Робин Хобб - Странствия Шута

Быть Фитцем никогда не было соблазнительным.

Пальцы, давящие мне на губы и зубы. Горечь во рту. Поток Скилла, такой сильный, вдруг стал плеском тихой воды. Я попытался отступить от него.

Прикосновение пальцев на моем запястье горело. Горело восхитительно – боль и экстаз были неразделимы.

ЛЮБИМЫЙ!

Слово отразилось во мне эхом, соединенное в моих обтрепанных гранях, нашло и привязало меня. Я был там, загнанный в измотанное и трясущееся тело, я дрожал, пока Лант прижимал меня к себе и пытался удержать в вертикальном положении. Его рука была у моего рта, и я чувствовал вкус эльфовой коры. Сухой порошок прилип к губам. Пер и Спарк, схватившись за руки, с трудом держались под натиском толпы. Они  напирали на Янтарь, толкая ее ко мне.

Шут обнял меня, склонив голову к моей груди. Одной рукой он обвивал меня за шею. Я сжал в руке пустую перчатку. Медленно и тупо я поднял руку, чтобы посмотреть на нее. Рука Шута с блестящим на пальцах серебром, сжимала мое запястье, прожигая меня насквозь осознанием собственной личности. Связь была шокирующе и полностью восстановлена.

– Я говорил вам! – победно закричал Рапскаль гортанным голосом. – Я говорил вам, что это они были ворами! Видите, там, на ее руке мое доказательство! Серебро! Она украла Серебро у драконов и должна быть наказана! Схватить ее! Схватить их всех!

Момент ужаса и шока. Я слышал, как Спарк пронзительно закричала, когда кто-то вцепился в нее. В следующий момент от меня оттащили Шута. Я изо всех сил старался устоять на ногах.

Я слышал крик Шута, когда нас поглотила бушующая толпа.

В этом сне я очень маленькая и прячусь в маленьком ящичке, как орех в скорлупе. Я плыву по бурной реке. Я очень напугана, потому что боюсь, что у этого путешествия не будет конца. Вокруг меня, в реке, есть и другие. Такое чувство, что я могу выйти из своей скорлупы и растаять, стать их частью.

Потом меня нашел дракон. Он так крепко держал меня в своей лапе, что даже если бы я и захотела выйти из своей скорлупы, то не смогла бы. Я напугана, и тогда он дает мне почувствовать, что я в полной безопасности.

«Что волк сделал для моего дитя, то и я сделаю для его детеныша. Я буду защищать тебя здесь. Иди ко мне, когда выберешься. Я буду тебя защищать».

Тут я рисую дракона. Он ужасающее существо, но для меня он добрый дядя.

- Журнал Сновидений Пчелки Видящей

После продолжительного отсутствия я не была уверена, что вообще существую.

Выпрямись, - велел мне Волк-Отец. - Будь готова раньше, чем они. Выпрямись. Встань.

Я не могла. Я пыталась. Где-то там, я знала, у меня есть ноги и руки. Лицо. Солнечный свет. Тепло. Медленно эти слова снова стали что-то значить. Солнце ласкало меня, и мне было почти тепло. Я распласталась на спине. Заморгала. Я смотрела вверх, в небесную синеву. Солнце светило слишком ярко. Я попыталась сдвинуться, но что-то придавило меня сверху.

Я услышала чудовищный звук и повернула голову в его сторону. Калсидиец, который положил глаз на Шун. Этот звук шел от него. Я не могла вспомнить его имени. Он стоял на четвереньках, широко открыв рот и издавая звуки, как при рвоте. Я думала, его стошнит, но вместо этого он упал на живот. Он повернулся лицом ко мне и посмотрел на меня. В его глазах не было ничего человеческого. Они так широко распахнулись, что виднелся белок вокруг всей радужки. Он сложил губы, словно хотел подуть в рог, и загудел. Звуки были неразумными и пугающими.

Страх помогает действовать. Я перевернулась на живот и поняла - что прижимало меня к земле. Я оказалась замотана, как в ковер, в тяжелый меховой плащ. Я попыталась встать на колени, но встала на плащ и из-за этого не могла пошевелиться. Звуки, исходящие от  калсидийца, становились все более странными, будто он пытался подражать белке.

Я снова перекатилась на спину. Руками я нащупала застежки – крючки с петлями, на которые был застегнут плащ. Я возилась с ними, пытаясь заставить пальцы соединиться с той частью себя, которая помнила, как это расстегивать. Калсидиец теперь завывал, как собака. Крючки не поддались, но я смогла сесть. Неожиданно мне стало настолько жарко, что задача выбраться из тепла показалась более важной, чем задача убраться подальше от сумасшедшего. Я смогла встать, потом, шатаясь, прошла несколько шагов и едва не свалилась на кого-то. Одна из луриков Двалии. Я не могла и не хотела вспоминать ее имя и внезапно осознала, что она мертва. Я заковыляла прочь, все еще сражаясь с застежками, и увидела Двалию. Она барахталась под чьим-то телом, пытаясь выбраться.

Не смотри. Беги. Просто беги. В лесу ты в большей безопасности, чем среди этих злых существ. Здесь есть тот, кто поможет нам, если я смогу его пробудить. Беги. Беги, куда я тебе покажу.

Я побежала. Я упала на поверхность черного камня, которым была выложена дорога посреди леса. Потом я добежала до места, где тающий снег соперничал с прорастающей травой. Весна? Как сейчас может быть весна? Меня затащили в каменную колонну зимой. Где я была? Чего я не помнила?

Волна головокружения накрыла меня. Я рухнула на колени и руками уперлась в тающий сугроб. Поднявшись, я поплелась прочь. В лес. В лес, как можно быстрее и дальше.

Позади я услышала крик Двалии:

- Поймайте ее! Не дайте ей уйти! Мы не можем вернуться домой без нее.

И я побежала.