Sindy rella - Андрей Сергеевич Прокопьев

До той поры, что станет заново

До тех чудес достать рукой.

Сразишься ты и лягут замертво

Обречь на горе и покой.

Проснешься завтра с новым светом

Протяжным рёвом день встречать,

В сказанье праведном пропето,

Короной будут величать.

Тягучий голос короля становился всё тише, последние слова звучали почти шёпотом, и видя, как сын засыпает, седовласый мужчина с густой бородой поднялся с пушистой перины, осторожно, боясь побеспокоить мальчика, и также тихонько покинул покои принца. Маленькие глаза на большом лице неустанно моргали, то и дело зазывая погрузиться в сон. В обыденный день он и сам бы не прочь позволить себе расслабиться в нагретой горячей ванной после утомительного дня, но сегодня для увеселения времени нет. Собрав в тронном зале герцогов, лордов и советников, Его Величество поведал о своих опасениях: — Нет ни единого сомнения, что сегодня я видел, как минимум две жуткие вещи, которые бы видеть больше никогда не хотел! Первая — это то, чего мы все опасались. — он обвёл взглядом пятерых мужчин, что стояли поодаль его. Пятеро мужчин разного возраста и ранга, вопросительно переглядывались между собой, боясь перебить государя в ходе его мыслей. Король помрачнел, голос его стал тусклым и едва уловимым в этом большом зале, словно он и не желал, чтобы его услышали.

— Будет война! И этого, господа, не избежать! Едва настигнут неспокойные времена, когда нам с вами придётся лично защищать то, что мы поклялись отстаивать! — даже бравая речь для поднятия духа не была таковой, а лишь робким словом растворилась, еле дойдя до слушателей. Ни один из подчиненных не смел перебить короля, высказать мысли от услышанного, и лишь спустя несколько минут молчания, казначей, завсегдатай королевского совета, самый младший из присутствующих выкрикнул с нетерпением: — А что же второе, Ваше Величество? Что может быть темнее войны?

Те обернулись на него и с негодованием буравили взглядом. Сидевший на троне ни сразу отреагировал на вопрос подданного, будто размышлял над его словами или вовсе не слышал. И только когда мужчины стали перешёптываться, — Ведьмы! — выкрикнул правитель. Голос эхом разнёсся по залу, окутав его звенящей тенью. — Ведьмы снова замечены в наших краях! — продолжал он кричать, — Сегодня, при свете полуденного дня мне попались две омерзительные ведьмы, что соизволили бродить среди мирного люда! Да что там, среди высокопоставленных персон! — негодование переполнялось через край, круглое лицо стало насыщенно-красным, щёки потрясались от того, как он быстро и эмоционально выкрикивал фразы, едва прерываясь после каждого слова.

— Ведьмы? Но откуда? Ведь не должно… — начал парировать казначей, но тут же был перебит уважаемым лордом.

— Мы знаем, где они должны быть… — вымолвил он, глазом едва косясь на служителя казне.

— Ведите! — грозно прокричал король, заставив мужчин замолчать и оглянуться за собой. Тяжёлые двери, ведущие в тронный зал, распахнулись и двое высоких стражника, неся под руки женщину, поравнялись с лордами. Хрупкая пленница едва держалась на ногах, то ли от усталости, то ли от боли, волочила за собой короткую цепь, соединяющую кандалы на ногах и руках. Голова была покрыта холщовым мешком, поверх которого завязана повязка на глазах. Из-под мешка по плечам стекали длинные волнистые чёрные волосы, растрёпанные, торчащие в разные стороны, словно паук овладел бедной девушкой. Сомкнутыми руками она пыталась прикрыть свою наготу, но короткая цепь кандалов не позволяла ей закрыться от мужчин. Бледная кожа сияла красными подтёками, ссадинами и синяками. Запястья и голени кровоточили от узких железных браслетов.

— Сегодня нам удалось пленить нечестивую, поймать её за руку! Лично видел колдовство, что она вытворяла! — голос короля был тихим и мрачным, пугающим, он глядел на впереди стоящую девушку и будто боялся, что она может услышать его. Она едва удерживалась на ногах, колени подкашивались, стражники то и дело подхватывали её, дабы та не упала на пол. Лорды и герцоги отпрянули от пленной, словно от прокажённой, не смея даже глядеть в её сторону. Его Величество лишь жестом дал отмашку, и несчастную насильно вывели из зала. Как только дух пленницы пропал, достопочтенные господа встрепенулись, и перебивая друг друга, стали требовать неминуемой казни чертовки. Седовласый правитель слушал их молча и с ответом не торопился.

Каменный дом с красной черепичной крышей хоть и был спрятан под раскинувшимися ветвями могучих дубов, всё равно был самым высоким домом в округе. По своему величию уступал лишь королевскому дворцу, но чудный сад из экзотических цветов и деревьев затмевал любое в округе великолепие. Аккуратный двор, застеленный мягкой травой, на которой раскинулись резная деревянная беседка с кружевным орнаментом и таким же высоким крыльцом с входящей лестницей, ведущей в гостиную. Просторная, светлая комната с огромными окнами, открывающие вид в сад, удобная софа, тёмное дерево на стенах, делали парадную комнату уютной и тёплой. Венцом большого зала был портрет хозяйки дома. Тонкая работа художника с точностью передавала живость, грацию и красоту написанной женщины. Тяжёлая деревянная рама, обрамлявшая портрет, держала его на самом достойном месте, у большой стены, что виднелась на входе в комнату.

За пределами поместья простирался бескрайний лес, и, казалось, что одинокий дом находится в самой чаще, и лишь извилистая тропа из города. Поодаль расположились ещё несколько небольших, старых усадеб, которые и вовсе терялись из вида, спрятавшись за высокими деревьями.

Хозяин много труда вложил в постройку, делал его с большим трепетом и любовь, так как знал, что в нём будет жить его семья, и для них он не жалел сил. Мужчина средних лет и среднего телосложения и роста, с густой, бородой, аккуратно подстриженной и ухоженной, пышными вьющимися каштановыми волосами, будучи часовым мастером, обрёл немалую известность среди горожан, которые заслуженно называли его волшебником, иначе как было назвать человека, заставившего передвигаться мизерные шестерёнки. К тому и было приятно уважение среди людей. Местные зеваки шутили, что он собирает часы с закрытыми глазами, кто-то взаправду причислял его к неведомой силе и лишь смел шептаться об этом, обходя известный дом стороной. Сам же мистер Релла с улыбкой доброй и любезной встречал каждого, кто появлялся на пороге его дома. Всех гостей и посетителей он неизменно приглашал выпить чашечку горячего чая.

Неизменно, после плотного завтрака, часовщик отправлялся в мастерскую, что занимала большую часть первого этажа дома. Просторная