Генри Олди - Маг в законе. Том 1

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Генри Олди - Маг в законе. Том 1, Генри Олди . Жанр: Фэнтези. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Генри Олди - Маг в законе. Том 1
Название: Маг в законе. Том 1
Издательство: Эксмо
ISBN: 978-5-699-20798-5
Год: 2007
Дата добавления: 21 август 2018
Количество просмотров: 182
Читать онлайн

Помощь проекту

Маг в законе. Том 1 читать книгу онлайн

Маг в законе. Том 1 - читать бесплатно онлайн , автор Генри Олди

Господин полуполковник встали. Оправили серебристый кушак с тяжелыми кистями, коим был подпоясан лазоревый, безукоризненно подогнанный опытным портным, мундир их бдительности; пуговицы, по шесть в ряд, опять же серебряные, сверкнули лихим огнем, бросив отблески на яркую выпушку по обшлагам и борту. Кажется, на пуговицах была чеканена рука, мускулистая рука с мечом, и две сплетенные руны под рукоятью… Нет, не кажется: вот и на петлицах знакомые руны, меч и рука.

"Варвар", Е. И. В.[2] особый облавной корпус при Третьем Отделении.

Краса и гордость.

А также врожденная нечувствительность к эфирному воздействию, о чем непременно указывалось в личных циркулярах еще при зачислении в училище.

Помедлив, господин полуполковник взяли перо, не глядя сунули его в чернильницу — и жирно, летящим почерком, выдававшим согласно мнениям графологов характер сильный и неукротимый, написали поверх заключения, что лежало здесь же, на краешке стола:

"Коменданту каторжного острога Анамаэль-Бугряки. По отбытии наказания перевести указанное лицо на поселение, под гласный надзор. Местом поселения приказываю назначить Мордвинский уезд, деревню Кус-Крендель."

Повторили процедуру.

И расписались:

"Князь Шалва Джандиери, полуполковник Е. И. В. особого облавного корпуса "Варвар".

I. ДВОЕ или ШЕСТЕРКИ-КОЗЫРИ

Удалитесь от меня все, делающие беззаконие;

ибо услышал Господь голос плача моего.

Псалтирь, псалом 6

Ссыльные шли от Шавьей трясины.

Двое.

Сосны грозились им вслед, качая рыжими сучьями, с бойкостью сельских сплетниц картавили из ельника сойки, крупные, дымчатые, с редкой розовинкой перьев по бокам; наст хрустко ломался под ногами, и поземка усердно заметала рытвины, стелясь хвостом невиданной седой лисы.

А ссыльные все шли, не оборачиваясь.

Двое.

Мужчина и женщина.

Руки глубоко втиснуты в карманы казенных, воняющих прелью, армяков. Затылки утонули в овчине поднятых воротников, траченые молью шапки низко надвинуты по самые брови; плечи подняты косыми углами — вот так, нахохлившись вороной, легче сберечь жалкие крупицы тепла. Лиц толком и не видно из-за косм меха снизу и вверху — не лица, страхолюдные хари с овечьим колтуном вместо шевелюры и бороды. Встретишь этакое диво, спеши уйти или рвануть ружье с плеча — авось, ноги вынесут, осечка минет!..

Впрочем, местный народишко был не из пугливых. И не удивился бы никто: отчего бредут себе ссыльные без солдат-конвоиров, без глазу-досмотру? Без кандалов — ин ладно, не арестанты этапные, по здешним горкам-пригоркам, падунам да распадкам, и вольными ногами не больно-то походишь, ежели не обучен!.. шагайте себе, родимые! Вон, и сосны вам грозятся, и сойки почем зря обкладывают, и поземка шебуршит — какой еще конвой надобен? К беглым здесь давно привыкли: и жители окрестных сел, и лободыры-плотогоны, и солдаты, поиздержавшиеся одежонкой так, что их самих нередко принимали за беглецов с каторги.

