Евгений Щепетнов - Охотник

Закипело, зашумело — доходяги, которые выглядли чуть краше живых трупов, неожиданно бодро хватали мешки, ящики и тащили их наверх, шатаясь, будто тащили невероятную тяжесть.

Мария Федоровна уцепилась за нож, чистила картошку, бросая ее в здоровенную кастрюлю, принесенную тем же дядей Петей (Такой большой у Марии Федоровны не было — прежние прохудились, а им с Олегом зачем ведерные емкости?). «Олега» решительно отстранили от общего процесса: «И без инвалидов разберемся! Иди — дыши воздухом, птичек слухай, травки, а то пожри какой — вона, кошки траву жрут, и здоровее делаются! Оглоблей не перешибешь! Хе хе хе!»

Что такое оглобля, Сергар не знал, но совет насчет травы, как ни странно, был совершенно верным. Если бы маг мог найти нужные травы, вероятность того, что он встанет на ноги, даже без магии, была очень велика.

Решив последовать настоятельному совету новообретенных соседей, Сергар медленно покатил к опушке леса, туда, где виднелось зеркало реки.

Сосны были красивы. Так же красивы, как и в мире Сергара. Там они назывались по-другому, но это ничуть не меняло их сути — пахнущие смолой, хвоей, уходящие в небо — сосны были достойны стать мачтами самых лучших кораблей — если бы такие были в этом мире. Увы, в мире Марии Федоровны и дяди Пети моря бороздили громадные, стальные суда-города, лишенные изящества и красоты парусных, воздушных, как облака кораблей. Сергар понимал, что парусники медленнее, меньше, гораздо менее удобны, чем эти стальные громадины, но… сердцу не прикажешь, как говорил один персонаж фильма, увиденного Сергаром по телевизору.

Река тоже была хороша. Небольшая, все шагов двадцать в ширину, он была глубокой, с темной, но кристально чистой водой. Из подмытого на дуге крутого берега торчали корни деревьев, напоминая щупальца невиданных чудовищ, а с той стороны, где стояла деревня — длинный пляж белого песка, вылизанный водой и ветром. К пляжу вел пологий спуск, будто специально врезанный в берег огромным бульдозером. Скорее всего, в этом месте много десяток лет ходили на водопой тучные стада коров, однако теперь от этого стада не осталось и следа — пляж был девственно чист. Нынешним обитателям деревеньки и в голову не приходило, что можно пойти, поваляться на песочке, или же забраться в текучую воду, чтобы смыть застарелые грехи, накопленные за свою трудную, бурную жизнь.

Сергару мучительно захотелось спуститься вниз, сбросить одежду, броситься в прохладную воду и погрузившись с головой, забыть обо всех проблемах, что как снежный ком с ветки обрушились на его русую голову, придавив своей невыносимой тяжестью.

Нет. Представил, как он мучительно долго едет по песку, увязая колесами, как ползет, будто зверь с перебитым хребтом, захлебываясь яростью и пеной, и все желание искупаться тут же улетучилось, будто его и не было. Когда-нибудь! Когда-нибудь…

Подумалось — неужто, нет ни одного мира, где нет проблем? Где нет войн? Где нет жадности, подлости, неутолимой тяги к власти? Были два государства, две Империи — Кайлар, и Зелан. Два брата, двоюродных брат, императора — что им делить? Что делить… Полоску земли вдоль границы? Два острова, на которых нет ничего, крове птичьего дерьма и сотен тысяч орущих, гадящих чаек? Почему погибли тысячи, десятки тысяч солдат, и почему теперь народ, говорящий на том же языке, верящий в тех же богов, что победившие, считается народом низшим, второго сорта, почти рабским народом? Почему десятки городов лежат в руинах, и на их улицах бродят толпы мерзких тварей, питающихся человеческой кровью, мясом, душами?

Сергар уже слышал теорию, что империи обязательно должны расти, иначе они умрут, и в конце концов должна остаться одна, огромная, которая поглотит все остальные. Но разве это утешение для сотен тысяч, миллионов погибших на бессмысленных, не нужных человеку войнах? Вот он — молодой, здоровый парень, маг, даже лекарь — посвятил свою жизнь убийству людей — ради чего? Ради кого? Ради амбиций одного, не очень умного, не очень хорошего человека, наслаждавшегося роскошной жизнью тогда, когда он, Сергар, кормил вшей, сидя в грязной балке перед позициями зеланской армии?

Последние годы службы эта мысль все чаще и чаше приходила ему в голову, и когда империя Кайлар все-таки проиграла в войне, честно сказать, он даже вздохнул с облегчением — все! Закончилось! Наконец-то! И… я жив!

Сергар развернулся, и покатился к дому, откуда в вечернем воздухе слышались громкие, радостные голоса добровольных помощников. Его губы тронула легкая улыбка — забавные люди. Все-таки в глухих провинциях люди попроще и посердечнее, чем в крупных городах. Это он замечал не раз, и не два.

И все могло быть гораздо, гораздо хуже…

«Сорок восемь, сорок девять, пятьдесят!» — Сергар осторожно перецепился руками с ветки за канат, и по нему опустился в коляску. Грудь жгло, пот стекал в глаза, но бывший боевой маг был доволен. Всего за две недели тренировок он подтягивается уже пятьдесят раз! И это после того, как полгода пролежал в постели! Нет — что ни говори, а отличный результат.

Помогали специальные упражнения, которые Сергар проделывал каждый день. Он входил в транс, и сосредоточившись на процессах, происходящих в организме, пытался ускорить его восстановление. Это очень непросто. Тело было чужим, оно категорически отказывалось подчиняться воле новой сущности, оказавшейся в черепной коробке, приходилось часами сидеть неподвижно, пытаясь ускорить движение жизненных сил.

Сергар занялся этими упражнениями на второй день после того, как очнулся в доме Марии Федоровны, и только через неделю у него начало кое-что получаться. Теперь процесс пошел гораздо быстрее — больше двигался, постоянно находился на свежем воздухе. Простое, здоровое питание — молоко, творог, мясо. Действительно, в деревне все было дешевле — имея по городским мерках совсем небольшие деньги, можно было довольно сносно существовать.

Единственное, о чем жалел Сергар — не было телевизора. Уже привык к этой странной штуке, и первое время его просто ломало, как ломает наркоманов, не получивших очередной дозы. Потом привык. Ну, нет телевизора, и нет. И демон с ним. Или как тут говорят — черт.

В деревне ни у кого не было телевизора. Вернее — телевизоры были, но они ничего не показывали — старые, разбитые, неработающие. Спутниковых антенн не было ни у кого, а как объяснили Сергару, без этих круглых штук телевизор показывать не будет. Он не до конца понимал — что такое спутник, что такое антенны, но верил обитателям этого мира. А что еще оставалось? Кроме как верить. Или не верить…

Эта деревня была чем-то вроде порта, в котором пришвартовались старые, никому не нужные корабли. Дырявое днище, обросшее ракушками, обожженные пожарами надстройки, порванные паруса — последнее пристанище умирающих морских бродяг.