Людмила Музыка - Сын герцога

– Меньше замах,– резко скомандовал мастер-мечник, следя за движениями ученика, а потом одобрительно кивнул.

Мальчишка был одним из тех немногих его учеников, которым не приходилось повторять дважды.

Если бы раньше кто-нибудь сказал старому мечнику, что можно стать мастером клинка в шестнадцать лет, то он просто рассмеялся бы такому шутнику в лицо. Но, глядя на то, как движутся клинки в руках этого мальчишки, он уже не был так уверен в своей правоте. Потому что когда их брал в руки этот ученик, они начинали петь.

Вот и теперь мастер почти с благоговейным восторгом следил за тем, как сверкает сталь в руках его ученика, творя свой страшный, но в то же время прекрасный танец. Завораживающе плавные движения, мгновенно переходящие в стремительные выпады, по-кошачьи мягкие шаги. Мечник не был уверен в том, что у него самого получилось бы лучше. Но в одном он был убежден – если его ученик еще не перешагнул ту зыбкую черту, которая отделяла просто хорошего фехтовальщика от мастера клинка, то он вот-вот сделает это, и старый мастер тихо радовался его успехам.

Единственное, что смущало учителя, это необыкновенная замкнутость его ученика. Этот шестнадцатилетний мальчишка мог быть трижды мастером, но откуда в нем столько скрытности? Он не позволял себе никаких эмоций: ни радость от успеха, ни досада после поражения не отражались на его лице, загнанные под маску спокойного безразличия.

– На сегодня хватит, Джай,– сказал мечник, когда ученик повторил весь комплекс упражнений в третий раз.

– Благодарю вас за урок, учитель,– ответил тот, согнувшись в традиционном поклоне.

Мастер ответил ему кивком, продолжая размышлять о своем.

«Эх, мальчик, мальчик,– думал он.– Что же происходит с тобой, что никто не может достучаться до тебя через спокойствие это твое, через вежливость твою ледяную? Видно же, что устал так, что пальцы дрожат и едва удерживают рукоять, что плечи сводит. И все равно стоишь прямо, на лице ни намека на усталость. Упадешь же, едва отвернусь».

А Джай действительно очень устал. Ему пришлось приложить усилие для того, чтобы снова поднять тренировочные клинки, ставшие просто неподъемными. Он даже удивился тому, что только что размахивал этими тяжеленными штуковинами.

Но расслабляться было слишком рано. Ему еще нужно было явиться на семейный ужин, а потом у него должен был состояться еще один урок, который он не собирался пропускать.

Когда Джай попрощался с учителем, его руки уже не дрожали, а спина была надменно выпрямлена, как и полагалось сыну герцога и племяннику императора.

Этот ужин ничем не отличался от множества предыдущих.

Традиция семейных ужинов соблюдалась в замке постоянно. Это было единственное время дня, когда все члены семейства ар-Сантар собирались в одной комнате.

Джай занимал место рядом со старшим братом Терехом. Чуть дальше располагались еще парочка дальних родственников, живших в замке. Герцог, конечно же, был во главе стола. Украдкой Джай посмотрел на отца и старшего брата, в который раз удивляясь тому, как эти двое похожи между собой, и насколько отличался от них он сам. Высокий широкоплечий Терех выглядел точной копией отца: то же телосложение, та же шапка соломенно-желтых волос, даже черты лица у него были такие же. Только карие глаза старший брат Джая унаследовал от своей матери (у герцога глаза были голубыми).

Матерью Тереха была первая жена герцога – лавиэнская дворянка Илиандра ар-Сахан. Этот брак оказался удачным во всех отношениях. Союз двух древних родов был политическим ходом и способствовал улучшению отношений между Империей и Лавиэном. К тому же, молодая герцогиня прекрасно соответствовала своему новому положению: обаятельная, умная, образованная, и самое главное – уже через год после заключения брака она родила герцогу наследника. Увы, но этот брак продлился недолго. Герцогиня умерла в результате несчастного случая, когда Тереху исполнилось полтора года.

Герцог не собирался больше жениться. Но уже через пару лет он был вынужден снова вступить в брак. В то время обострились отношения с Хаганатом. Дело могло закончиться войной, и для того, чтобы ее избежать, императору пришлось пойти на большие уступки. А гарантией заключенного мира стал брак между членом императорской семьи и дочерью хагана.

Свою невесту герцог ар-Сантар не видел до самого дня свадьбы. Так что когда ему привезли закутанную в покрывала с головы до ног насмерть перепуганную тринадцатилетнюю девчонку, и сказали, что это его будущая жена, ему осталось только за голову схватиться. Но отменить свадьбу было уже не возможно. Его отказ был бы равносилен прямому объявлению войны. Вот так появилась вторая герцогиня – Жамия ар-Сантар. Вот уж кто был не приспособлен для этой роли, так это она. Молчаливая девочка с испуганными глазами, она очень старалась понять новый мир, в котором ей теперь приходилось жить. Но он так сильно отличался от ее родины. Конечно же, ее не приняли при дворе, хотя и терпели, не желая вызвать неудовольствие императора. Да она и появлялась то там от силы пару раз, закутанная в баснословно дорогой румийский шелк так, что открытыми оставались только глаза, она не отходила от мужа ни на шаг, не произнося ни одного слова.

Но и этому браку не суждено было продлиться долго. Через пять лет после его заключения на свет появился Джай, а его мать умерла. Роды были тяжелыми, и удалось спасти только младенца. Так ар-Сантар овдовел во второй раз. Больше он не женился никогда, не смотря на все уговоры императора.

В отличие от Тереха, Джай ничего не унаследовал из внешности своего отца. Легкий и гибкий он казался хрупким рядом с по-медвежьи сложенным герцогом. А его черные волосы, собранные в подражание причесок степняков в длинный до пояса хвост, уж конечно, ничем не напоминали золотистую шевелюру отца. Даже черты лица у него были материнскими – тонкими и какими-то полупрозрачными, а глаза – серыми, а не голубыми, как у отца. Джай был настолько не похож на него, что если бы не ритуал, определяющий кровное родство, обязательный для всех членов императорской семьи, можно было бы усомниться в том, что они действительно родственники. Впрочем, такие сомнения иногда возникали у Джая.

Нет, нельзя сказать, что герцога не беспокоила судьба его младшего сына. Он всегда заботился о нем, у Джая были лучшие учителя, он был представлен ко двору императора, где провел почти два года. Но вот той особой близости, которая подразумевается в отношениях отца и сына, между ними не было никогда. В детстве Джаю очень не хватало внимания отца, потом он научился скрывать свои чувства, а еще позже его научили принимать действительность такой, какая она есть. Вот так и получилось, что Джай безмерно уважая Нахора ра-Сантара как герцога, никогда не знал его как отца.