Сеятели ветра (СИ) - Наль Лие

— Детёныш ещё, правда.

Ханэ присел перед клеткой, и куница сердито замахала лапой, которую просунула сквозь прутья.

— Как ты его поймал?

— За шкирку, — довольно хихикнул брат, поигрывая перед своей добычей прутиком. Куница гонялась за игрушкой по всей клетке, пыталась поймать лапами, но тонкая веточка неизменно выскальзывала из её хватки. — Хина тоже так хотела подержать, но у неё не вышло. Она теперь в своей комнате сидит, дуется. Ты не думай, камаитачи её не поцарапал, я не дал.

Ханэ снисходительно усмехнулся. Шиёки ещё не умел лгать так, чтобы другие принимали его слова за правду: он хмурился и смотрел исподлобья, словно Ханэ уже обвинил мальчишку во всех грехах.

— Правда, не поцарапала, — уже не так уверенно повторил Шиёки. — Ну, может, чуть-чуть.

Немудрено, что Шиёки прибежал к ним с матерью в такой спешке. Юный наследник не желал сталкиваться с родителями, когда те прознают, откуда у его сестры такие раны. Наверняка он хотел пересидеть этот день в безопасном месте и вернуться, когда родительский гнев схлынет.

— Ты сейчас отправишься на Нижний Рынок?

Ханэ кивнул, уже понимая, куда брат клонит.

— Я там ни разу не был. И камаитачи этого мне надо куда-то деть…

“Пока его у тебя не отобрали”, — мысленно закончил за него Ханэ.

— Ты не хочешь оставить его себе? — вслух удивился он.

— Зачем? У нас и так прирученных камаитачи полно. Я и этого ловить не хотел, просто увлёкся очень.

Шиёки замешкался — и куница вырвала прутик из его руки. Затащив добычу в клетку, камаитачи с мстительным рычанием впился зубами в ветку, которая громко захрустела на зубах.

Ханэ смотрел на них, подперев кулаком щёку. Он не собирался таскаться с наследником по местам, по которым тому пока бродить не положено. Если там с Шиёки что-то случится, с него спросят первым. Нет уж, боги милосердные, не надо нам такой радости.

— Хорошо. Давай я возьму твою куницу и принесу выручку?

Шиёки задумался. В какой-то момент Ханэ показалось, что мальчишка согласится, но мгновением позже понял свою ошибку.

— Я хочу поискать там что-нибудь для Хины. Сам.

— У нас лавки в городе внезапно кончились?

— Это не то, Хине не подойдёт обычное украшение или коробка со сладким печеньем, понимаешь? — терпеливо принялся объяснять Шиёки. — Я хочу найти что-то необычное.

— Из необычного ты найдёшь только приключения на свой хвост и мою голову. Если так хочешь попасть на Нижний Рынок, попроси кого-то другого.

Шиёки заносчиво фыркнул и отвернулся. Ханэ не было дела до его обид. Старший вранолюд уже направился к двери, когда наследник вдруг заявил:

— А я всё равно пойду за тобой.

— Иди, — безразлично ответил Ханэ, внутренне холодея. В его планы совсем не входило угробить наследника, только потеснить в борьбе за власть. — Только подумай хорошенько, как будешь возвращаться. И что ты скажешь родителям, когда они поймут, где ты был.

Шиёки скривился, но не отступил.

— Я скажу им, что ты согласился показать мне Нижний Рынок.

Маленький паршивец подхватил клетку, наспех прикрыв её какой-то тряпкой, и подошёл к нему. Ханэ окинул его придирчивым взглядом и вздохнул, прикидывая, в каком из мест Нижнего Рынка можно оставить Шиёки, чтобы найти его позже живым и здоровым.

Наследник смотрел на него ясными глазами, полными надежды. Ничего не сказав, Ханэ развернулся к выходу.

Шиёки вышел за ним в коридор. Сначала держась на небольшом расстоянии, юнец вскоре понял, что прогонять его не собираются, и зашагал вровень с Ханэ. Куница ворчала в клетке, с любопытством глазея на всех встречных через небольшой зазор в самом низу, где ткань прилегала не так плотно.

Вскоре светлые стены дома остались позади. Когда они подошли к парадным воротам, Шиёки крепче прижал к себе клетку. Из сторожки выглянул подтянутый вранолюд.

— Вам же велено было никуда не выходить, — с удивлением заметил он.

