Оружейных дел мастер (СИ) - Данков Влад
Помощь проекту
Оружейных дел мастер (СИ) читать книгу онлайн
Метров через сто, когда до опушки оставалось еще более полукилометра, за спиной из расползающегося по долине дыма вынырнули несколько всадников, и Данила, задыхающийся и выбившийся из сил, понял, что все равно не уйдет.
От первого преследователя, вознамерившегося палицей снести ему голову, инженер сумел увернуться, шарахнувшись в сторону, но другой всадник, проносясь мимо, выставил в сторону локоть с металлическим налокотником, и Данила, второй раз за день лицезрев звезды из собственных глаз, снова оказался в нокауте.
Потом его долго куда-то везли неизвестно на чем, потому как все, что он помнил –
тряска. Затем привели в чувство, грубо и бесцеремонно окатив водой.
Данила открыл глаза и обнаружил, что смотрит в грязный пол, выстеленный некогда белым мрамором, потому что находится в полувисячем положении, голова свисает на грудь, ноги волочатся по полу, а за руки с двух сторон крепко держат. В нос ударил неприятный запах — но точно не нашатырь.
Инженер поднял гудящую голову, несколько раз моргнул, фокусируя взгляд на человеке, стоявшем перед ним, и обмер, потому как это оказалось чем угодно, только не человеком. Роста невысокого, едва повыше самого Данилы, серая кожа лица — да можно ли назвать лицом такую харю?! — нос гипертрофированно крупный, мясистый и крючковатый, маленькие глазки, уши, торчащие в стороны, как у эльфа, но покороче и поуродливее. Дополнял картину рот с парой клыков нижней челюсти, выглядывающих из-под нижней губы, да шрам через всю рожу.
Существо было субтильно, одето в кожаные одежды, поверх — кольчуга, наплечники и прочие элементы брони. У пояса — кинжал и топорик явно не мирного назначения.
Убедившись, что все внимание Данилы принадлежит ему безраздельно, уродец резко и гортанно произнес несколько слов с хорошо слышимыми вопросительными и приказными интонациями.
— Опять двадцать пять, — простонал инженер, — не понимаю я ни черта…
Тот едва заметно кивнул, Данилу легко оторвали от пола, под дых врезалось что-то наподобие пушечного ядра.
Он мучительно закашлялся, с ненавистью глядя на уродца. Тот интерпретировал взгляд совершенно верно, потому что Данила сразу же получил еще раз, а потом еще и еще. Затем инженеру дали немного прийти в себя, и чертов выродок снова повторил свой вопрос.
— Я. Не. Понимаю.
Удар. Пауза. Вопрос.
— Я не понимаю! Нихт ферштейн, гнида.
Удар, пауза, вопрос. Удар, пауза, вопрос. Данила, убедившись, что серокожая мразь слишком тупая и до нее не доходит, что допрашиваемый не говорит на ее языке, перестал отвечать, бессильно повиснув в крепких руках.
Наконец, уродец сообразил, что понятного ему ответа не получит, и принялся обшаривать карманы Данилы, но ничего не нашел: видимо, все вычистил эльф. Его единственным трофеем стал металлический рубль вышедшего из обращения образца с выпилом для открывания пивных бутылок. Урод недоуменно повертел монету в руке, попробовал на зуб, а затем, видимо, все-таки понял, что имеет дело с чужестранцем,
положил рубль в карман, свой, естественно, и махнул рукой в и ежу понятном жесте:
«убрать с глаз долой».
Данилу поволокли по полутемному, освещенному факелами коридору, при этом инженер отметил, что интерьер напоминает ему не то средневековый особняк, не то что-то в том же духе, и что ножищи у волочащих его парней обуты в грубые сапоги дикого размера, как минимум шестидесятого по отечественному ГОСТу.
Затем его выволокли из здания под ночное небо, протащили метров сто, треснув по голове за попытку оглядеться, и доставили к ограде в виде столбов с натянутой в несколько рядов проволокой. Один что-то крикнул, где-то что-то заскрипело, часть ограды поднялась вверх. Данилу бесцеремонно швырнули вперед, ворота со скрипом опустились.
— Сволочи, — прохрипел инженер, сплевывая кровь из разбитого рта, и подвел под себя руки, пытаясь приподняться.
