Александр Плахотин - Тролль Ее Величества

Три луны без отдыха. Огибая деревни, едва не нарвавшись на «золотых», ватага, однако, успела перехватить обоз за день пути до границы. Вымотанная, озлобленная бессонницей, орда налетела на лагерь королевских послов. Это был первый и последний раз, когда Яра дрался плечом к плечу с ватажниками. Более того, когда орки окружили фургон, как понял Камень, с самими послами, Яра самолично взял в руки лук и выпустил первую подожженную стрелу.

Лесной Камень никогда не считал себя брезгливым. Жестоким — да. Его память хранила моменты, о которых хотелось бы забыть, но… Но тот день вождь старался сохранить в своей душе до мелочей.

Яра сам выпустил первую подожженную стрелу, запалившую фургон. А затем, когда огонь охватил полотнище повозки, вооружившись мечом, загонял обратно в костер пытавшихся выбраться людей. Вскоре от кострища остались одни головешки, и он, отогнав от места пожара ватажников, долго рылся среди выгоревшего дерева и тел и не успокоился, пока не нашел на одном из них толстую цепь с закопченной восьмиугольной звездой. Как уяснил Камень, знаком личного посла владыки Вильсхолла.

Вождь сам не понял почему, но, глядя на все это, он почувствовал: его охватило такое чувство мерзости и брезгливости, что он едва удержался, чтобы не перерезать тэндху горло.

Широкими шагами Ловар де Сус граф Алассия в сопровождении капитана и двух солдат охраны подходил к лесному перекрестку. Там его уже ждали. Зоркие глаза графа разглядели главу клана Никсдор, также в сопровождении трех воинов гвардии, и женщину, облаченную в роскошные одеяния.

— Герцог, — подойдя к ним, в приветствии вскинул руку де Сус. — Сударыня, — вежливо склонил голову перед дамой.

— Маркиза, — голос герцога был сиплым — память о неудавшемся покушении, — позвольте представить вам великолепного Ловара де Суса графа Алассию.

— Мы знакомы, милый Росорд, — протянула руку для поцелуя красавица.

«А ведь действительно знакомы! — хмыкнул про себя граф. — Гиер представлял нас в своем замке. Это было на…»

— Король Гиер представлял нас три года назад на весеннем карнавале, — дама словно читала мысли де Суса, — маркиза Латалиа.

«Точно! Кто-то еще шепнул мне, что Гиер просто без ума от этой… Ну и зачем старый пень привез ее сюда?»

— Граф, позвольте вас заверить, что маркиза не только разделяет наши цели, но и готова оказать нам посильную помощь.

«Помощь? Чем? Диванным пуфиком?»

— Вы зря так недоверчивы, граф, — мило улыбнулась фаворитка покойного короля, — в наше время женщины способны не только плести интриги и воевать при опущенных шторах, — Граф почувствовал, что краснеет, а Латалиа, будто ничего не замечая, спокойно продолжала: — Поверьте, вы не разочаруетесь. Пройдемте, господа.

На лесной поляне высился шатер с вышитым на нем старинным гербом Никсдора. Дворяне неспешно скрылись внутри. Полог опустился, у входа замерли солдаты вельмож, двое преданных слуг герцога засуетились у переносного очага, готовые сорваться с места по первому зову своего господина, потребовавшего закуски и напитки. Слуги то и дело осторожно поглядывали в сторону высившихся стеной деревьев, за которыми укрылись лучшие головорезы герцога Росорда. Так… на всякий случай.

— Уверена, господа, вы думаете о том, зачем я пригласила вас на эту встречу. — Маркиза отставила в сторону пригубленный бокал вина.

— Так это вы собрали нас? — искренне удивился граф. — Герцог, извольте объясниться, я думал, что о нашей связи…

— Немного терпения, мой друг. — Росорд говорил тяжело, с остановками, набираясь сил перед каждым новым словом.

— Простите, сударыня. — Де Сус откинулся на спинку кресла. — Продолжайте, я весь внимание.

— Надеюсь, вы простите мне небольшое лирическое отступление. Господа, сделаем вид, что никто ничего не знает. Ни кто вы. Ни что вас может связывать. Ни что вы готовы в ближайшем времени совершить. Итак… После смерти Гиера Одиннадцатого единственным законным наследником на престол оказалась его дочь Винетта Вильсхолльская. Граф! — Латалиа предупреждающе выставила ладони. — Прошу меня не перебивать. Имейте терпение! Дочь короля, насколько я помню, появилась здесь в сопровождении двух магов из числа Конклава Двенадцати. Маги убрались восвояси, а девушка на пару с неким эльфом осталась здесь разгребать все то, что вы, господа, уже успели натворить. Вы, граф, настаивая на том, что доводитесь двоюродным братом покойному королю по отцовской линии, заявили свои права на престол. Ваши права усиливало еще то, что по законам нашего многострадального государства только мужчины королевской крови имеют право носить корону Вильсхолла. Но есть одно маленькое замечание: прямые наследники… — маркиза выдержала длинную паузу, — чистой королевской крови. А ваша мать, дорогой де Сус, — простолюдинка.

Граф Алассия побелел, с трудом сдерживая себя.

— Произошел прецедент. Винетта — не мужчина, но чистой королевской крови, а вы, сударь, таковым являетесь, но ваша родословная… — Видя бледность собеседника, женщина не решилась продолжать. — После Совета Старейшин королевства, подкрепленного словом Конклава Двенадцати, владыкой становится Винетта.

— Но еще до этого герцог Росорд, губернатор Северного Вильсхолла, объявил свою область свободной, опираясь на то, что в свою бытность независимым Никсдором территория была захвачена Гиером Седьмым и насильно присоединена к королевству. А теперь, когда последний из династии умер, он объявляет себя королем северных территорий, возвращая им суверенитет и первоначальное историческое название Королевство Никсдор.

— После Совета Старейшин и провозглашения Винетты владыкой вы, герцог, подали прошение со своими требованиями. В ответ на территорию Никсдора ввели войска. Произошло то, что сейчас называют Столкновением у Ароувана. «Золотые» королевы, понеся огромные потери, отступили. И, насколько я знаю, уже целый год ведутся безуспешные переговоры с королевой.

— К чему вы все это рассказываете, сударыня? — сквозь зубы, еле сдерживая себя, прохрипел де Сус. — Если вам угодно посмеяться над нами, то, право слово, вы изволили выбрать не самую лучшую тему для насмешки! — Граф угрожающе встал.

— Алассия, Отродье вас побери, сядьте! — рявкнув, вскочил герцог, с силой опуская кулак на полированную поверхность походного стола. — Сядьте и извольте дослушать до конца эту женщину.

До побелевших пальцев сжимая эфес меча, граф сверлил глазами Росорда. В конце концов он вернулся на место, распарывая ножнами красный бархат сиденья.

— Успокойтесь, сударь, — сладким голосом прошептала маркиза, — ваше нынешнее состояние просто ничтожно по сравнению с тем, до чего я довела вашего друга. — Она кивнула на враз покрасневшего герцога. — Вы знаете, а ведь он чуть было не спустил на меня всю свою псарню.