Крис Эванс - Тьма, выкованная в огне

Боец сдвинул кивер на затылок, утер лоб рукавом и расстегнул верхнюю пуговицу на воротнике. «Ну и жарища стоит. Хоть лепешки пеки!» От одной мысли о еде его тут же затошнило. Бывали времена, когда он за милую душу умял бы кусок непрожаренной конины и попросил бы добавки, но по такой жаре есть не хотелось совершенно. И вообще ничего не хотелось.

— Почетный караул, тудыть твою! — буркнул часовой себе под нос, доставая из кармана мундира короткую резную трубочку и кожаный кисет. — Что с того, что бывшему вице-королю хватило дури сложить башку в этом месте? Какой ему теперь почет от нашего караула? — вопросил он в пространство.

Впрочем, внятного ответа солдат не получил бы даже при наличии собеседника. В армии всегда так. Как говорят сержанты, можешь спрашивать, сынок, но ответ тебе не понравится. Это приучает солдат к мысли, что от лишних раздумий вообще толку мало.

— Караулить надо было два года назад, тогда ему, может, и был бы прок от вашего караула, — хмыкнул боец.

Он плотно утрамбовал табак в трубке, потом левой рукой похлопал себя по карманам, отыскивая кремень и трутницу. Еще раз оглянулся на крепость. У него в запасе минут десять, ну максимум пятнадцать, пока не подойдет сержант, проверяющий посты. Как раз есть время покурить… Вот только бы кремень нашелся! Наконец ему удалось нащупать в кармане твердый прямоугольный предмет. Достав трутницу, он вытряхнул из нее кусок кремня и уже хотел раскурить трубку, однако замер. В небе сверкнуло. Солдат задрал голову — и увидел огненный шар, падающий прямо на крепость.

Выронив кремень, часовой заорал и заслонил лицо рукавом. На миг все вокруг залило чистейшим алым светом. А потом сияние не менее стремительно угасло. Он медленно опустил руки и поморгал, заново привыкая к темноте.

Все выглядело таким же, как прежде. Крепость была на месте, на стенах горели фонари. Заклятие, что ль, какое? Солдат ощупал себя с ног до головы, но и сам он, похоже, остался прежним. Он вспомнил про кремень и наклонился подобрать его. А это что на земле? Никак иней?

Он нагнулся еще ниже, протянул руку. От земли веяло холодом.

Трава увядала на глазах. Почва растрескалась, точно брошенная на пол тарелка. Темная масса вырвалась из глубины и ухватила его за запястье. Часовой попытался отшатнуться, но не смог разорвать ледяной хватки. Вопль замер у него на губах: из-под земли прямо перед ним вырастала черная фигура. Ее лицо походило на головоломку, сложенную из зазубренных обсидиановых кусочков, однако что-то в этих очертаниях казалось знакомым…

— В-вице-король? — выдавил солдат.

Дыхание курилось облачком бледного тумана.

Выпустив руку часового, тварь перехватила его за горло.

Солдатские сапоги оторвались от заледенелой почвы. Трубка с трутницей упали наземь, и их мгновенно затянуло колючим черным инеем.

— Уже нет, — ответил Ее посланник, выпустив мертвое тело и направляясь к оранжевым точкам на холме.

Там, где он проходил, из земли вырастал лес. Своего рода.

Охота началась.

На южном побережье Эльфии есть немало мест, где не стоит находиться в разгар удушливого, палящего летнего полдня. Но пожалуй, из них из всех лабиринт торговых рядов в Порт-Гамьяле — самое неподходящее. Жарища расползалась по улочкам города, точно жидкий цемент, заползая в каждую трещинку и замедляя ритм жизни до полной остановки.

Фальтинальд Элкхарт Гвин, кавалер ордена Янтарной Чаши, хранитель Благословенной Подвязки святой Дивины, член Королевского общества чародейства и наук, недавно назначенный ее величеством на должность вице-короля Великой Эльфии под протекторатом Калагрийской империи, восторга уж точно не испытывал. Ему давно уже следовало прибыть в свою резиденцию, однако его карета со свитой застряли намертво.

— О зловонная клоака! — произнес вице-король, зажимая нос надушенным платочком.

В раскаленном котле пяти с лишним тысяч лотков и ларьков, втиснутых в пространство, рассчитанное максимум на тысячу, бурлили и пенились запахи, по большей части малоприятные. Вьючные животные по численности, казалось, не уступали мухам, черными гудящими тучами взмывавшим в воздух при каждом взмахе щедро унавоженных хвостов. Ароматы корицы, сырого мяса, скисшего молока, горчицы, кардамона и пронзительно-острых тунговых орехов били в нос, вышибали слезу и почти заставляли забыть о вездесущих запахах пота и помоев.

Дверца кареты отворилась, и лейтенант в зеленой форме калагрийской пехоты отдал вице-королю честь. Рыночная вонь хлынула внутрь с новой силой. Гвина едва не стошнило.

— Извините за задержку, ваша милость, но одна из наших лошадей опрокинула лоток эльфида, и торговец не желает нас пропускать, пока мы не расплатимся.

Вице-король тяжело вздохнул из-под платка.

— И только-то? Ну так пристрелите его!

Офицер моргнул, раскрыл рот, затем закрыл.

— Простите, сэр?

— Кто задерживает вице-короля, тот стоит на пути империи. Это эквивалентно мятежу.

Конечно, Гвин прекрасно понимал: приказ убить торговца, отданный едва вступившим в должность правителем, может вызвать серьезные волнения в провинции. Ну так лучшего и пожелать нельзя. Империи пора прокладывать себе новый путь в этом мире, даже если ее величество с этим не согласна. И ради этого Гвин готов был хоть спалить всю эту Эльфию.

Лейтенант кашлянул. Слово «эквивалентно» явно поставило офицера в тупик. Однако слово «мятеж» подействовало на него не хуже пушечного выстрела.

— Ваша милость, я уверен, до этого не дойдет!

Впрочем, судя по ропоту разраставшейся толпы, до мятежа оставалось совсем немного. А если их всех еще и подтолкнуть в нужном направлении…

Опустив платок, вице-король одарил лейтенанта широкой, но отнюдь не дружелюбной улыбкой.

— В самом деле? Принесите-ка мне вон тот свиток с новостями! — распорядился он, указав на потрепанный кусок бумаги, пришпиленный к стене напротив дверцы кареты.

Лейтенант отдал приказ сержанту, тот проворно сорвал бумагу и протянул лейтенанту, который в свою очередь вручил ее вице-королю.

— Прочитайте-ка, что тут написано! — Правитель ткнул пальцем в крупные буквы, черневшие вверху свитка.

— «Имперский еженедельный вестник», ваша милость, — медленно произнес офицер.

— Вестник Калагрийской империи, да-с. А ниже?

Лейтенант прищурился.

— «Северные племена выражают мирный протест». Статья писца ее величества Ралли Синдзин.

В глубине черепа позади глаз вспыхнул первый толчок головной боли. Сама идея держать человека, описывающего события для выставления их на всеобщее обозрение, противоречила всему, что вице-король привык считать правильным и разумным. Соглядатаи, шпионящие в пользу власть имущих, — это одно, но зачем же информировать о происходящем подданных? Толпе вовсе не обязательно что-либо знать, ей достаточно слепо повиноваться. Очевидно, писец ее величества Ралли Синдзин — сорняк, подлежащий неукоснительному искоренению.