Андрей Аливердиев - Баба-Яга

В этот вечер я чувствовал себя невероятно уставшим и, опустившись на диван, быстро погрузился в легкую дремоту, откуда меня вывело громкое мяуканье. Спросонья оно вызвало легкое недоумение: с тех пор как у сестры обнаружили аллергию, у нас дома не было представителей славного семейства кошачьих. Однако, открыв глаза, я сразу понял, откуда взялся этот гость. Конечно же, это был посыльный моего старого приятеля — Кота Ученого, что живет у Лукоморья. Моя комната была залита необычным светом, и все предметы выглядели неестественно яркими и красивыми, как на цветном плакате или в мультфильмах, с той лишь разницей, что объемность вещей была так же неестественно подчеркнутой. Впрочем, приход засланцев из Лукоморья всегда сопровождается такими эффектами, а мне это было, как говорится, не впервой.

— Привет, — проговорил мягкий кошачий голос, — мой шеф дает сегодня бал по случаю своего дня рождения. Ты приглашен. И я пришел проводить тебя. Будет клевая тусовка.

— Где ты нахватался таких словечек?

— Ну, с кем поведешься. Кстати, ты не единственный из своего мира, кто там будет… Поторопись, нам пора.

— Уже иду, — ответил я и пошел за этим нагловатым черным котенком в открывшийся коридор…

— Желаете остаться в своем теле, или выберете что-нибудь из прошлых? — спросил мой проводник с видом заправского официанта фешенебельного ресторана.

— Конечно, желаю выбрать, — ответил я, — Свое тело мне и на Земле порядком насточертело.

— А, все вы такие. Особенно прошлые герои. Я вот на твоем месте для разнообразия остался бы как есть.

— Вот когда будешь на моем месте, тогда и оставайся.

— Ладно, пойдем, выберешь что-нибудь.

Мы подошли к огромному антикварному зеркалу, в котором вместо моего отражения замелькали различные вариации моих предыдущих (а черт его знает, может быть и последующих?) воплощений, среди которых были здоровенные воины различных эпох, чудовищные оборотни и просто люди. Процедура сия была мне хорошо знакома, поэтому я не задавал лишних вопросов. Как обычно, я выбрал облик русского богатыря, позволяющего мне хорошо себя чувствовать на этом балу, «где русский дух, где Русью пахнет».

Мимоходом я вспомнил, как однажды пришел в Лукоморье в образе одного скандинавского бога и едва не схлестнулся с толпой изрядно подвыпивших богатырей. Хорошо еще Кот подоспел вовремя. Ну да ладно, это дело прошлое.

— Ну, я готов.

— Ну и чучело, — промямлил котенок, — Ладно пошли, богатырь-переросток.

Действительно, по меткому определению одного из моих друзей, в том воплощении я был большим белым качком, выделяющимся даже на фоне богатырей. Но, как говорится, много — не мало.

Когда я пришел, как таковой бал еще не начался. Гости неторопливо подтягивались. Знакомые сбивались в кучки, расспрашивали новости, вспоминали минувшие дни. И битвы, в которых рубились они, как сказал наш самый большой классик, тоже, кстати, бывший завсегдатаем Лукоморья. Впрочем, почему бывший?

Не исключено, что и сейчас он приходит сюда в каком-нибудь старом обличии. Иногда под неизвестной, или наоборот эпически очень известной, личиной встречается какой-нибудь земной знакомый. Так однажды совершенно случайно я узнал, что Алеша Попович и один мой старый, так сказать, земной приятель — одно лицо. Да и я ношу довольно известное эпическое имя. Впрочем, какое — не скажу. Или скажу, но в другой раз. Однако пока я отвлекся на воспоминания, гости все прибывали и прибывали. Вот и мой старый друг Соловей, завидев меня издалека, рванул ко мне, попутно сбивая с ног оказывавшихся на пути гостей. «Да, этот цветок опять сейчас устоит какую-нибудь историю. Ну да ладно, зачем, спрашивается, мы сюда пришли?».

— Здорово, май диар братан!

Его американский акцент, оставшийся от последнего воплощения звучал на редкость забавно.

— Здорово, коль не шутишь. Давно здесь?

— Да вот уже битый час, как это, ах да, тусуюсь. И ничего интересного. Пойдем, вмажем. Может что-нибудь устроим. Еще этот поганец Идолище куда-то запропастился.

«Да, — подумал я, — Как меняются времена. Когда-то злейшие враги теперь стали добрыми друзьями.

Впрочем, как говорится, таких друзей…» — Ладно, думаю, Идолище не упустит такой случай. Вон видишь, Добрыня с Черномором уже здесь. Подкатим-ка к ним.

— Где ты видишь Черномора?

Тут челюсть у Соловья отвисла. Он еще не знал, что этот бородатый карла в одном из своих воплощений был прекрасной принцессой, в чьем обличии он и появился на этом балу.

— Неужели это он?.. But I like her. Come on!

Не скажу, что наше появление обрадовало Добрыню, однако ни меня ни, тем более Соловья, это совершено не смутило.

— Привет, привет, други, — без особого воодушевления проговорил он, — Знаете, вон в том конце есть отличная медовуха. Мы с Черн…, то есть с Марьюшкой только что оттуда. Кстати там теплая компания. Руслан, Идолище. Даже Конан подкатил.

— Да, да, ври больше. Я только что оттуда. Скажи лучше, что хочешь, чтобы мы отвалили.

— Ну, я этого не говорил…

— Ладно, ладно.

Тут моим вниманием завладела одна девушка, чья весьма привлекательная фигурка одиноко маячила неподалеку. На ней было короткое довольно фривольное платьице в стиле Дианы-охотницы и грубоватые сапожки из сыромятной кожи. Впрочем, что бы на ней не было бы одето (а лучше бы, конечно, ничего), она не могла бы не привлечь внимание. У нее были дивные золотые волосы, волнами спадающие с изумительных плеч и сияющие зеленые глаза на лице, на котором даже самый строгий критик едва ли нашел бы хоть малейший изъян.

— Эй, Соловей, — спросил я, — а кто эта симпатичная блондинка, что, похоже, ищет пятый угол.

— Ну, во-первых, эй — зовут свиней. А если ты свинья не зови меня, — выпалил он эту недавно им узнанную поговорку, — А во-вторых, не знаю.

— Я тоже не знаю. И, кажется, хочу узнать.

— И я.

— Привет, я первый увидел.

— Ну и флаг тебе в руки. А мне это по фигу.

— А как насчет глаза? — Я умышленно напомнил ему один больной вопрос, который обычно его успокаивал.

— Ладно, ладно, — повторил он свою, похоже, любимую фразу, — Поищу кого-нибудь еще. Но ты мне больше не друг.

— Ладно, ладно, — передразнил я его.

Конечно, это была шутка.

So, то есть, итак, я подошел к этой, прямо скажем, прекрасной златовласке.

— Скучаем?..

— Да тут не соскучишься, — она кивнула в сторону начинающейся потасовки.

— Да нет. Это еще все трезвые.

— А бывает круче?