Поход Проклятых Королей (СИ) - Ломтев Валентин

— Что украли? — прогремел голос императора.

Наступило молчание, никто из докладывающих не решался заговорить первым.

— Украли сосуд с кровью вашего прадеда и немного золота, — наконец заговорил начальник стражи.

Снова повисла гнетущая тишина.

— Всю охрану дворца, несущую службу в ту ночь, казнить, — пророкотал голос императора и эхо пронеслось по залу. — Если в течении луны реликвия не будет найдена, позвать моего брата и передать ему мою волю: чтобы он отправлялся на запад и нашёл тех, кто использует кровь моего прадеда. Во все 12 концов Поднебесной отправить гонцов, чтобы ваны всех областей подготовили войска и могли выйти на запад по первому моему требованию, дабы наказать вероломных тварей и народы их за то, что покусились на святые реликвии Поднебесной.

Олетта спрыгнула с высокого обрыва к реке и затихла. Сил бежать больше не было. Кажется, она целую вечность прислушивалась к шуму буйной природы вокруг себя. Небольшая речка, проточившая этот овраг, в настоящее время года была полноводна и весело шумела. Сверчки в траве пытались перекричать друг друга. На другом берегу кронами шумел перелесок, под степным ветром волнами пригибалась к земле трава.

Звуков погони не было. Олетта не слышала ни цоканья копыт, ни топота ног. Может быть погоня пошла по ложному следу. А может оставили её, так как никому не нужна была такая строптивая жена.

Наконец, Олетта позволила себе дышать, и потихоньку, на корточках, перебралась в место пляжа, где скала создавала тень. Прислонившись к валуну, она закрыла глаза и шумно выдохнула.

Прошло не более мгновения, как сверху донесся шорох. И вот перед ней приземлился стражник в зелёном плаще, маске, изображающей клюв птицы, и треуголке, отороченной перьями. Олетта сдавленно взвизгнула и вжалась в камень. Стражник же не сделал ни единого лишнего движения. Он лишь слегка извлёк большим пальцем из ножен на левом боку обоюдоострый короткий клинок.

Около минуты охотник и его жертва глядели друг на друга. Тишина нарастала, неопределённость давила на Олетту.

Наконец, страж кивнул в сторону. Олетта понимала, что выбора у неё не так-то много.

Она видела, когда её только похитили и везли в заточении, на что способны стражи Вечного. На караван напала шайка бандитов. Их было около тридцати. При этом караван охранялся всего четырьмя стражами. Как бы не осыпала проклятиями Олетта своих похитителей, в глубине души у неё всё "упало". Она понимала, что, если она попадёт к бандитам, то участь её будет более незавиднее, чем сейчас. Конечно, бандиты могли бы продать её обратно отцу, недаром он был знаменитым торговцем, но скорее, они бы отдали обратно не Олетту, а то, что осталось бы от неё после того, как каждый получил бы "свою долю от награбленного".

Однако, её опасения были совершенно напрасны. Четверо стражей расправились с бандитами за несколько минут.

Двое из них врезались в группу, которая вышла им навстречу и двое вошли в группу захлопнувшую ловушку сзади обоза. Вилы, копья и даже дубины разрезались с лёгкостью острейшими мечами, головы и конечности летели в разные стороны, от исполняющих свой "смертельный танец" профессионалов. Кровь вокруг стражей орошала землю, а крики бандитов подняли с поля стаю ворон.

При этом сами стражи не издавали ни звука. От них не было слышно ни бравурных речей, ни боевых кличей, ни даже шумных выдохов при нанесении удара.

Всё кончилось, не успев начаться. Бандиты с криками разбегались в разные стороны, оставляя своих искалеченных товарищей лежать на пыльной дороге. Предположительно главарь банды, или просто самый большой, золотозубый и обвешенный серьгами её член, тоже собирался покинуть место стычки. Но его намерения прервал болт арбалета, пробивший ему затылок и вышедший через рот. У кучера, ведущего первую повозку, тоже были определённые навыки в обращении с оружием. О чём он радостно сообщил, заливаясь смехом, изображая удивление бандита, когда того догнал болт. Из своей зарешеченной кареты Олетта слышала, как утреннему происшествию был подведён итог: "Больше Чёрный бандит не ограбит ни одного обоза".

