Люциан Ферр - Чужая вера

– Может, начнем? – устало предложил студент, видя, что призрака опять заносит.

– Нет справедливости: до смерти меня все использовали, но даже после нее облегчения не наступило, – простонал дух, однако тем не менее вынужден был согласиться. – Пока я не восстановил силы, тебе придется поработать немного за меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего сложного. Просто надо взять Диадему сновидений, одеть ее на голову, лечь на кровать и активировать, – пояснил Инри. – Ничего сложного. Все как обычно.

– Ясно, – кивнул парень. – Тогда давай начнем. Где диадема?

– Она вон там, на столе, – сообщил дух и, видя, что его не понимают, пояснил. – На столе, что возле двери в подсобку. Старика Кру можно обвинить в чем угодно, но только не в плохой памяти. Он прекрасно помнил о твоем обычном визите и выложил ее на стол заранее, чтобы потом не тратить время. А может, заранее предвидел, что за Хиаро придется побегать. В таком случае, я этому молодчику не завидую, потому что Кру наверняка приготовил для него какой-то особо мерзкий сюрприз…

Между тем, пока призрак говорил, Вальро подошел к указанному столу и взял с него Диадему сновидений. Хотя своему пышному названию она соответствовала едва ли – просто железный обруч с парой полудрагоценных камешков. Как и полагается, нахоблучив его на голову, парень лег на одну из находившихся в помещении кроватей и закрыл глаза. Через несколько минут парень начал подозревать, что что-то идет не так. Вернее, почему-то не идет так, как надо. Самым разумным в данной ситуации было спросить совета более опытного в этом деле человека. Что он и сделал:

– Инри, а как эта штука активируется? Можешь включить ее?

– Нет, сейчас я полностью обессилен, поэтому делать это тебе придется самому, – отозвался дух. – Но ты не волнуйся, тут ничего сложного. Просто прикоснись к правому кристаллу на Диадеме и все – она активирована.

Вальро в точности выполнил описанные действия и действительно почувствовал знакомый туман, обволакивающий сознание. Постепенно физические ощущения отодвинулись на задний план сознания. Исчезло чувство времени. Валь словно парил в пустоте. Все шло как и множество раз до этого. Почти…

В какой-то момент на краю сознания появилось неприятное ощущение. Такое бывало и прежде, но всякий раз практически сразу после его появления Кру дезактивировал Диадему. Однако сейчас старый эскулап гонялся за героем-шутником, а его бессменный помощник был слишком слаб, чтобы сделать это…

Постепенно неприятные ощущения переросли в нечто большее – в тупую ноющую боль. Она окутывала голову тугим коконом, путая мысли и лишая возможности думать четко. Понимая, что ни к чему хорошему это привести не может, Вальро попытался вновь ощутить собственное тело и сорвать с головы демонов артефакт, однако плоть никак не желала повиноваться. Раз за разом студент выстраивал свои мысли в четкую цепочку и пытался вернуть контроль над собственным телом, но каждый раз эти попытки разбивались о стену боли.

«Вот и будет теперь у Инри компания в моем лице», – напоследок подумал Вальро, проваливаясь в черный омут.

Эту комнату нельзя было назвать огромной или хотя бы большой. В особенности если учесть, что жил здесь исполняющий обязанности предводителя одной из влиятельнейших организаций континента. Кровать, пара шкафов, несколько стеллажей с книгами, заваленный бумагами стол и карта близлежащих стран – в общем, лишь необходимое для жизни и эффективной работы. Впрочем, большего Рангару и не требовалось. Он давно привык обходиться малым.

В данный момент настоятель Ордена сидел в кресле и угрюмо смотрел на карту. Настроение у него было не самым лучшим. Прямо-таки отвратным.

«Гражданская война. Куча трупов под стенами. Потом он… – перебирал в голове настоятель. – Будто проклятье какое-то! Впрочем, обе стороны пока не слишком активно настаивают на своем. Видимо понимают, что угрозы вынудят Орден поддержать противника. Вот и не усердствуют. Хм, с мертвецами, думаю, тоже проблем не будет больше. Споры о них уже практически сошли на нет. Значит, скоро должны совсем утихнуть. Да и насчет него никаких тревожных сведений не поступало. Будем надеяться, что и не поступит. Пусть себе спит спокойно. Разберусь с ним, когда появится свободное время. Бездна! Вроде бы все в полном порядке, но почему тогда на душе так неспокойно?!! Почему же тогда нехорошее предчувствие уже давненько бьет тревогу. И с каждым днем все настойчивее?.. Проклятье!!!»

Рангар раздраженно стукнул кулаком по столу и выхватил из кучи какой-то листок. Быстро пробежав его глазами, настоятель небрежно бросил его на стол и задумался.

– Значит, никаких изменений?.. – вслух произнес он, ни к кому не обращаясь. – Наверное пора оборвать связи и сменить декорации…

– В мире все взаимосвязано. Травоядные звери едят траву. Хищники охотятся на травоядных. В какой-то момент хищники погибают и их растаскивают падальщики. В виде переваренной пищи, а проще говоря, экскрементов, животные звенья данной пищевой цепи попадают в землю и на них вырастает новая трава, которая в свою очередь опять становится пищей для травоядных. И так до бесконечности. Конечно же, при условии, что в систему не будут добавляться новые звенья, которые своим появлением нарушат установившийся баланс…

Говоривший на некоторое время замолк, чтобы перевести дух. В комнате установилась тишина, нарушаемая лишь дыханием рассказчика, необычайно частым и шумным для храмовника. В том, что этот сильно истощенный и явно болезненный человек является храмовником, можно было не сомневаться – черная металлическая маска на лице являла собой один из главнейших внешних признаков воинов Храма. Впрочем, с другой стороны, он вполне мог просто замаскироваться под члена Ордена, но предполагать подобное было по меньшей мере глупо. Кто по доброй воле захочет надеть маску и тем самым взвалить на себя немалый груз ответственности?! Тем более что недостатков в положении храмовника заметно больше, нежели приятных моментов. Даже со всеми знаниями и навыками воина Храма, а уж без них-то и подавно…

– Занятно говоришь, – нарушил установившуюся тишину собеседник храмовника.

Вот уж кто-кто, а этот человек, несомненно, к Храму имел не самое близкое, если не сказать весьма далекое, отношение. И дело тут не только в дырявых сапогах, рубахе грязно-серого цвета и вообще откровенно неряшливом виде. И не столько в отсутствии маски, сколько в выражении лица, которое та была призвана скрывать. Вернее даже не самого лица, а глаз, что маска не скрывала.