Агрипина Тумбочкина - Неудачница

— Что случилось? — торопливо спросила я, вскакивая с дивана.

Бледный как мел Вова смотрел на меня с тихим ужасом и никак не мог выдавить и слова. Он сжимал и разжимал кулаки, и тщетно пытался взять себя в руки. Я подошла к нему и хорошенько встряхнула за плечи.

— Что. Случилось. — четко разделяя слова, спросила я.

— Оксану сбила машина, она в реанимации, — выпалил он на одном дыханье.

Внутри будто что-то оборвалось и замерло, замерзло.

— Когда? — только и смогла сказать я.

— Несколько часов назад. Звонила Вера Николаевна…

— Едим, скорее!

А он стоял с потерянным видом. Я начала злиться. Он не в том состоянии, чтобы принимать решения, я должна сама, мне не привыкать.

Подхватив сумку, я взяла его за руку и потянула за собой, он не сопротивлялся, покорно следуя за мной. Мы спустились вниз и пересекли холл, вышли на улицу.

— Гараж где? — терпеливо спросила я, оглядываясь по сторонам.

— Там, — он махнул в сторону.

С воротами прошлось повозиться, шофер куда-то пропал, а мне однозначно было не до его поисков. Я плюхнулась на водительское сиденье и торопливо завела мотор. Выкатив на подъездную дорожку, вышла из-за руля, чтобы усадить находящегося в шоке Вовку.

Дорога оказалась настолько выматывающей, что у меня не было времени на тяжелые раздумья, я упрямо гнала машину. Датчик спидометра зачастую показывал скорость, преувеличивающую разрешенную вдвое, но сейчас я старалась как можно быстрее сократить разделяющее нас расстояние. Переживать приходилось не только за подругу, которая все же находилась под присмотром врачей, но и за бледного Вовку, который за всю дорогу не проронил ни слова.

— Послушай, — неожиданно даже для себя произнесла я, — если ты таким собираешься быть постоянно, то я пожалуй отвезу тебя обратно и позвоню хорошему психологу, чтобы он сначала вернул тебя на землю грешную, а уж потом может быть, подпущу к Ксюхе. А знаешь почему? — я скосила глаза на замершего мужчину, — потому что ты не смотря ни на что должен улыбаться. Улыбайся, и ей будет легче…

30-31декабря.

Новогодние совпадения.

Я сидела в приемном покое и тупо пялилась на облезлую зеленую стену. К Ксюхе нас естественно никто не пустил, но врач довольно быстро «уговорил» мою совесть, «успокоив» пространным — "стабильно-тяжелым состоянием".

Маму Оксаны медсестры давно убедили отправиться домой, а с меня было взято честное слово, что я не уеду отсюда, пока кто-нибудь не займет мой пост. Можно подумать я бы без всяких обещаний не осталась. Вовку я выгнала к матери, сказав, чтобы он привел себя в порядок и не показывался здесь, пока не перестанет походить на несвежего покойника. Медсестры потом долго косились в мою сторону с опаской. Да, я, пожалуй, потеряла терпение и несколько повысила голос, и слегка переусердствовала в выражениях, но по-другому не получилось бы его выпроводить.

Сегодня шли уже вторые сутки, как мы приехали в больницу, а я отказывалась уходить и после не долгих уговоров вручила главврачу небольшую мзду, за что мне даже выделили койку в пустующей палате. Там я почти не появлялась, постоянно находясь в непосредственной близости от реанимационного отделения.

Сейчас я ждала прихода Вовки, который совсем недавно отзвонился мне, сообщив, что приедет. Но, ожидая его, я незаметно задремала. Разбудило меня легкое прикосновение, я вздрогнула и распахнула глаза, с трудом соображая, где нахожусь, и что от меня хотят.

— Аля поезжай домой, — Вовка сел рядом и обнял меня рукой, а я положила голову ему на плечо и в этом жесте не было ничего кроме усталости.

Видимо выглядела я совсем не важно, да и чувствовала себя ужасно.

— Надо вызвать такси, — сонным голосом отозвалась я.

— Не нужно, вот, бери, — он протянул мне брелок с ключом от машины, — ты отлично водишь. Только бензина там мало, лучше заехать на заправку.

Я рассеянно кивнула головой, мельком подумав, что никто до сих пор мне не передал верхнюю одежду. В тот день, когда мы уезжали из Вовкиного дома, я в горячке забыла про пальто. Хорошо хоть сумку взяла. Сейчас же, мне было не до такой ерунды, в машине все-таки поеду, а там до подъезда добегу.

— Посплю и приеду, — торопливо проговорила я, когда мы с Вовкой почти добрались по выхода.

Он кивнул, и посмотрел на меня тоскливым взглядом.

— Все будет хорошо, — пробормотал он.

Добежав до машины, я быстро запрыгнула внутрь. Зима все же! Машина не успела остыть, и приятное тепло окутало меня, тело тут же откликнулось, намекая, что недавнее бдение на диване не может заменить полноценный отдых, и я в кои-то веки была полностью солидарна.

Забыв обо всем на свете, я прямиком поехала домой.

Единственная подъездная дорога к моей родной облезлой девятиэтажки оказалась перегорожена не разъехавшимися машинами и в хвосте солидного джипа торчала древняя шестерка нежно-бурого цвета. Водитель иномарки с совершенно отрешенным видом ходил вокруг занятной композиции, за рулем же гордости нашего автопрома сидела до смерти испуганная девушка.

Ну, вот теперь придется оставлять машину около магазина и оттуда бегом до дома, но только я начала парковать машину, как движок смешно чихнул и заглох, но инерции как раз хватило заехать на место.

— Вот ворона! Он же говорил, заправься!

Натянув рукава свитера, я подхватила сумку и бодро выбежала на легкий, но вполне ощутимый раздетым человеком мороз. Пикнула сигнализация, брелок уместился в задний карман бессменных линялых джинсов. Проходя мимо места аварии, я сочувствующе улыбнулась девушке и мазнула взглядом по водителю джипа, он мне показался смутно знакомым. Только мне сейчас не до предчувствий, поскорей бы добраться до заветной двери подъезда.

Мороз кусал щеки и нос, неприятно жег постоянно спину. Ускорив шаг до медленного бега, я вскоре влетела в теплый и остро пахнущий жильем подъезд. Вызвала лифт и откинула выбившиеся из хвоста-букольки прядки волос. Старый кряхтящий механизм доставил меня на девятый этаж и затих, ожидая следующего пассажира.

Не запертая входная дверь скрипнула и с легким шуршанием закрылась за моей спиной. Мне на встречу вышла Стюша с книгой в руках.

— А бабушка на работе, — я согласно кивнула, — как Оксана?

— В себя еще не приходила.

— Неважно выглядишь, — и снова утвердительный кивок и короткий взгляд на отражение в зеркале.

— Ужасно. Я в ванную и спать.

Племянница пожала плечами и ушла в зал. Как же я ее любила за ненавязчивый характер и умение точно чувствовать настроение человека, хотя когда ей что-то было нужно, она с легкостью вытряхивала из объекта внимания душу.