Ричард Кнаак - Кровавый Прилив

Вскоре Фарос увидел впереди два ковыляющих силуэта. Минотавр с повреждённой ногой хромал ещё сильнее, оба раба тяжело дышали и знали, что смерть близка. На ужасном общем Сахд неоднократно говорил им, что попытавшихся бежать ждёт только смерть. Для более верной иллюстрации своих слов начальник часто просил вернуть только головы беглецов, которые и выставлял на пиках вокруг лагеря. Это не удерживало рабов от попыток бежать, ведь, по правде говоря, терять им было нечего.

Фарос заколебался. На мгновение ему захотелось оставить этих глупцов на волю судьбы, пусть закончат жизнь в животе гигантской ящерицы. «Другие смогли уйти гораздо дальше, а может, и вернуться домой», — презрительно подумал он. Но запах свежей крови врагов вновь подстегнул его, заставив впервые за долгое время рассмеяться.

Показались людоеды, и минотавр, осторожно пригибаясь, начал подкрадываться к ним со стороны того, который держал на толстом поводке дёргающуюся ящерицу. Охотники не спеша подходили для расправы. Один из рабов заметил Фароса и, удивлённо открыв рот, принялся следить за его движением. Людоеды проследили за его взглядом и тоже увидели минотавра.

В этот момент Фарос оскалил зубы и прыгнул.

Язык ящерицы метался из стороны в сторону, ощущая аромат пойманного в ловушку и испуганного мяса. Не успел погонщик развернуть хищника, как на спину мередрейка приземлился разъярённый минотавр. Толстое чешуйчатое тело смягчило посадку, но удержать дубину Фарос не смог — оружие взвилось вверх и по дуге отлетело почти к ногам беглецов. Один из рабов со вспышкой надежды в глазах немедленно ловко схватил её.

Огромный мередрейк громко взревел от неожиданности. Он бился и вырывался из рук людоеда, стремясь избавиться от неведомой твари, которая устроилась у него на спине. Мощный взмах хвоста пришёлся прямо по охотнику, и оглушённый людоед отлетел в сторону.

Другой людоед с зажатым в руке видавшем виды человеческим мечом попытался подскочить к Фаросу, но вертящийся мередрейк не подпускал его к себе. Минотавр изо всех сил старался удержаться, сжимая руки на чешуйчатом горле, ящерица прыгала и извивалась под ним, но напрасно. Раб с дубиной перешёл в наступление, ожесточённо размахивая новоприобретённым оружием перед рептилией, что ещё больше мешало животному сосредоточиться на наезднике. Воображая, что его руки лежат на горле Сахда, Фарос все крепче сжимал пальцы, заставляя мередрейка хрипеть и плеваться.

Внезапно удар кнута ожёг плечо минотавра — это погонщик ящерицы пришёл в себя и теперь старался достать его издалека. Он жестоко хлестал Фароса, металлические грани на концах хвостов кнута глубоко уходили в плоть. Боль захватила минотавра, но она была знакома и привычна — он имел возможность долго практиковаться в стойкости, закалённый Сахдом и его приспешниками.

Мередрейк продолжал скакать и крутиться, отчаянно ища спасения от удушья. Фарос старался давить так, чтобы заставить ящерицу повернуться назад, к своим хозяевам, и ему это удалось. Монстр дёрнулся несколько раз и развернулся — в этот миг минотавр немного ослабил захват и что есть мочи воткнул пальцы в огромный глаз твари, который лопнул, окатив руку Фароса кровью и слизью. От ужасного зловония он едва не потерял сознание. Ящерица заревела ещё громче, извиваясь от страшной боли, и тут погонщик хлестнул её, выкрикивая неведомые минотавру команды. Он явно старался заставить тварь напасть на раба с дубиной, который становился опасным.

Обезумевшее от боли и удушья животное рявкнуло и кинулось на погонщика, в один миг разворотив его грудь страшными ударами лап. Фарос немедленно прекратил душить мередрейка и отпрыгнул как можно дальше, стремясь избежать удара хвостом. Другой людоед, до этого нелепо размахивавший тяжёлым мечом, не решаясь напасть, кинулся к упавшему товарищу. Ощутивший свободу зверь яростно зашипел и угрожающе уставился на него здоровым глазом. Минотавр с дубиной бросился в атаку, но Фарос жестом остановил его.

Выживший охотник только теперь осознал, в каком затруднительном положении оказался. И тут он совершил последнюю — смертельную — ошибку, повернувшись и бросившись бежать. Хищная ящерица только этого и ждала. Тронув лапой бездыханное тело погонщика, мередрейк окинул минотавров яростным взглядом, а затем с невероятной скоростью пустился в погоню за улепётывающим людоедом, подскакивая и извиваясь на ходу.

Опустив дубину Фароса на землю, минотавр повернулся и пошёл помочь лежащему на песке товарищу. Фарос немедленно вооружился вновь, готовясь продолжить свой путь.

— Кто ты… — начал было один из рабов, но Фарос лишь хмуро посмотрел на него, пресекая не только вопросы, но и любые звуки вообще. Он вскарабкался на ближайшую скалу и пронаблюдал за удаляющимся мередрейком, затем поудобнее переложил дубину и собрался лезть выше.

— Валун не сможет забраться туда! — проговорил здоровый минотавр.

— Тогда вы двое останетесь здесь, — пожал плечами Фарос.

Бывший раб хотел горячо возразить, но тот, кого звали Валуном, зашевелился и сказал:

— Я… я смогу, Гром.

Фарос уже полез вверх. Через некоторое время он остановился на большом выступе и посмотрел вниз. Гром медленно поднимался, фактически таща друга на себе. На широком лице Грома застыла яростная гримаса — он не собирался сдаваться.

— По крайней мере, — сказал он Фаросу, задыхаясь, — дай ему хоть руку!

Отложив оружие, Фарос помог втянуть Валуна на выступ. Когда туда влез Гром, он перевёл дух и спросил:

— Ты понимаешь, что делаешь? Надо было выбираться из ущелья…

В этот момент над скалами разнеслись громкое шипение и отчаянный крик, Фарос довольно улыбнулся:

— Прекрасно, что людоед не выжил. Теперь, когда придут остальные охотники и увидят останки, им всё будет понятно — мередрейки часто нападают без предупреждения на своих погонщиков.

— А нас он потом не будет выслеживать? — насторожённо спросил Гром.

— Ну, у него пока забот полон рот, — мрачно пошутил Фарос.

Он повернулся и принялся взбираться дальше, взяв немного восточнее.

— Приготовиться к повороту! — кричал пузатый Маграф, капитан имперского корабля «Щит Донага», команде и солдатам Морского легиона, яростно жестикулируя. Пять золотых колец, свисавших у него из уха, символизировали захваченные или уничтоженные под его командованием суда мятежников. Сейчас каждый на борту понимал, что капитану страшно хочется продеть сегодня вечером и шестое. — Никакой пощады!

Раздался другой голос — более повелительный, но с меньшей жаждой крови: