Майкл Муркок - Король мечей

Во всем этом Коруму чудилось зловещее предзнаменование. В замке было тепло и уютно и вдоволь еды; время от времени воздушный корабль привозил к ним гостей из соседних, недавно отстроенных замков. Вадаги из Глас-кор-Гриса не отказались от своих кораблей, покинув Город-в-Пирамиде, так что можно было жить спокойно, не страшась потерять связь с окружающим миром. И все-таки Корум терзался и мучился, и, хотя Джери относился к его страданиям с известной долей юмора, Ралина воспринимала их серьезно и старалась успокоить Корума как могла, потому что считала, что Корумом вновь завладела мысль о Гландите.

Однажды Корум и Джери, стоя на балконе, смотрели на простиравшуюся до горизонта снежную целину.

— Почему меня так тревожит этот снегопад? — проговорил Корум. — Во всем мне теперь видится рука богов. Но зачем богам столько снега?

Джери пожал плечами:

— Ты же помнишь, что согласно Закону мир должен быть круглым. Может, он и впрямь снова стал круглым, и смена погоды — следствие этих перемен.

Корум озадаченно покачал головой. Казалось, он почти не слушает Джери. Он облокотился на заснеженный парапет, щурясь от нестерпимого блеска. На горизонте тянулась гряда отлогих холмов, укрытых белоснежной пеленой, как и все прочее на равнине. Корум смотрел туда. На холмы.

— Буйдит-а-Хорн, приезжавший к нам на прошлой неделе, сказал, что то же самое происходит по всему Бро-ан-Вадагу. Все это чрезвычайно странно, в этом должен быть какой-то смысл, — Корум вдохнул чистый, холодный воздух. — Правда, мне непонятно, зачем Хаосу насылать на нас снег, он ведь не причиняет ровным счетом никаких неудобств.

— Может быть, и причиняет, — возразил Джери. — Например, крестьянам в Лиум-ан-Эсе.

— Пожалуй… Но в Лиум-ан-Эсе не было таких обильных снегопадов. Нет, мне кажется, будто кому-то нужно заморозить именно нас, отсечь нас от мира…

— Ну, для этого Хаос мог выбрать что-нибудь более впечатляющее, — заметил Джери.

— Не забывай, теперь двумя царствами правит Закон, так что возможности Хаоса ограничены.

— Не убедил. Если в этом что-то и есть, то это действия Закона. Происходящее можно считать следствием незначительных географических изменений в процессе очистки Пяти Плоскостей от последних проявлений Хаоса.

— Что ж, пожалуй, это наиболее разумное объяснение, — согласился Корум.

— Если вообще надо что-то объясненять.

— Да. В самом деле, я стал чересчур подозрителен. Возможно, ты прав, — Корум уже направился к входу в башню, когда Джери схватил его за плечо. — Что такое?

— Посмотри на холмы, — голос у Джери был совершенно бесцветный.

— Холмы? — Корум вгляделся в даль. Странное чувство охватило его. — Что-то двигалось на горизонте. Сначала он было решил, что это какой-нибудь зверь — может, лиса выбралась из лесу поохотиться. Но тень была чересчур велика для лисы. Чересчур велика даже для человека — даже для всадника на коне. Мало того, он чувствовал, что где-то видел ее, хотя никак не мог припомнить, где именно. Тень трепетала, то исчезая, то появляясь, словно была и здесь, и не здесь. Потом она стронулась с места и поплыла на север. Но вдруг замерла и словно бы обернулась — во всяком случае, Корум явственно ощутил на себе чей-то взгляд. Невольно инкрустированная рука его потянулась к повязке, скрывавшей от глаза Ринна царство небытия, откуда не раз ему являлись союзники. Корум с трудом подавил желание сорвать повязку и опустил руку. Тень на холмах неуловимо напоминала нечто виденное в том мире. Может, она — исчадие Хаоса, возвратившегося уничтожить Эрорн?

— Не могу разобрать, — пробормотал Джери. — Зверь это или человек?

Корум помедлил в задумчивости.

— Ни то, ни другое, — сказал он наконец.

Тень двинулась дальше, перевалила за гребень холма и исчезла.

— А ведь у нас есть воздушный корабль, — проронил Джери. — Может, полетим за ней?

— Не стоит, — ответил Корум. В горле у него пересохло.

— Ты знаешь, что это было? Тебе знакома эта штука?

— Да, я уже видел ее — когда-то. Только никак не могу вспомнить, где именно. Джери, она… она действительно смотрела на меня или мне показалось?

— Очень странное чувство — будто нечаянно встретился с кем-то глазами, да?

— Вот-вот, что-то в этом роде.

— Интересно, что ей было от нас нужно? И есть ли тут связь со снегопадом?

— Нет, к снегу она не имеет отношения. Скорее… Да, скорее, я бы сопряг ее с пламенем. Вспомнил! Я вспомнил, когда видел ее — или, во всяком случае, что-то очень похожее, — в Огненных землях, когда я… нет, когда моя рука задушила Ганафакса. Я рассказывал тебе.

Корум содрогнулся, вспоминая чудовищную картину: рука Кулла выжимает по капле жизнь из визжащего, извивающегося Ганафакса, не причинившего Коруму никакого вреда. Ревущие языки пламени. Труп. Слепая королева Оурес с бесстрастным, равнодушным лицом. Холм. Клубы дыма. И какая-то тень, наблюдавшая за ним с холма. Тень, скрывшаяся за внезапно надвинувшимся облаком дыма.

— Возможно, я просто схожу с ума, — пробормотал он. — Или нечистая совесть напоминает мне о безвинно загубленной мною душе… Может быть, это чувство вины воплощается в тень на холме. Как укор судьбы.

— Хорошенькая теория, — мрачно проговорил Джери. — Только я-то какое отношение имею к убийству Ганафакса? И вообще я не склонен страдать от чувства вины, о которой вы, вадаги, беспрестанно толкуете. Но ведь именно я первым увидел тень, Корум.

— Да, ты прав. Это ты увидел ее, — с угрюмо опущенной головой Корум ступил через порог.

Джери закрыл дверь. Стоя на лестнице, Корум обернулся и пристально посмотрел на друга.

— Но что же тогда это было, Джери?

— Не знаю, Корум.

— Но ведь тебе так много известно!

— Я многое забываю. Я не герой. Я лишь спутник героев. Я восхищаюсь. Я преклоняюсь. Я даю мудрые советы, которым никто никогда не следует. Я спасаю жизнь. Я выражаю сомнения, которые сами герои выразить не в состоянии. Я возвещаю об опасности и…

— Довольно, Джери. Ты шутишь?

— Пожалуй, да. Я тоже устал, мой друг. Я до смерти устал от угрюмых героев, обреченных ужасной судьбе, — я уж не говорю про полное отсутствие юмора. Пожалуй, на некоторое время я предпочел бы обычных смертных. Я бы пьянствовал в харчевнях. Рассказывал неприличные анекдоты. Волочился за женщинами. Влюблялся в потаскушек…

— Джери! Ты не шутишь! Почему ты говоришь такие вещи?

— Потому что я устал от… — Джери нахмурился. — А в самом деле, почему? Это совсем не похоже на меня. Этот язвительный тон… Придирки…

— Да, придирки, — лицо Корума исказилось от злобы. — И мне это не по душе. Если ты решил подразнить меня, Джери, тогда…