Таким образом, в свете недавних событий, у Олетты даже не возникло мысли о том, чтобы сопротивляться стражнику. Ни один камень, хитрый ход или попытка бросить песок в лицо, не приблизили бы её ближе к отцу и его головорезам, за которыми она себя ошибочно чувствовала в полной безопасности. Однако, необдуманные поступки могли привести в лучшем случае к весьма жёсткому удару рукоятью меча, а может и к отсечению головы.

Они вылезли из оврага, и Олетта ощутила на своей спине весь зной полуденного солнца. Когда она бежала сюда, он ей не казался таким навязчивым. Теперь же зной угнетал её как старую лошадь, которую заставили пахать сухую каменистую почву в течение всего дня. Желанный лесок оставался позади, им предстоял путь чуть меньше, чем в две версты, обратно до обоза.

От былой походки Олетты от бедра не осталось и намёка. Она шла, ссутулившись и повесив голову. Белая шёлковая рубаха, в которой её похитили, и в которой она сбежала, липла к телу, давая понятие о её, мягко говоря, аппетитных формах.

Она была высока, но не уродливо высокая, и при этом обладала редкой фигурой, которой позавидовали бы любые "песочные часы": тонкая шея и тонкие руки с длинными пальцами соседствовали у неё с шикарной пышной грудью, живот был упруг и подтянут, а точёные бока образовывали поистине осиную талию. Широкие бёдра и холёные ноги не имели ни складочек, ни ямок. Её кожа красновато-тёмного оттенка, указывала, что в её роду были выходцы с Серных Гор. Волосы были прямыми, цвета вороньего крыла, что роднило её с кочевниками золотых равнин, а глаза имели зелёный цвет, как у народов, строивших свои поселения в болотистых лесах востока.

Её семья с незапамятных времён занималась торговлей, причём, не просто лавочным делом, хотя в роду были и такие ответвления, но содержанием караванов и торгом с народами и Востока, и Запада, и даже Юга. Бывало, что сделки заключались и с суровым севером. Но последние слишком ценили силу, поэтому полагаться на их относительную порядочность не приходилось, и её отец заключал сделки с выходцами из северных лесов только если дело обещало быть крайне прибыльным и окупающим все риски.

На протяжении веков браки заключались с деловыми партнёрами из разных народов, но все отпрыски «брали» обычно отрицательные внешние черты обоих родителей. Если у кого-то из родителей были короткие пальцы, то можно было смело утверждать, что у них не родится ни один ребёнок хотя бы с пальцами обычной длины, если один из родителей был толст и не имел шеи, то у них по двору, как назло, катались 5–6 карапузов абсолютно отвратительной внешности, даже, если второй родитель был высок и худощав. Однако, было и то, в чём детям абсолютно всегда везло: они все всегда имели деловую хватку. Тут, конечно, сложно сказать, была ли она врождённой или достигалась обычаями воспитания в семье. Но факт остаётся фактом — семья Олетты была одинаково хорошо известна от земель, где дождя не видели несколько столетий, до земель, где дождь идёт весь год напролёт.

В плане внешности Олетта в семье была «белой вороной», в хорошем смысле слова. Она была единственной дочерью Дариуса Рыжего, одного из богатейших людей в их небедном семействе. Он души не чаял в своей дочке, но при этом не забывал и себя, и своё дело. Олетта не раз, по намеку папы, зазывно улыбалась его деловым партнёрам, легко флиртовала с ними или их сыновьями, обеспечивая папу неплохими скидками, что шло на пользу бизнесу, и наполняло города деловых партнёров разбитыми сердцами. Чутьё отца помогало ему покинуть город до того, как очередной обманутый жених заявится к нему с предложением руки и сердца его дочери.

Но с тех пор, как Олетту вытащили из собственной постели, воткнули в рот кляп и выкинули в окно на заранее подготовленную повозку с сеном, чтоб затем накинуть на неё мешок и быстро пронести по улицам старого города, она растеряла весь свой шарм. На Стражей не действовали уговоры, угрозы, проклятья или даже горячо любимые ею способы обольщения. Её похитители молчали и не высказывали какой-либо заинтересованности ни в деньгах её отца, ни в её округлых формах, ни даже в сохранении собственной жизни.