Земля Четверых (СИ) - Ерма Фау

— К сути. — перебил его стоявший спиной собеседник: статный мужчина с длинными, черными волосами. Одет в тяжелый плащ цвета вороньего пера, с ярко красным шарфом на шее. Он с профессиональным хладнокровием осматривал лежащее на массивном дубовом столе тело учителя.

— Все были убиты быстро, но чрезмерно кроваво и изобретательно. На телах глубокие, рваные раны от когтей.

Рядом с учительским столом, на паркетном полу валялась отсечённая кисть, сжимающая рукоять пистолета. Тут же лежала окровавленная учительская указка и то, что когда-то было чьим-то глазом. По всему классу, на партах, стульях и подоконнике были разбросаны истерзанные останки бывших кадетов военной академии. Если бы не недавний указ о запрете дуэлей и ношения холодного оружия среди учеников, всё могло сложится иначе.

— Он стрелял. — бросил за спину черноволосый. У него был неприятный, скользкий голос, чем-то напоминающий змеиное шипение.

Рука в кожаной перчатке бесцеремонно ухватила отсечённую кисть. Лейтенант хотел было сделать замечание, но решил лишний раз не конфликтовать с охотником. Тот вытащил из пистолета обойму, в которой осталось ещё шесть готовых к стрельбе патронов.

— Было произведено три выстрела из девятимиллиметрового «Бруклин-9». — словно машина констатировал охотник. — Отверстия в стенах отсутствуют, все пули попали в цель, но нападавшего не остановили. Никто не услышал выстрелов?

— Ну… — замялся жандарм. — Нет… Эти ученики были оставлены после занятий… В здании почти никого не было, лишь несколько уборщиков. Они услышали крики. Очень… громкие крики… Один из них поспешил проверить, но было уже поздно. Чудовище скрылось… — он указал на развороченный оконный проём.

— Чудовище? — охотник повернулся лицом к собеседнику, в склизком голосе слышался металл. — Будьте осторожны в выражениях, лейтенант. — на груди у черного болтался угловатый серебряный крест. Часть мертвецки бледного, узкого лица была прикрыта шарфом, холодные глаза за круглыми очками с плохо скрытым презрением смотрели на жандарма. — В городе под защитой охотников и церкви, по улицам не бродят «чудовища»…

— Эммм… Это… Кхе-кхе! — жандарм вытер выступившую на лбу испарину кружевным платком. — Я… Мы примем это к сведению.

— Личность установили?

— Некий Эван Ричард. — неуверенно ответил страж порядка, протягивая бледному небольшую папку с документами. — Шестнадцать лет. Сирота. Живёт с дедом. Ничем особенным не выделялся… Кроме некоторых проблем со сверстниками. Психических расстройств не наблюдается. В училище раз в полгода проводили анализ крови учащихся… «На предмет болезней»… Ну, вы понимаете о чем я… И… Ну… Его показатели были… Вроде как в порядке? — неуверенно выдавил из себя жандарм.

— Что значит «вроде как»? — холодно спросил охотник, вглядываясь в черно-белую фотографию юноши. Ничем не примечательный парень, светлые, коротко стриженные волосы, узкие скулы, уставшие, впалые глаза и небольшой шрам на подбородке. Лицо без деформаций, лишь слегка болезненное на вид.

— Он вроде не был ни вампиром, ни оборотнем, ни чародеем… Но… у него наблюдались сильные скачки в анализах крови… — видимо, лейтенант сам в этом ничего не понимал. — Хотя пробу серебром и святой водой кровь проходила неоднократно. — поспешно добавил он. — Подменить кровь у него бы никак не вышло.

Охотник быстро просмотрел досье парня и вложил папку в набедренную сумку с охотничьим гербом.

— Я узнал всё что нужно. — бросил черноволосый, надевая на голову широкополую шляпу с отличительной нашивкой. — Приступаю к выслеживанию цели. Приберитесь здесь, и доставьте отчёт в Департамент и городской администратум. — мрачный силуэт охотника беззвучно, словно призрак, скрылся во мраке коридора.

— Сраный гомункул… — плюнул жандарм ему вслед.

