Каро Кинг - Убить Рыбку Джонса

— Нечего меня в своих бедах винить, — фыркнул Лампвик.

— А вам нечего так храпеть, — огрызнулся Гримшо. — Как будто я не знаю, что вы не спите. — Его так передернуло, что он чуть не свалился с памятника.

Лампвик откинулся назад, его тонкие губы невольно скривились в самодовольной улыбке. Гримшо стиснул зубы, злясь на себя за то, что выказал раздражение. Теперь Лампвик будет храпеть куда громче. Висящий вдоль надгробия хвост расстроенно свернулся в сложный клубок. Гримшо вздохнул. Лампвик снова начал храпеть. Звук напоминал циркулярную плиту, к которой приделали мегафон. Гримшо исподтишка вглядывался в землю в поисках камешка, чтобы запулить им в раскрытый рот Лампвика. Чем грязнее будет камень, тем лучше.

Мир моргнул.

Лампвик выпрямился и испуганно и пронзительно вскрикнул. Его костлявая оболочка искривилась в мучительной агонии, сжалась в комок и испарилась со звуком вылетевшей из бутылки пробки. Гримшо разинул пасть от удивления и начал дико озираться по сторонам. Кроме исчезновения Создателя, все выглядело по-прежнему.

— Я заклинаю тебя, ПОЯВИСЬ! — заорал бестелесный голос Лампвика, отдаваясь роковым эхом в голове демона.

Гримшо поспешно повертел стрелки хронометра, установив их на нулевую отметку.

— Я заклинаю тебя, ПОШЕВЕЛИВАЙСЯ!

— Иду я! Иду! — Гримшо нажал кнопку отправки — красную, сбоку хронометра.

Если демон проклятия устанавливал хронометр на ноль, он перемещался прямиком к своему Создателю. В мгновение ока Гримшо выкинуло с кладбища и закинуло в центр каменного склепа с аккуратно выложенными гробами. Демон в замешательстве озирался по сторонам.

Лампвик стоял неподалеку и возбужденно размахивал руками:

— Посмотри на это! Ты видишь? Не доходит? Вот БОЛВАН! Идиот! РАСКИНЬ МОЗГАМИ!

Гримшо дернул ушами и проверил показания хронометра.

— Мы все еще в Чиллингдине, — сказал он, — только церковь другая! Святых Петра и Павла — аж на другом конце города!

— Кого волнует, какая церковь! — воскликнул Лампвик. — Главное, что мы были на кладбище, а теперь оказались в склепе. В Реальном Мире меня кто-то выкопал и перенес сюда.

Создатель и его Творение уставились друг на друга.

— Проверь-ка! — прошептал Лампвик, дрожа от предвкушения.

Гримшо нервно полез в карман брюк и достал оттуда блокнот, из которого выглядывал потрепанный лист бумаги. Дрожащими руками он вытащил пожелтевший документ, развернул его и разложил на земле.

В самом верху документа чем-то, очень похожим на кровь, было написано:

Литания: Страдальцы проклятия вора Лампвика.

На этом запись заканчивалась. Как вдруг…

— Ой! — выдохнул Лампвик, когда на бумаге появились завитки и петли, которые вскоре сложились в буквы, буквы — в имена. Всего их было четыре.

— Четыре!

— А у них еще родственнички будут. Жена, муж, дети. — Гримшо переполнял едва сдерживаемый восторг.

— Матери, отцы, братья, сестры. — Лампвик размахивал руками, его пошатывало от возбуждения. — Столько всего отнять! Еще дома не забудь. И работы. Жизни. Они ведь все живые.

— Ну, это ненадолго, — отозвался Гримшо. Он нетерпеливо размахивал хвостом. — Совсем ненадолго!

— Хе! — ликовал Лампвик, готовый пуститься от радости в пляс. — Так им и надо! Удумали мои останки трогать! Это уж точно называется «потревожить Лампвика»!

Лукавая морда Гримшо расплылась в довольной, жутковатой ухмылке. Наконец у него появилась работа.

Крепкий мужчина в желтой каске и комбинезоне смерил пронизывающим взглядом краснощекого паренька.

— Значит так, Вейн, — процедил он, — и без того тошно. У меня собака взорвалась, и еще это упавшее дерево. Мне еще не хватало твои хныканья про какие-то тряпки выслушивать! — Голоса он не повышал, но казалось, что его терпение скоро лопнет. Лицо было грозным, глаза свирепо сверкали.

Вейн сглотнул и попытался оправдаться:

— Такое дело… Занавески на окнах… Ну, я и подумал…

— Подумал, говоришь? — усмехнулся толстяк, которого, кстати сказать, звали Джон Фигг. — Смотри, как бы у тебя это в привычку не вошло! — Он устало потер лицо рукой и раздраженно сказал: — Почем мне знать, почему там занавески? Хозяева, видать, оставили. Мне какое дело. ЗА РАБОТУ!

Вейн открыл рот, чтобы ответить, но передумал. Вместо этого он покорно взобрался в ярко-желтый экскаватор.

На почтовой тумбе неподалеку уютно устроился Гримшо и, довольный, наблюдал за происходящим. Он сидел у всех на виду, не испытывая нужды прятаться. Таких, как Гримшо, люди видеть не могли. Полуживые существа сами решали, когда появиться. Лишь изредка судьба наделяла какого-нибудь новорожденного даром видеть полуживых.

Все шло по плану. Прошел месяц с тех пор, как выкопали Лампвика и Гримшо получил Литанию с новыми Страдальцами. Демон хорошо поработал: ему осталось покончить с двумя из четырех бедолаг из списка.

Он открыл блокнот на странице, где мелким почерком было выведено: «Страдалец № 3. Джонатан Фигг». Этот господин Фигг помогал перенести гроб с Лампвиком, а потому Гримшо педантично написал под его именем: «Тот, кто помог». Он любил, чтобы все было правильно и четко.

Помимо этого, в блокноте было перечислено, чего Фигг вскоре лишится и таким образом пострадает от проклятия. Список был следующий: собака, машина, дом, работа, жена. Когда Страдалец все потеряет и впадет в тяжелую депрессию, Гримшо останется отнять последнее, что у него осталось: жизнь. На повестке дня был четвертый пункт из списка: работа Фигга. Гримшо вытащил из-за уха огрызок карандаша, помусолил его во рту и написал: «Подорванные нервы и вспыльчивость привели к утрате ясности мышления».

Тем временем экскаватор под управлением Вейна подбирался к дому, сметая клумбы и измельчая аккуратно выложенную дорожку. Пустая бутылка из-под молока задрожала, покатилась и разбилась где-то под кустом. Собралась толпа зевак. Кордоны безопасности не позволяли подойти слишком близко и занять самые лучшие места, но и за ними открывался отличный вид на происходящее.

С невыносимым скрежетом длинная металлическая лапа экскаватора медленно потянулась к дому, на мгновение замерла и стремительным рывком ударилась в стену. Под мощным натиском машины сплошная кирпичная стена дома крошилась, подобно черствому пирогу. Экскаватор снова занес лапу и приготовился отломать еще кусок. Черепица осыпалась вместе с кусками кирпича. С резким звуком, взрывавшим летнюю тишину, бились окна. Толпа в ужасе замерла.