Иной Мир - Николай Воронов

А смотреть действительно было на что. Мы стояли посреди дороги. Но, как самой дороги, так и окружающих нас домов, было совершенно не видно. Все вокруг поглотил снегопад. Буран был настолько сильным, что стекла в окнах автобуса прогибались под напором ветра и снега. А самое ужасное, что с каждой секундой порывы ветра лишь усиливались, доходя до совсем уж запредельных для наших мест показаний.

— Петрович, ты видел когда-нибудь такое? — Ошалело глядя в окно, спросил я.

Закончивший скручивать руки отморозку сосед, повернул голову, взглянув в окно. В этот самый момент снежная буря вокруг нас стала превращаться в самый натуральный снежный смерч, раскручивая вокруг автобуса воздушную воронку. Порывы ветра двигались все быстрее и быстрее, пока автобус, к нашему ужасу, не стал отрываться от земли.

— Коля, хватай мои вещи и забейся под сидение. — Заорал Петрович, схватив девушку и прижав ее к поручню.

Я же подхватил рюкзак, закинув на плечи его и свою тяжелую сумку, и постарался забиться как можно глубже под пассажирское сидение.

Автобус подняло еще на десяток метров, после чего он накренился вперед, заставив пассажиров испытать не самый приятный полет в своей жизни, закончившийся соприкосновением с кабиной водителя. Если же судить по треску костей, и адскому крику, не для всех этот полет прошел безболезненно.

В следующую секунду салон как следует тряхнуло и наше летательное средство с ощутимой скоростью устремилось вверх. Силой притяжения меня будто приклеило к полу, давление было такой силы, что из носа пошли струйки крови. Мир вокруг засиял всеми цветами радуги переливавшимися, будто разноцветные шарики в руках детей на праздновании дня города. А затем последовал чудовищный треск рвущегося метала и наконец наступило долгожданное забвение.

[1] слова из песни группы Rammstein.

Возвращение к реальности проходило тяжело. Все тело, от пальцев ног до макушки, будто пронизывали сотнями тысяч крошечных иголок, беспрерывно впивающихся в мягкую плоть тела. На плечи словно упали две чугунных гири, безжалостно тянущих бренное тело вниз к земле. Казалось, что я уже пересек ту тонкую грань, которая отделяет любого человека от смерти.

Мыслю, следовательно, существую[1] — пришла в голову спасительная мысль. Собравшись я постарался открыть глаза — получилось, правда, только с третей попытки, но все же удалось, что уже хорошо. В глаза ударил тусклый матово зеленый свет, заставивший меня вновь зажмуриться, проклиная дикую головную боль, резко стрельнувшую в моем многострадальной башке.

— Коль… Коля.

Куда громче раздался голос. Сделав небольшое усилие и заставив расплывающиеся мысли собраться, я узнал голос Петровича.

— Мы уже того?… На том свете?

Мои пересохшие губы едва шевелились, голос прозвучал хрипло и тихо, но сосед по подъезду все же смог меня расслышать.

— Вроде того. По крайней мере, это явно не наша планета. — Необычайно серьезно произнес Петрович.

Убежденность в своих словах, прозвучавшая в его голосе, заставила меня, собравшись с силами, поднять, будто налитые свинцом, веки.

— Вот же… — Только и вырвалось у меня.

— … Мать твою. — Закончил за меня сосед. — Не самое приятное пробуждение, не так ли?

Это еще мягко сказано. Мы висели в нескольких метрах над полом в огромном зале, размеры которого превосходили любые, даже самые смелые представления избалованных современным кинематографом человечества. Впрочем, людей здесь было достаточно. Куда не кинь взгляд — везде над полом зала висели люди, группами или поодиночке, располагались они все на разной высоте. Сотни, нет даже тысячи людей, стонущих и молящих о пощаде или призывающих бога о помощи.

В целом, практически все имели возможность шевелить руками и ногами, но двигаться могли только в пределах одного сантиметра, будто каждого из них усадили в некую невидимую колбу, где можно было шевелиться и перемещаться, ограничиваясь радиусом стеклянных стенок. Я попробовал двинуться, изогнувшись в воздухе в сторону, будто находясь в невесомости. Чёрт — не выбраться — лбом я ткнулся в невидимую преграду. Она была не твердой — мягкая и податливая легко прогибалась, стоило лишь приложить усилие. Но чем сильнее я давил на невидимые стенки, тем сильнее моя рука пружинила в обратную сторону. Ощущение было сродни как по волшебству уплотнившегося воздуха.

— Можешь не стараться. Пока ты валялся без сознания, многие уже пытались пробить преграду вокруг себя. — Сокрушенно качнул головой Петрович.

— Ага, а один даже из пистолета решил ее расстрелять. — Неожиданно вмешался темнокожий мужчина, висящий в паре метров от нас. — Правда эта воздушная стенка, которая удерживает нас, без проблем пропускает пули.

Он махнул рукой в сторону висящего в воздухе человека с простреленной головой. Тело мужчины перевернулось вверх тормашками, нависая головой над полом. Из простреленного лба падали последние капли крови, растекаясь в небольшие лужицы в полуметре под телом.

— Вы говорите на русском?

— Ну, до сегодняшнего утра я говорил исключительно на хинди. — Улыбнулся мужчина. — Не удивляйся, в этом зале собрали людей со всех уголков планеты. Как ни странно, все мы друг друга понимаем, хотя и говорим на различных языках.

— Кто, чёрт возьми, нас всех собрал?

Ответа не потребовалось, так как в этот самый момент тишину зала, разрываемую лишь всхлипами и стонами людей, нарушил новый звук. Огромные двухстворчатые двери распахнулись, и в зал вошла толпа людей. Хотя, людей ли? Большинство из них напоминали по своей форме гуманоидов, закутанных в черные плащи с капюшонами, скрывающими лица. Но были и совсем уж дикие персонажи, вроде вот этого вот двухметрового скелета с рогатым черепом и круглой сферой между ребрами, испускающей волны ядовито зеленого света вокруг себя.

Под потолком вспыхнули ярким светом сотни светильников, освещая весь огромный зал, наконец, давая рассмотреть его детали, раньше скрывавшихся в густых тенях. А посмотреть было на что: все стены зала украшали сотни тысяч черепов, аккуратно уложенных в специально проделанные в стене ниши. Для каждого черепа была выбита отдельная ниша. Все это сильно напоминало извращенный пчелиный улей, где вместо сот с мёдом использовались человеческие черепа.

Между тем, фигуры в плащах все прибывали в зал, принося с собой отдельные элементы оборудования, из которых быстро возводили особую конструкцию на самом краю зала. Железные штыри, балки, чаши, кристаллы, опоры — все шло в ход, находя свое место в этом геометрическом безумии, при помощи умелых рук.

— Купель почти готова, Некро́д. — Поклонившись рогатому скелету, пророкотала одна из фигур в плаще. — Первая партия подопытных была доставлена три десятка стрелок назад и уже готова к проведению изъятия памяти.

— Сколько их всего? — Скелет повернул в нашу