— Не беспокойся, к вечеру он вернётся, — спокойно ответил Ханэ. — Мы всего-то прогуляемся по городу.

Так вот почему Шиёки рьяно добивался, чтобы его взяли с собой. Будь Ханэ главой, он тоже не пустил бы наследника слоняться непонятно где, особенно накануне первого для него караула.

Вранолюд глянул на них с подозрением, но задерживать не стал. Парадные ворота раздвинулись перед наследником, и Шиёки выбежал наружу, грохоча клеткой. Ханэ неспешно вышел следом.

Мальчишка остановился у дорожного фонаря, похожего на маленькую будку для заблудившегося путника, перехватил удобнее клетку и замахал спутнику свободной рукой. Шиёки явно не терпелось уйти как можно дальше от дома.

Поравнявшись с братом, Ханэ прищурился: порыв ветра принёс с собой пыль вперемешку с мелким сором.

На Нижний Рынок можно было попасть только через харью — живые мосты, которые имели дурную привычку передвигаться с места на место. В один день харью могли приползти к воротам дома, а в другой спрятаться так, что с тысячей огней не сыщешь.

Искать пришлось долго. Проклятые харью никак не желали попадаться на глаза, и Ханэ уже отчаялся найти хотя бы один, когда Шиёки встрепенулся и указал на что-то вдалеке.

По обычному на вид мосту шла целая процессия ёкаев. Пересекая его, они растворялись в воздухе один за другим, хотя никуда не самом деле не пропадали — их тени скользили по доскам, словно рыбы в глубине.

Слава всем богам, до моста Ханэ добрался вовремя. Харью уже немного просвечивал, готовясь к новому рывку, но на него ещё можно было зайти.

Доски моста плаксиво заскрипели, когда следом за братом на него взбежал Шиёки. Почуявшая перемены куница завозилась в клетке, попыталась затянуть ткань внутрь, но тут же выплюнула её и разразилась громкой тирадой.

— А где все лавки? — спросил Шиёки, разглядывая перила моста. — Разве здесь не должно быть что-то вроде передвижного рынка?

— Он дальше, — усмехнулся Ханэ. — Поспеши, если не хочешь провалиться под доски. Харью уже тает.

Шиёки испуганно глянул себе под ноги и тронул соседнюю доску носком сандалии. Так, перескакивая туда-сюда по деревянному панцирю моста, он добрался до Ханэ и вцепился в локоть.

У другого конца харью воздух исходил мелкой рябью. Сквозь неё просматривалась широкая улица, по которой сновали полупрозрачные фигуры, облитые рыже-красным светом фонарей. Оттуда текли ароматы специй, духов и звериной шерсти, фонарного масла и свежей рыбы, и чем ближе они с Шиёки подходили, тем сильнее те становились.

Последняя доска тоскливо взвизгнула под ногой. Сойдя с харью, Ханэ с наслаждением вдохнул полной грудью разномастные запахи и глянул на Шиёки.

— А где Нижний Рынок? — выпалил наследник.

— Перед тобой, — повёл рукой Ханэ. — Правда, здесь лишь его часть. Остальное скрывается во-он там.

Шиёки прищурился, разглядывая огни на горизонте.

— Так далеко? — восторженно выдохнул он.

— Весь Нижний Рынок и за месяц не обойдёшь. Дай-ка я гляну, у какой его части мы вышли…

С деревянного щита вывески на них насмешливо скалилась собачья голова. Район инугами, как обычных пёсолюдов, так и жертв поверья, что обезглавленная собака после смерти превратится в духа, который будет слушаться хозяина и послушно отомстит всем врагам.

Ну, хоть что-то сегодня сложилось в его пользу.

Ханэ развернул акурэ на ходу. Шаг — и ладони обратились в подобие чешуйчатых лап, другой — и за спиной взметнулись мощные крылья, третий — и нос вытянулся в крепкий вороний клюв. Соваться на Нижний Рынок без мало-мальской защиты мог только очень юный или очень дурной ёкай.

Шиёки поставил клетку на пол. Ханэ через плечо наблюдал за тем, как мальчишка пыжится, чтобы повторить за ним. Спустя минуту мучений у наследника получилось отрастить короткий клюв и крылья, но на этом его успехи закончились.

Брат сердито посмотрел на него, надув щёки, и подхватил клетку. При взгляде на него с трудом верилось, что Шиёки сможет кому-то дать отпор, но сама по себе попытка превращения была вполне сносной. Редко кто в его возрасте мог сотворить хотя бы это.