Обклеенные старыми агитационными плакатами дома трущоб без слов кричали о бедности этого квартала. Штукатурка осыпалась с истрескавшихся кирпичных стен. Мрачные, серые коробки зданий на узких, слабо освещённых улочках, нависали над бандитской наружности прохожими, почти смыкаясь над их головами. Но завидев маячивший вдалеке чёрный силуэт в широкополой шляпе, даже они в панике прятались по ближайшим подворотням. И лишь гонимая ветром газетёнка продолжала шуршать по выложенному каменными плитами тротуару, не обращая внимания на гротескную фигуру охотника.

Остановившись у нужного ему дома, мужчина в черном плаще достал карманные часы на серебряной цепочке. Почти восемь вечера. Его раздраженный взгляд метнулся на мигающий городской фонарь. Несколько секунд охотник словно ждал, пока злосчастная лампочка наконец погаснет, но этого не случилось. Окинув огорченным взглядом здание, черный решительно толкнул узкие двери грязного, зашарканного подъезда.

Внутри было ещё холоднее, чем на мокрой от дождя улице. Царствующий тут полумрак смердел едким сигаретным дымом, мусором и дохлыми крысами. Обклеенные всякими бумажками почтовые ящики прогнили насквозь. Похоже, вместо писем туда кидают окурки.

Брезгуя держатся за ржавые железные поручни, охотник не спеша подымался по скрипящим деревянным ступенькам. На очередном пролёте, за оббитой стальными листами дверью играл тоскливую песенку старый граммофон.

Взобравшись на четвёртый этаж, охотник остановился возле нужной ему квартиры, с прибитой на двери деревянной табличкой «43. Ричард». На блестящей, металлической дверной ручке была высечена буква «Р». Кнопка, когда-то служившая звонком, сейчас выглядела как обугленное отверстие, ведущее прямиком во тьму самых глубоких кругов ада. Рядом с потрёпанным, но удивительно чистым ковриком для обуви лежала прибитая мышеловкой тощая крыса, что так и не успела вкусить лежавшего у нее перед носом кусочка дешевой колбасы.

Черный встал на одно колено, осматривая скважину замка и дверную ручку. Слегка подув на блестящую поверхность, он с удивлением не обнаружил на ней ни единого отпечатка пальцев, или грязи. Коврик для обуви был подозрительно чист, хотя не похоже, что бы последние несколько лет на этажах кто-нибудь подметал, или мыл полы.

Настойчивый стук не повлёк за собой никакой реакции. Постучав ещё раз, охотник почувствовал, как за его спиной кто-то посмотрел в дверной глазок и тут же отшатнулся.

Медленно повернувшись к противоположной квартире под номером «41», черный, тяжелой грозовой тучей, подплыл к старой, пережившей не один пожар двери. Звериный слух улавливал прерывистое дыхание жильца квартиры.

— Откройте. — одного спокойного, но властного слова хватило, чтобы услышать скрежет нескольких засовов, спешно отпираемых дрожащими руками.

Дверь со скрипом отворилась. Из тёмного коридора на охотника смотрело испещрённое морщинами лицо низенькой старушки в дешевом потёртом халате и комнатных тапочках. Она усердно скрывала страх в своих тусклых глазах, старалась сохранять спокойствие и дышать ровно, но стук сердца выдавал её. Из квартиры веяло приятным запахом свежеиспечённого хлеба и манящим ароматом уюта.

— Чем могу помочь? — неуверенно спросила бабка.

— Тамара Авнер?

— Да… — неуверенно ответила та. Её сердце замерло, словно это именно по её душу явился охотник.

— Будьте добры ответить на несколько вопросов. — холодно приказал черный.

— Неужто… в нашей тихой округе завелась погань какая-то? — с неплохо наигранным удивлением спросила старушка, облегченно выдыхая. — Я уж лет пятнадцать не слыхала, чтобы охотники сюда забредали.

— Есть причина. Я разыскиваю пропавшего… Эвана Ричарда. По моим сведениям, его единственный родственник живёт в этой квартире. — он указал на противоположную дверь.

— Пропавшего? — старушка шокировано прикрыла рот ладонью. — Как же так то? Наш Эван, из сорок третьей квартиры? — ни к кому не обращаясь пробормотала она.

— Что вам о нём известно?

— Ну… — названная Тамарой неуверенно глянула охотнику под ноги. — Прилежный, хороший был мальчик. Замкнутый, это да… Но всегда вежливый, бедной старухе мусор помогал выносить, не пил, не курил и ничем таким… не увлекался. — она резко замолчала. — Живёт с дедом… Леон его зовут, почётный ветеран войны. Знаю, Эван хотел стать офицером… как его отец, в своё время.