Далеко ли уйдешь по снегу-морозу? по болотным трясинам шибко ли попрыгаешь, от кочки к кочке? славно ль укроешься в хозяйской берлоге с мохнатым дедушкой?

Беги-и-и… беги, дураш-ш-шка… пошуршишь да вернеш-ш-шься…

Ссыльные шли, не держа обиды на издевательское пришепетывание ветра, от Шавьей трясины к деревне со смешным названием Кус-Крендель.

Двое.

Мужчина и женщина.

Прародители рода людского, изгнанные из каторжного рая ангелом-меченосцем, трижды проклятые вослед за Добро и Зло, от коего вкусить довелось лишь чуточку, малый краешек… ах да, иным и вовсе-то кусочка не досталось, вот и злобятся!..

— Акулька! — визгливо донеслось с окраины деревни, где замурзанные чада кус-крендельчан, похожие в своих тулупах и не на детишек-то вовсе, а скорее на леших-недомерков, уже заприметили идущих людей. — Акулька, дура, слышь! К Федюньше ссылочную подселили! Айда смотреть!

— К Сохачам ссылочную! бабу к Сохачам, а варнака к Акулькиной матке! айда!.. — раскатилось дробью в ответ, и еще кто-то, видать, совсем малой, без дела захныкал вголос.

Вся деревня знала еще третьего дня, сразу после приезда урядника: вдове Сохачихе с крестным сыном да семейству Филата Луковки, где мал-мала меньше и все жрут в три горла, счастье на пустом месте привалило. В смысле, значит, счастье и есть. Ежедневного довольствия по три фунта хлеба печеного, мяса-убоины до сорока золотников, крупы же пятнадцать золотников и разных приварочных продуктов на одну копейку; а если день постный, то взамен мяса цельный фунт рыбы даден будет. Опять же на год по армяку с полушубком, да из обуви четыре пары чирков и две пары бродней. Да податное послабление, за добровольную подмогу державе-матушке…

Истинно сказано, счастье.

А ссыльный — не пожар, полатей не обуглит.

Пусть его живет, пока живет.

Выйдя на дорогу, ведущую от деревни к мельнице, и оттого укатанную зимой санями, а летом — телегами, ссыльные зашагали быстрее. Самую малость, для вольного дыхания и согрева телесного. Мужчина дернул плечом, сбрасывая котомку пониже, прижал ношу локтем. Посмотрел искоса на спутницу, свободной рукой зачем-то коряво огладил усы, смерзшиеся липкими сосульками.

Потрескавшиеся от мороза, обметанные лихорадкой губы шевельнулись:

— Давай торбу-то… понесу…

Женщина не ответила.

— Ладно тебе, Княгиня… бари раны!..[3] давай, не ерепенься…

— Уймись, Друц.

Сказано было сухо и твердо. Так иногда хрустнет в ночном лесу, и наемный рубщик, задремавший было в избе-конторянке, встрепенется близ теплой каменки, охнет спросонок и долго еще вслушивается в лихую темень: чего ждать, братцы-товарищи? откуда? скоро ли?! В голосе женщины на самом донышке пряталась хриплая властность, пряталась гадюкой под трухлявой валежиной, и незачем пинать укрытие от пустой скуки: ужалит без злобы и уйдет без страха.

Мужчина, которого назвали Друцем, знал это лучше многих.

Оттого и шел с той минуты до окраинных изб, не заикаясь больше о непрошенной помощи.

Просто шел.

Напевал без звука, в усы-сосульки:

— Ой, ходка новая,
А масть бубновая,
А жисть хреновая,
Дешевый фарт!..

И поземка подтягивала за спиной, шелестела испитым многоголосьем кодлы-матушки:

— И с ночи до зари
Шестерки-козыри,
Шестерки-козыри
Крапленых карт…

* * *

От избы правления ссыльные пошли врозь, каждый в свою сторону, сопровождаемые гурьбой ребятишек, также разделившихся надвое.

Комментариев (0)
×