Практикум (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

— Я знаю, — остановил я его. — Спасибо.

— Ты уверен, что сделал все правильно?

— Надеюсь, что да. Делаю ставку на то, что мои слова дойдут до Уварова. Думаю, твой дядя поспособствует. Пусть он решит, что я сдался или что еще. Но я хотя бы дал понять, что вас привлекать не буду.

— Но как только…

— Я понял, Дима. Спасибо, — пожал я ему руку. — Война план покажет. Удачи.

Я активировал артефакт-метку и оказался в длинном пустом коридоре с рассохшимися дверями, через щели которых гулял ветер. Кроме нескольких протертых стульев здесь ничего не было. А само помещение напоминало старый разваливающийся барак.

Толкнув первую дверь я оказался в пустой комнате со сваленной в кучу мебелью. Покосившийся шкаф, несколько столов и поставленные на них сверху стулья. Толстый слой пыли и застоявшийся запах безысходности. Нет, я был определенно прав. Это ссылка.

Подобная картина явилась моему взору и в следующих комнатах. Мне даже на мгновение стало тревожно. Будто я опоздал на какое-то невероятно важное событие. Вроде все ушли на войну, а меня забыли. Но толкнув последнюю дверь я оказался во вполне обжитом помещение. Советский зеленый стол с положенным сверху стеклом, диван с высокой спинкой, кожаные кресла, старая, видимо еще имперская, карта того самого Урянхайского края с кучей красных отметок, сделанных маркером.

— Здравствуйте, — сказал я на всякий случай, но не получил никакого ответа.

Делать ничего не оставалось. По всей видимости, это и был кабинет протектора. Скорее всего, тоже наказанного за какие-то прегрешения. Я занял одно из кресел и приготовился ждать. Благо, делать этого почти не пришлось. Меньше чем через десять минут в коридоре послышался стук каблуков, а вскоре на пороге появился и сам протектор Урянхайского края.

— Здравствуй, Максим. Признаться, когда мне пришло твое распределение, я очень удивился. Блестящий выпускник Терново, мастер и вдруг сюда. Что, будем вместе бороться с нечестью?

Знакомый голос заставил вздрогнуть и чуть не подскочить на месте. В присущем ему неотразимом костюме и идеально убранным в пробор волосам, никак не соответствующим здешней обстановке, на пороге стоял никто иной, как Четкеров Павел Сергеевич.

— Да, работы тут, как говна за сараем, — протянул Потапыч. — По поводу говна я не шучу, ты лучше туда не ходи. Что за люди, ей богу. Есть же нужник.

Я толкнул незапертую дверь и почувствовал запах старости. Оглядел домик — куча ненужного тряпья, которое придется выбросить, панцирная кровать со скомканным матрасом, замызганная печка, стол с цветастой клеенкой и какие-то шаманские приспособления в углу. Зыбуниной бы понравилось. Небогато, но все же лучше, чем ничего. Я думал, что Четкеров и вовсе отправит меня с голой задницей.

К моему удивлению, Павел Сергеевич держался подчеркнуто равнодушно, когда ссылал меня в эту деревню. Задание одно — навести порядок в округе. Нечисти, по его словам, тут как грязи. По большей части она не представляла для немощных особой опасности, но иногда в пределы поселения захаживали и те существа, для которых выпотрошить человека — раз плюнуть.

Но по всей видимости, Павел Сергеевич действительно не собирался мстить. Какие бы отношения у нас не были, магов под его руководством можно пересчитать по пальцам одной руки. Только в МВДО это никого не интересовало, спрашивали по всей строгости.

К тому же Четкеров оказался в таком же положении, как и я. После смерти Терлецкого, его верный винтик, который дослужился до протектора не без помощи протеже, сослали к черту на кулички. Чтобы лишний раз не мешался под ногами. Ставку на Павла Сергеевича они не делали. Хотя это зря. Такой человек при любой власти пришелся бы ко двору. Он как флюгер молниеносно улавливал, куда дует ветер перемен. Только в одном просчитался. Не смог предугадать, что могущественного Охранителя может постичь такая судьба. Иначе бы переобулся заранее.

