Андрэ Нортон - Чародей колдовского мира

— А много ли таких знаний сохранилось? — спросил я, хотя и понимал, что люди об этом могут только догадываться.

— Кто знает? В схватке многие Великие уничтожили себя. Другие ушли через Врата к новым испытаниям и победам — или поражениям — куда-то в другой мир. Некоторые настолько отдалились от нас, что все здесь происходящее не имеет для них никакого значения. Мы надеемся, что противостоим не Великим древности, а их менее сильным приспешникам, которых они оставили здесь. Но никогда не забывай, что и эти их слуги тоже страшны.

Я встречал некоторых из них и вряд ли мог об этом забыть.

Наша древняя едва заметная дорога вела по краю руин. Развалины почти погрузились в землю, над ними вырастали и умирали деревья. Много времени прошло с тех пор, как Ха-харк перестал существовать.

Затем Шапурн повернул налево, по-прежнему следуя по древней дороге. Мы проехали через выход из населенной призраками долины и оказались на возвышенной травянистой равнине. Солнце уже поднялось высоко, стало тепло. Эфутур откинул полы своего плаща. На коленях у него лежал меч предупреждения, не стальной, а из белой древесины, и по широкому, лишенному режущей кромки лезвию меча тянулись тщательно вырезанные причудливые руны. Рукоять и гарду покрывали красные и зеленые перевитые шнуры.

Мы уже довольно далеко проехали по открытой местности, когда Шапурн высоко поднял голову и остановился; мой скакун последовал его примеру. Рентанец широко раздувал ноздри; он медленно поворачивал голову, принюхиваясь.

А потом мысленно сообщил нам:

— Серые…

Я смотрел поверх травы, трепетавшей под порывами ветра. Трава достаточно высока, чтобы скрыть ползущего человека. С тех пор как мы с Каттеей убегали от своры всевозможных чудовищ, я научился не доверять любой местности, какой бы невинной она ни казалась.

— Что им надо? — Мы с Эфутуром почти одновременно задали этот мысленный вопрос.

— Они рыщут… ищут…

— Нас?

Шапурн вдохнул воздух.

— Нет. Они голодны; охотятся, чтобы наесться. Ага… они встретили добычу! Теперь гонят ее.

Я услышал отдаленный вой. Меня тоже так преследовали, поэтому я испытал жалость к добыче, на которую они охотятся. Эфутур слегка нахмурился, привычное спокойное выражение покинуло его лицо.

— Слишком близко, — вслух сказал он. — Нам следует чаще объезжать границы. — Рука его опустилась на силовой хлыст на поясе. Но он не извлек его. Пока он несет меч предупреждения, обычай запрещает ему пользоваться оружием.

Шапурн перешел на рысь, мой скакун легко держался за ним; мы пересекли открытый конец равнины со скоростью, недоступной даже для прославленных торских скакунов Эсткарпа. И оказались в ущелье, оба склона которого поросли густыми кустами. По дну ущелья, среди песка и гравия, как змея, извивался ручеек, как призрак потоков, которые мчатся здесь в другое время года. Я заметил блеск среди булыжников. Не размышляя, свернул и подобрал сине-зеленый камень. Такие камни высоко ценят жители Долины. Ими украшены пояс и наручные браслеты Эфутура. И хотя мой камень неровный и необработанный, он все равно отразил солнце и морским огнем вспыхнул у меня на ладони.

Эфутур нетерпеливо оглянулся, но когда увидел, что у меня в руке, удивленно и радостно вскрикнул.

— Вот как! Пока судьба улыбается нам, Кемок. Это свидетельство, что зло не проникло глубоко в эту местность. Камни теряют свой огонь, когда их касается Тень. Земля преподносит тебе дар, и, возможно, он нам еще пригодится. — Он отнял руку от рукояти силового хлыста и сделал жест, который я узнал: в записях Лормта говорилось, что это жест добрых пожеланий.

Похоже, моя находка подбодрила спутника, и он разговорился. Я слушал: все, что он рассказывает об этой местности и ее обитателях, очень важно.

Кроганы, к которым мы направляемся, одна из рас, порожденных в ранних экспериментах Великих. Они происходят от людей, добровольцев среди экспериментаторов; они были подвергнуты мутациям и изменились так, что стали водными жителями, хотя довольно долго могут обходиться и без своего подводного мира. Во время опустошения Эскора они ради безопасности ушли в глубины, и теперь их редко можно встретить на берегу. Иногда они поселяются на озерных островах и время от времени показываются на берегах ручьев.

Они никогда не враждовали с зеленым племенем. В прошлом иногда даже вступали с ним в союз. Эфутур рассказал о случае, когда они высвободили поток, чтобы затопить особенно неприятное логово злых созданий, которые не пропускали всадников из Долины. Эфутур надеялся и сейчас склонить их к союзу с нами. До сих пор все такие союзы были временными и непрочными. Эфутур заметил, что из кроганов получаются отличные разведчики, потому что для них доступны все ручьи и реки; туда, где есть ручьи, кроганы и те, кто им служит, легко могут проникнуть.

Пока он рассказывал, мы выехали на широкое болотистое пространство. Но местность казалась выжженной засухой. Тростники и трава потемнели и высохли. Вдали, посредине небольших водных поверхностей, виднелись все еще зеленые заросли. Еще дальше, за болотами, начиналось озеро.

Несмотря на то, что солнце высоко стояло над головами, озеро покрывал туман. Мне показалось, что я различаю в нем острова, но туман непрерывно колебался, мешал ясно рассмотреть и вызывал тревогу. Я вспомнил болота Тор в Эсткарпе, в которых живет странный народ, захвативший в плен моего отца во время войны с колдерами. Это тоже был загадочный народ, и никто без его разрешения не решался проникать туда… впрочем, такое разрешение давалось очень редко.

Рентанцы привезли нас на край болота. Эфутур соскользнул со спины Шапурна, я тоже спешился. Полководец зеленых взял меч предупреждения в левую руку и поднес правую ко рту. Превратив ее в раструб из плоти и кости, он послал призыв, поднимавшийся, опускавшийся и снова вопросительно поднимавшийся.

Мы ждали. Я не видел ничего, кроме больших насекомых, которые летали над тростниками или бегали по поверхности воды, как будто она твердела под их лапками. Птиц не было, не видно даже следов животных в грязи, которая давно высохла и превращалась у нас под подошвами в желтую пыль.

Трижды призывал Эфутур; и каждый раз мы ждали ответа, который не приходил. И если раньше лицо жителя Долины слегка хмурилось, теперь на нем появилось выражение нетерпения. Но если внутренне он кипел из-за задержки, внешне никаких других признаков этого не было.

И он не уходил отсюда. Я уже начинал думать, сколько еще предстоит нам стоять, ожидая появления капризных обитателей озера.

Не шум насторожил меня после третьего призыва, а дрожь или порыв воздуха. Я испытывал уже такое ощущение с матерью и Каттеей. Как будто где-то движется огромное уверенное в себе существо. Я взглянул на Эфутура в поисках разгадки. Здесь действует какая-то энергия.