Юрий Горюнов - Призрак нереального (сборник)

— Откуда вы знаете?

— Мне ли не знать Создателя! Я не знаю, что он думает, но каков он я знаю.

— А что вы понимаете под глобальными вопросами?

— Создание мира, несправедливость, греховность и вера. Про нее вы еще не спрашивали.

— Об этом я хотел спросить на следующем заседании. Тогда до завтра?

— Всех благ, — он вышел из машины.

Я не стал смотреть, в какую сторону он направится, и поехал на работу к Вике. Времени было достаточно, и я остался на показ, а потом вместе вернулись домой.

И вот сегодня, я морально весь день настраивался на заседание. День, к счастью, прошел спокойно — ни капризных пациенток, ни явлений Кости с его вопросами.

В семь часов я нажал кнопку звонка уже известной мне квартиры. Как только я отпустил ее, дверь открылась. Меня никто не встречал, и я прошел в комнату «заседаний», как мысленно ее называл. Войдя, увидел сидящего на своем месте сатану, он приветствовал меня кивком головы. Едва я сел в свое кресло, как из открывшейся в стене двери вышел Создатель.

— Ну, вот все в сборе, можно начинать, — подал голос сатана.

— Я хотел вас спросить о вере в вас? — начал я, — У каждого народа свой Бог, своя вера в него? Для принесения жертв, произношения молитв, люди стали строить храмы, мечете, церкви. Стараясь там высказать свое послушание своему Богу. Так вы едины или Богов несколько?

— Я многолик, но един. Мир создан мной, а как люди решили меня называть не столь важно. Что касается послушание. Мне не нужно ваше послушание. Оно нужно вам, я лишь объект поклонения.

— Но в них вам возносят хвалу, служат молебны.

— Храмы, церкви — это крепость для души, там человек считает себя под моей защитой и там он не одинок. Человека легче уничтожить одного, но не когда люди вместе. Церковь служит местом объединения людей, защищая их души.

— Считая под вашей защитой? А разве это не так?

— Так. Но обращаться ко мне можно и в одиночку, но в церкви человек настраивается на общий лад. Там ему легче. Читая общую молитву, человек воссоединяется душой, позывами с другими. Я слышу каждого, но общая молитва помогает, прежде всего, человеку. Жаль, что не все души слышат мой отклик.

— Вы имеете в виду молитвы из Библии, на которую ориентируются христиане?

— Библия документ для упорядочения обращений, чтобы исключить хаос мыслей. Все описания подводят к одному, как можно, а как нельзя, но это плохо. Иногда надо навести порядок в голове. Вселенский собор в триста двадцать пятом году сыграл важную роль.

— А молитвы, с которыми к вам обращаются? Для чего они?

— Я не писал молитвы, как и Библию. К сожалению, много слов от моего имени, но без моего участия и часто пытаются показать через нее реальность. Утвердить ее. Я за это не ответчик.

— Не ответчик за реальность?

— Только в самом начале. Дальше вы сами. Но просить легче, чем делать самим. Вы просите у меня, кто что вздумает, даже от него защитить, — и он посмотрел на сатану, — вы сами создали его у себя в голове, хоть он и реальность и своими поступками поддерживаете его, и почему то считаете, что я буду воевать с ним. Глупо. Это иллюзия. Я с ним уже все давно решил. Но этим вас держат в страхе.

— Зачем человеку жить в страхе? Вам это нужно?

— Нет. Я не ставил задачей держать человека в страхе, но насыщение души страхом заставляет принимать вас решения, что делать дальше? Озлобиться или выбрать путь добра и избавиться от страха, путем пересмотра взглядов на жизнь. Добро и зло — моральные понятия. Если бы их не было, не было бы права выбора. Что делать? Извечный вопрос, не так ли? Слепое поклонение, по принуждению? Вам предоставлена свобода, я дал возможность проявить ее, пусть даже иногда через страх, но чаще через слово. Произнося слова вслух, вы их слышите. Но, увы, все меняется. Меняются слова, как бы ни было это горько об этом говорить. На веру слова уже нельзя положиться. Это вы сделали сами.

— Может быть с его помощью? — и я перевел взгляд на сатану.

— Нет. Он лишь подыгрывает вам, вашим мыслям, чувствам, но не вкладывает их в вас. Вы являетесь источником деяний для него. Он следствие, а не причина. Причина — вы.

— Но люди верят в вас? Надеются?

— Вера в меня не подразумевает выгоду. Мы не на рынке.

— Выши послания, заветы к людям, насколько они достоверны?

— Люди плохо слушают.

— Но вы, же дали заветы, как указано в Библии?

— Завет это наставление, а проще совет, не более. Принципы, если хотите, фундамент, соблюдая которые жизнь в итоге будет доставлять вам радость, спокойствие. А молитвы — средство общения со мной. Но не всегда можно передать словами, что чувствуешь. Как передать словами чувство страха, любви? Слова могут быть искажены. Трактовку посланий, каждый чувствует и воспринимает по-своему. Человек любит слова и не всегда доверяет своему опыту.

— А что скажете вы, раз присутствуете здесь во всех лицах. Как свидетель, — обратился я к сатане.

— Я согласен с ответчиком. Человек игнорирует свой опыт. Яркие примеры — болезни, войны.

— А вы к тому не имеете разве отношения?

— В малой доле. Вы все сами. Зачем мне это. При снижении численности поле моей деятельности сужается.

Я снова повернулся к Создателю, — на веру в вас, судя по истории человечества не раз покушались. Пытались исказить, уничтожит. Покушались на ваши образы. Покушение на образ — покушение на вас?

— Нет, конечно. Покушение на образ не есть покушение на меня. Как можно покушаться на все, на мир, на Вселенную. На веру в меня, да, покушались, но в этом случае люди сами решают, терять ее или нет. Вера нужна вам, прежде всего.

— Вы ограничиваете людей в выборе веры?

— Нет. Люди сами выбирают себе веру в меня, с учетом традиций. Я только иногда корректировал.

— Каким образом?

— Тем, что вы называете заповедями. Они существуют, но я их не давал.

— Так откуда они взялись эти ссылки на вас?

— Изначально я дал свободу и человек по своей воле решал, как поступать, но в процессе его развития я увидел, что он уходит в мир жестокости. Я высказал свое мнение, как надо жить. И все.

— Вы хотите сказать, что веру в себя вы отпустили на волю? Отдав трактовку людям? Верно?

— В целом, да. Трактовка понята изначально верно. Когда они писались, то основывались на принципах морали. Это было в то время необходимо. Зачем мне давать жесткие заветы? Если бы я их дал, то очевидно должен был бы и контролировать их исполнение, а не пускать на самотек. Иначе получается, что я спокойно наблюдаю за их неисполнением?

— Но ответ люди могут держать и после жизни, как кару небесную?