Что до меня — я ничего не забыл. И предательство Четкерова, и попытку использовать меня в качестве приманки. Только врагов сейчас хватало. И обострять шаткие отношения ради своего эго было бы глупо. Поэтому лучше сделать вид, что меня все устраивает. У нас будут исключительно рабочие отношения. Насколько они вообще могут быть после всего

— У тебя есть месячный план, — передал Четкеров мне кипу листков при прощании. — Выполняешь его, живешь счастливо весь следующий год до компенсации МВДО твоего обучения. Нет, я составляю рапорт о несоответствии тобой занимаемой должности. Несколько рапортов и тебя понижают до стажера, с соответствующим продлением службы. Будешь хорошо работать, уедешь по окончании срока. В противном случае, год может превратиться в три.

Вот тут и оказалась зарыта собака. По большому счету, время моего пребывание здесь зависело полностью от Четкерова. Если он захочет, то нарисует такой план, что его хрен выполнишь. Или, если Павла Сергевича очень настойчиво попросят. Подобное развитие событий я тоже предполагал.

К примеру, первый месяц у меня вроде был легким. Всего-то одно сверхопасное существо (с обозначением возможных мест обитания, подходящих на эту цель), три существа представляющих среднюю опасность для немощных и десяток малоопасных. Прилагалась даже таблица рангов тварей, чтобы я точно не ошибся. Переводя на тупой язык МВДО — мне нужно произвести такую зачистку, чтобы немощным, вышедшим по грибы и ягоды (хотя есть ли они здесь?) ничего не угрожало.

Работа не особо сложная, тех же «сверхопасных» мне предоставили нескольких на выбор. Даже возможные места обитания указывались, остальных надо искать самому. Но помучиться и порыскать по окрестным степям придется. Так что слова Потапыча про «работу и сарай» можно было отнести на свой счет.

Крадущиеся, еле слышные шаги я разобрал еще метров за двадцать. Ловко выудил нож и вложил силу в левую руку, готовый к любому развитию событий. Не то, чтобы параноил, но теперь за собственную жизнь не дал бы и ломанного гроша. Уваров не убил сразу, но я не был уверен, что он вдруг не изменит свое решение.

— Экии, — постучал в открытую дверь один, по всей видимости, из местных жителей. Увидев меня, он перешел на русский. — Здравствуйте. Вы новый участковый?

— Да, здравствуйте, — вспомнил я свою легенду для немощных. — Кузнецов Максим… Олегович.

— Я Болат. Дарга здешний. В смысле староста.

Я внимательно рассматривал этого низенького старичка с хитрым раскосым взглядом и шрамом в виде небольшого креста под левым глазом. Русских в этой глуши было не особо много. Поэтому присланный участковый-иноземец как минимум заинтересует местное население. Признаться, мне все равно. Разбираться с делами немощных я не собирался. У меня были совсем другие планы.

— Что, как у вас тут с преступностью? — на всякий случай спросил я. — Мирно живете или нет?

— Мирно, мирно, — замахал мозолистыми руками старик. — Бывает немного, — он щелкнул себя по горлу, — подеремся, но порядок знаем. Редко кого убивают.

Видимо слово «редко» меня должно было успокоить. Вышло в точности до наоборот.

— Давайте так, вы не дергаете меня по пустякам, а я не вмешиваюсь в вашу жизнь. Хорошо?

— Чаа, чаа, — закивал старик, явно довольный результатом переговоров. — Мы закон знаем.

— Его мало знать, хорошо бы еще не нарушать. А что с вашим прошлым участковым стало?

— В степь пошел, не вернулся. Не нашли, — констатировал Болат.

Учитывая, что моим предшественником был поборник с семилетним стажем, картина вырисовывалась интересная. Конклав провел небольшой расследование, тела действительн не нашли. А потом и вовсе решили забить. У МВДО попросту не хватало рук. С другой стороны, ничего страшного. Я явно сильнее бывшего «участкового» и у меня еще будет свой козырь в рукаве.

— Пойду начальник, — раскланялся старик. — Скотину кормить надо.

— Это ты верно сказал, скотину кормить надо, — пробормотал я, глядя ему в спину и выходя вслед.