Джин Вулф - Воин Арете

Толпа испустила такой стон, будто тысяча женщин одновременно начали рожать. Я еще подумал, что в какой-то степени это так и есть – возможно, в грядущие столетия люди будут считать, что сегодня на свет родилось нечто совершенно новое и произошло это здесь, на узкой полоске земли, далеко врезавшейся в воды Геллеспонта.

– Но у моего родного города есть и другие храбрые сыновья, их много, и если у вас возникнет в них нужда – только позовите, и они явятся немедленно! – Восторженные вопли были Ксантиппу ответом. – А теперь к делу! Все мы здесь – и вы, и я – слуги богов. Мне нет нужды перечислять все прегрешения и преступления Артаикта. Вам они известны лучше, чем мне.

Многие говорили мне, что его выгоднее было бы отправить в Персию, раз он готов заплатить богатый выкуп.

Тут мне показалось, что Ксантипп метнул быстрый взгляд в сторону Гиперида, хотя сам Гиперид этого не заметил.

– Но я отверг все подобные предложения! – Толпа ревом выразила свое одобрение. – И все же, прежде чем свершится правосудие, мы поступим так, как всегда поступают свободные люди, – мы проголосуем! В моем родном городе, где изготавливают немыслимое количество всяких ваз, урн, тарелок и прочей глиняной посуды, мы обычно голосуем с помощью черепков. Каждый гражданин может нацарапать на черепке инициалы того кандидата, за которого он отдает свой голос. В Сесте, как мне говорили, есть традиция голосовать с помощью камней – белый камень означает "да", черный – "нет". Так что сегодня вы снова будете голосовать с помощью камней. Мальчик, что стоит рядом со святотатцем Артаиктом, – его сын! – Ксантипп указал на Артембара.

Толпа негодующе загудела, а какой-то мужчина слева от меня даже погрозил кулаком. – Граждане Сеста, вы сами определите, жить ему или умереть. Если вы пожелаете, чтобы он жил, отойдите в сторону и дайте ему бежать. Но если хотите, чтоб он умер, преградите ему путь и бросьте в него камень. Выбор за вами!

Ксантипп махнул рукой воинам, стоявшим возле Артаикта и его сына, один из них сказал что-то на ухо мальчику и шлепнул его по спине. Ксантипп, видимо, полагал, что мальчик бросится сквозь толпу, но он бросился прочь от толпы по сужающейся полоске земли – прямо к морю. Наверное, надеялся спастись вплавь, если успеет достигнуть воды.

Но воды он не достиг. Вслед ему тотчас полетели камни, несколько мужчин бросились вдогонку. Я видел, как мальчик упал, когда ему в голову попал камень величиной с мой кулак. Он сумел подняться, шатаясь, сделал еще несколько шагов и снова упал – в него попало не менее полусотни камней.

Надеюсь, он умер быстро, хотя и не могу судить, когда именно он испустил дух; несомненно одно: многие продолжали кидать в него камни и после того, как он уже был мертв.

Что же касается его отца, то после того, как он стал свидетелем гибели собственного сына, его опрокинули спиной на столб и прибили к этому столбу – вбив гвозди в обе щиколотки и в оба запястья; затем столб подняли вертикально и нижний его конец опустили в вырытую яму, засыпали песком и камнями и укрепили. Некоторые женщины начали было швырять камни и в него, но воины заставили их прекратить это, опасаясь, что камни попадут в стражников, выставленных Ксантиппом для охраны казненного.

– Пошли, – сказал Гиперид. – Представление окончено, а мне еще надо много чего успеть. Ты, Латро, ступай на рынок и купи плащи, о которых я тебе говорил. Сумеешь? Я дам тебе денег.

Я сказал, что сумею, если такие плащи есть на рынке.

– Наверняка, – успокоил меня Гиперид. – Возьми с собой чернокожего и Ио, пусть сами себе выберут. Слишком большие не бери, с длинным плащом и в беду недолго попасть. Да, вот еще что: мне купи что-нибудь поярче. Только не красный – пусть уж спартанцы носят красные плащи! – хотя вряд ли кто-нибудь примет меня за спартанца, как мне кажется. И не желтый – желтые слишком быстро выцветают. Пусть будет синий или зеленый, побогаче на вид, если у них подходящий найдется. И смотри, чтоб по длине мне подходил. – Он был на полголовы ниже и меня, и чернокожего. – И потолще выбирай, потеплее!

Я кивнул, и он выдал мне четыре серебряные драхмы. Чернокожий тронул его за плечо и показал, будто тянет за веревку.

– А, ты насчет отъезда! Ты прав. Я же обещал рассказать вам. Ну, это очень просто. Вы ведь оба знаете про мост, построенный Великим Царем?

– Да, я помню, глашатаи кричали, что казнь состоится как раз возле начала этого моста, – сказал я. – Наверное, армия Великого Царя шла по той самой дороге, по которой сейчас идем мы?

– Совершенно верно. Этот мост был построен из лодок, из сотен лодок, и все они были связаны длинными канатами, а сверху накрыты настилом из досок. Этот мост продержался почти год, насколько мне известно, пока штормом не разорвало канаты. Персы так и не стали его чинить, но канаты собрали и сложили здесь, в Сесте. Они, должно быть, стоят очень дорого.

Конечно, их можно было бы распустить, если бы Великий Царь вновь приказал построить мост… Ксантипп даже хочет увезти эти канаты с собой в Афины, чтобы похвастаться. Вот уж там удивятся! Ведь у нас никто никогда не видывал канатов такой толщины. – И Гиперид показал, каковы были эти канаты; даже если он вдвое преувеличивал их толщину, все равно это было что-то невероятное. – Ну так вот, – продолжал он. – Первый вопрос, который здесь заинтересовал буквально всех: кто сделал эти канаты и что с ним стало потом. Ксантипп поручил мне выяснить это, и я узнал, что отвечал за подготовку моста человек по имени Эобаз, один из тех варваров, что сумели перелезть через стену и бежать из города, – это пытался сделать и Артаикт.

И вот вчера ночью, Латро, Артаикт сообщил мне, что беглецы собирались отправиться на север и добраться, вероятно, до самой стены Мильтиада[9].

Ксантиппу очень хотелось бы выставить этого Эобаза вместе с его канатами всем афинянам на обозрение. Так что мы отправляемся в погоню, как только "Европа" будет готова к отплытию.

Я спросил, когда это произойдет.

– Завтра после полудня, надеюсь. – Гиперид вздохнул. – Что, по всей вероятности, означает, что отплываем мы послезавтра. "Европу" уже почти закончили конопатить. Потом надо погрузить припасы. Но я еще не все получил, да так и не получу, если буду продолжать болтать здесь с вами.

Так что отправляйтесь-ка за плащами, а когда вернетесь, начинайте складывать вещи. Скорее всего, мы сюда уже не вернемся.

И он поспешно направился в доки, а мы с чернокожим вернулись в Сест и пошли к дому, где провели нынешнюю ночь, чтобы забрать с собой Ио.

Однако в доме никого не оказалось.

Эгесистрат прервал было меня, но теперь я снова вернулся к своим записям. Сейчас уже поздно, и все остальные уже спят, но Ио сказала, что, когда взойдет солнце, я забуду все, что видел и слышал сегодня, поэтому мне хочется непременно успеть все записать.