Его сразу же обступили и помогли встать на ноги, но на этот раз осторожно. Данила посмотрел вокруг и с облегчением вздохнул: несмотря на вступающую в свои права ночь, он сразу увидел, что находится среди людей, и это оказалась первая хорошая новость за весь этот проклятый день. А еще одной дерьмовой стало понимание того, что Данила попал в самый натуральный концлагерь.
Ночью Данила не стал ни в чем разбираться, а напился из ручья, который протекал прямо через загон для пленников, вымыл лицо и уснул на грубом настиле из жердей и сена, он был слишком измотан и разбит для чего-то еще.
Наутро обитателей концлагеря разбудили противным звуком рожка. Инженер толком не выспался, все тело ломило от побоев и усталости, однако голова прояснилась, и вовремя: если он не хочет застрять тут надолго — надо включать мозги.
Однако расклад обрисовался предсказуемо катастрофический.
Товарищи по несчастью хоть и были людьми, но на известных Даниле языках не разговаривали. С виду люди как люди, чертами лица напоминают венгров или поляков, преимущественно кряжистые, тощие — в концлагере иначе и не бывает — и почти все типично мужицкой наружности, одетые, в основном, в рванье, некогда бывшее домотканой одеждой. В общем, типичные представители средневекового простолюда.
Поработители заинтересовали Данилу намного сильнее.
Они делились на две очень разные группы: первые невысокие и тщедушные, ростом и комплекцией похожие на самого инженера уродцы с серой кожей, вторые — здоровенные амбалы грязно-зеленого цвета, которых Данила сразу же окрестил «орками». Каждый ростом метра два, вес — за стольник, короткие кривые, но очень крепкие ноги, мощный торс и мускулистые длинные руки с кулаками почти как голова Данилы. Лица — уродливы, с гипертрофированными нижними челюстями, приплюснутыми носами и невысокими лбами. Судя по характерным нижним клыкам, торчащим изо рта — дальняя родня уродцев.
Правда, долго присматриваться Даниле не дали: вместе с другими заключенными его погнали на работу.
Концлагерь располагался возле речушки с водяной мельницей, неподалеку находился карьер, где заключенные добывали камень и неизвестную Даниле руду.
Узников — на глазок тысячи три — стерегли примерно три или четыре сотни орков, уродцев же инженер насчитал до полусотни, определив, что именно мелкие ублюдки тут главные: все они, и офицеры, и солдаты, и несколько мастеров, отбиравших из тележек куски руды по им одним известным признакам, вели себя совсем не как орки, демонстрируя определенную степень организованности и командной работы. В то же время орки, ленивые и равнодушные к происходящему, делали что-либо только по приказу офицера-уродца или своих вожаков.
Данила сразу решил держаться возле одного пожилого, жилистого крестьянина с длинными черными усами, свежим шрамом на щеке и тяжелым взглядом. Он был одним из тех, кто оказал Даниле первую помощь, дав напиться и указав свободное место на подстилках. Инженер заметил, что человек этот обладает определенным авторитетом среди узников, возможно, его помощь будет нелишней при организации побега.
Пленники спускались в карьер, беря инструменты — кирки, ломы да лопаты — у входа. Поесть им никто не дал, и новый знакомый жестами объяснил: если не выполнить утреннюю норму, то и вовсе можно без пищи остаться. Пришлось взяться за лом и долбить неподатливую породу.
Вместе с тем, Данила смог изучить систему охраны: орки по периметру, числом до сотни, да несколько надзирателей в самом карьере. Некоторое время он недоумевал, почему так мало дежурных, и даже обдумывал, как бы объяснить жестами, что надо всем скопом броситься на охрану и перебить: соотношение сил даже против полного состава охраны — десять на одного, а если считать только одну смену — то и вовсе тридцать против одного орка. Конечно, у орков доспехи и устрашающие палицы, у пленников — кирки да лопаты, но тридцать на одного — перевес подавляющий.
Данила, впрочем, здраво рассудил, что вначале надо понять расклад, а потом уже куда-то бежать, а часом спустя ему стало ясно, почему охраны так мало. Таща тележку с рудой, он стал свидетелем, как орк-охранник, которому что-то вдруг не понравилось, прямо посреди разговора с узником хряпнул его палицей. Причем легко и непринужденно ударил, даже без замаха. Нес палицу на плече, снял легким движением, плавно переходящим в удар, оружие мелькнуло в воздухе, послышался глухой звук соприкосновения оружия и тела — и то, что осталось от человека, отлетело шагов на пять и осталось лежать мешком фарша с переломанными костями.