Мировой Ворон - Смит Э. Дж.

Финиус видел потерянные варианты прошлого и возможные пути развития будущего. Тяжело было отделить одно от другого и определить, где реальность, а где — лишь отображение вероятности. И когда все возможные варианты смешались вместе, уже ничто не казалось реальным. Но вот перед капитаном развернулась последняя картина — и он погрустнел: он увидел возможное будущее мира людей под тиранией Искривленного Древа.

— Бритаг хочет созвать совет, — произнес Бром. — Теням нужно собраться вместе, а избранникам — сосредоточиться на своих задачах. Мы пошлем воронов на подмогу тем, кому сможем, но малые добрые дела не помогут закончить эту битву. Слишком долго выжидали великие Гиганты… их силы иссякают, пока мир погружается во тьму.

Финиус опустил взгляд на снег и сразу увидел на нем избранника Одного Бога. Фэллон из Лейта казался выше и сильнее, чем помнил Финиус, и выделялся среди прочих, как сосуд, полный неиспользованного потенциала. Ему дали хорошего советника, но Пурпурная тень, следовавшая за ним после его пробуждения, постепенно таяла, не в силах открыть Фэллону его истинную силу. Во Фьорлане дела обстояли чуть лучше. Алахан Слеза, избранник Рованоко, противоречивый юноша, яростно сражался за свое имя и наследие. Тень его дяди едва держалась на границе миров и напоминала призрака. Но Каресии повезло меньше всех. У избранника Джаа не было ни армии, ни фанатично преданных сторонников, он казался простым бродягой. Он никогда не получал советов от своего бога, а обессиленная тень Далиана Охотника на Воров потерялась за гранью и не могла достичь избранника.

Финиус мрачно посмотрел на тень.

— А ты–то почему еще здесь? Разве тебе не положено исчезнуть, как остальным?

Бром вспыхнул бледно–голубым светом, а на его лице промелькнула тень улыбки.

— Мирового Ворона еще не затронула война, и ни одна армия не потревожила его алтари по дороге к Ранен Тару.

— Почему они должны нас послушать?

— Потому что без нашей помощи они погибнут. Ты видел, какой мир придет на смену этому, если победит Шаб–Ниллурат.

Финиус расширил сознание и постарался дотянуться до других теней. Он проник в сумрачную сторону мира, пытаясь связаться с недоступными обычному зрению сущностями. Сначала он никого не увидел: там плавали только потерянные души некогда благочестивых людей. Затем, сосредоточившись на гневе Гигантов, он нашел несколько теней, разбросанных по миру. С Насеста Бритага он мог видеть каждого из них и слегка подтолкнуть их в нужном направлении. Один был стар, намного старше остальных, а еще один затерялся в бездне за пределами мира, но все услышали его вежливое приглашение.

— Я Финиус Черный Коготь, избранник Бритага, и я предлагаю вам начать переговоры и получить шанс изменить ход событий. У нас есть сила, а вы в ней нуждаетесь. Мы соберемся вместе, когда каркнет ворон.

Землетрясение началось ночью. Сначала раздался низкий, грохочущий рокот, затряслась земля, все вокруг задрожало. Грохот постепенно нарастал, и вот уже заходили ходуном стены. С каждым толчком Рэндалл ждал, что здание разрушится. Стены трещали, но ни один камень не раскололся. С потолочных балок сыпалась пыль, но после каждого толчка становилось легче дышать — до следующего толчка.

Рэндалл устал, голова казалась тяжелой. Он выжил после того, как его заколдовала одна из Семи Сестер, разум его освободился от чужой магии, но он больше никогда не будет прежним. Рут бережно выходила его душу и оставила на ней метку, которая сделала его сильнее, и юноша знал: колдовство Семи Сестер больше не властно над ним.

— Мы не уйдем, пока ты не будешь готов, — сказала Рут.

— Прошу тебя, дай мне подумать самому. Это единственное, что у меня осталось.

Женщина забралась на сундук и посмотрела через квадратное окно на пыльные осколки утреннего солнца. Комната, в которой они жили, находилась на нижнем этаже заброшенной башни. Пустая, грязная, душная — но о ней никто не знал. Их так и не сумели отыскать, и Рэндалл смог отдохнуть после своего столкновения с Саарой Госпожой Боли, а Горланская Матерь ухаживала за ним.

— Терпение, — ответила она. — Мы найдем Уту Тень, когда он сам захочет.

Стены сотряслись от очередного толчка.

— Ты не говорила, что в Каресии бывают такие землетрясения, — заметил Рэндалл, напрягаясь, когда грохот усилился.

— Вообще–то их здесь не бывает, — ответила Рут. — Визири скоро ударятся в панику.

Рэндалл закашлялся — саднило горло.

— Разве их волшебным башням могут навредить землетрясения?

Теперь пыль сыпалась уже с потолка, а дальняя стена едва заметно треснула, из–за чего юноша сразу вскочил на ноги.

— Это здание может рухнуть? — спросил оруженосец.

— Вполне… но окружающие башни разрушатся первыми. Нам нужно скорее собрать пожитки и перебраться в другое место.

— Э-э… но если происходящее ненормально, может, ты расскажешь мне, что именно идет не так?

— Разрушается магия, — ответила Рут. — Неведомые чары высасывают волшебную силу из Тракки.

— И что это может быть?

Горланская Матерь прищурилась.

— Я точно не знаю. Визири свято верили в безграничность джекканской магии. Похоже, они ошибались. — Рут помедлила, глядя отсутствующим взором в пространство. — Думаю, это Вун провел Уту в их опасный мир.

Рэндалл фыркнул от неожиданности, собирая скудные пожитки в дорожный мешок.

— Каким образом Ута и Вун смогли вызвать землетрясение?

— Я точно не знаю, — повторила Рут.

Что–то она явно знала, и гораздо больше, чем оруженосец, но пришла пора уходить, и все остальные вопросы подождут. Когда они снова встретятся с Утой, тот расскажет о своем новом таланте вызывать землетрясения. Если, конечно, они когда–нибудь снова встретятся.

Комната сотряслась от очередного толчка, и на пол посыпались куски каменной кладки. Рэндалл надеялся, что башни продержатся до того времени, пока они не уйдут из города. Ему не хотелось отчаянно уворачиваться от смерти на каждом перекрестке. Плотное облако пыли достаточно испортило им жизнь; что еще хуже, за ними вели охоту и воины, и визири. И после всех перенесенных тягот умереть от удара камнем по голове казалось просто несправедливым.

Рут и Рэндалл спешно покинули башню. Юноше было так тяжело идти, будто его тело весило гораздо больше, чем до колдовства Сестер. Все болело от малейшего напряжения: когда он приподнимал ногу, чтобы сделать шаг; когда расправлял грудь для вдоха. Простейшие движения давались с трудом. Старый дорожный мешок из парусины больно врезался в голые плечи, кожа зудела.

— Возможно, тебе не стоит смотреть наверх, — сказала Рут, и Рэндалл, разумеется, посмотрел.

Башни визирей Тракки, изумительные конструкции из камня и магии, с грохотом раскачивались в воздухе. Дорожки, соединяющие их, опустели, и жители выбегали на улицы из всех строений выше десяти этажей. Затем начали обваливаться самые причудливые остроконечные башни и затейливые минареты, и пыльные улицы засыпало обломками камня и мрамора.

— Они понимают, что происходит? — спросил Рэндалл, не в силах оторвать взгляд от башен. — Я имею в виду, сколько людей погибнет?

— Я думаю, погибших будет очень много, — ответила Рут. — И нет, люди понятия не имеют, что происходит с городом.

На каждом перекрестке, на каждом углу здания путники видели сотни каресианцев, покидающих свои дома. Семьи с узлами пожитков в руках, женщины и мужчины в повозках и верхом на лошадях пытались пробиться через толпы и покинуть город.

Рэндалл наткнулся на ноги, торчащие из–под огромного валуна. В нескольких кварталах от них между обломками виднелись еще чьи–то раздробленные останки.

Рут бесстрашно шагала посреди улицы, не обращая внимания на бегущую толпу. Рэндалл даже подумывал бросить ее и побежать с остальными, панически вопя, но только скривился и заставил себя спокойно шагать рядом со спутницей. Ему совсем не нравилось полностью ей доверять, но она уже однажды спасла ему и жизнь, и разум.