят хоть рыцарей, хоть окрестных крестьян. Нет, если хочется покончить жизни самоубийством, следует приставить трехлинейку ко лбу и пальцем ноги спустить куќрок. Бах! - и то, что останется от головы, забрызгает молодую листву.

  Нет, как говорил один неглупый мужик, "мы пойдем другим путем". По дороге он видел место, где она проходит по берегу ручья, а склон над ней плотно зарос шиповќником. В таком месте двигаться можно только вперед или назад. Зато тот, кто сидит на самом верху, может видеть все движение на дороге, сам до последнего момента оставаќясь незамеченным. Помнится, проходя эту мышеловку, Моррест нешуточно опасался разбойников - уж больно там подходящее место. Но, к его немалому удивлению, все обошлось.

  Как и подобает паломнику, Моррест покрутился во дворе, даже посетил службу. Мысленно даже попросил прощения у Стиглона за обман ("Но ее же несправедливо осуќдили!"). В душный барак, провонявший немытыми телами и подгнившими циновками, за клетушки в котором крохоборы-жрецы драли непомерную мзду, он не стал и ломиться. Пользуясь тем, что всем, и особенно страже, не до него, Моррест выбрался обратно за ворота. Там намечается какой-то важный праздник, и в старинный, почитаемый храм ломятся тысячи паломников. Это хорошо: может быть, сразу и не смогут выделить отряд для погони. А может, наоборот, будут ловить с утроенным рвением, если частью праздника станет казнь Эвинны. Так что особо рассчитывать на бардак и суету в Гвеќрифе не стоит. И вообще, если она попадет в Гвериф, спасательную операцию можно сворачивать. Значит, выгоднее все-таки атака по дороге, хоть там и неусыпно бдящая охрана. С мечом тоже шансов бы не было, а вот с трехлинейкой и пригоршней патронов в кармане...

  Идти было часа четыре, на велосипеде по пустынным проселкам - и вовсе два. Моррест достал из кустов свое снаряжение и отправился к присмотренному месту. В запасе целые сутки, но надо успеть подготовить позицию, да не одну, а несколько лежек, с которых будет просматриваться дорога, но он сам будет незаметен. Стрелять с одного места - в итоге и самому нарваться на стрелу.

  При внимательном осмотре позиция понравилась еще больше. Особенно молодая, но уже высокая и ветвистая береза, вставшая на входе проќхода. Если дерево перекроет дорогу, они не увидят, пока не втянутся в узкий проход. А самому надо расположиться на входе, и для начала пропустить обреченных вперед. Тогда им будет некуда деваться. В ловушку-то они войдут, а потом начнется расстрел.

  Без бензопилы пришлось повозиться, но за два часа он справился и обычным топором местного изготовления. Жалобно заскрипев и затрещав, береза повалилась вниз, намертво перегородив дорогу. Крепкий, не обремененный лишним грузом человек перелезет, хоть и не сразу. А как быть с лошадьми, повозкой с клеткой, пленницей? Со своими раненными, которые появятся сразу же - они же не приучены рассыпаться и залегать! Наоборот, для солдат ближнего боя при атаке из засады наилучшее решение - сомкнутый строй, прикрытый щитами от стрел. И будь у Морреста обычный лук, так бы все и получилось. Только винтовка Мосина - не лук.

  Закончив приготовления, Моррест улегся на первую из заготовленных позиций, поудобнее приладил ружье и затаился. Теперь - только ждать, пока правдюки подойдут. От долгого ожидания азарт и решимость как-то незаметно начали таять. В голову полезли мысли, каких на самом деле быть не должно. Ведь что он сейчас, по сути, делает? Готовится по-подлому, из засады, применяя оружие, которого у них нет, расстрелять ничего ему лично не сделавших людей. Просто выполняющих свой долг: отконвоировать преступницу в место исполнения приговора. Более того, по понятиям родного Уголовного кодекса то, что он собирался сделать, квалифицируется как умышленное убийство представителей правоохранительных органов при исполнении плюс незаконное приобретение боевого оружия и боеприпасов. Дед Игнат, кстати, тоже мог бы огрести срок за незаконное хранение и сбыт оружия. В прежней жизни, интеллигентный и законопослушный, он даже не знал, сколько за такое можно огрести лет в колонии строгого режима. Здесь, конечно, никто его не посадит - или все-таки посадят, но не на зону, а на кол. На кол не хотелось.