Девочка и Звезды (ЛП) - Лоуренс Марк

Яз приподнялась, стиснув зубы от острой боли во всем теле. Падение затуманило ее зрение, но она смогла заметить, что звезда выкатилась из рукава и лежит в нескольких ярдах перед ней, тускло светясь на льду. Она не была уверена, что́ причинит ей больше боли: притянуть к себе звезду или ползти за ней. Поразительно холодный ветер вцепился в нее когтями, ледяные пальцы мгновенно нашли путь сквозь влажные шкуры, чтобы украсть каждый последний клочок тепла из тела.

Она сплюнула кровь на лед и поползла. Лязг колес сопровождал ее продвижение. К тому времени, как она сомкнула онемевшую руку вокруг красной сферы, зрение Яз достаточно прояснилось, чтобы видеть окружающее. Пустой лед простирался перед ней, миля за милей, пока не встречался с небом в белой бесконечности. Обхватив звезду обеими руками и благодарная за ее тепло, она с трудом поднялась на ноги, как пятидесятилетняя старуха.

Яз ожидала увидеть Черную Скалу. Она тряхнула головой, чтобы избавиться от тумана, который наполнил ее, когда она ударилась о лед. Какая-то кость в шее протестующе закричала, почти заставив эхо вырваться из ее рта. Осторожно, наклонившись к ветру, она повернулась всем телом, держа голову неподвижно, чтобы избежать дальнейшей боли. Показалась гора, Черная Скала, поднимающаяся изо льда, как наконечник огромного копья, вонзенного снизу. Она повернулась еще немного, и в поле зрения появилась подъемная рама, а затем и кабестан, который представлял собой еще один железный каркас, выше человеческого роста, заполненный большими многозубыми колесами. Пять фигур в черных шкурах жрецов стояли по обе стороны, поворачивая большие ручки, хотя рядом с ними могли поместиться еще многие, чтобы помочь, если бы груз был тяжелее.

Казалось невозможным, чтобы они не увидели ее, но, по-видимому, их работа полностью занимала их, и какой бы метод они ни использовали для оценки хода процесса, он говорил им, что клетка не прибудет еще некоторое время.

Ветер уже заставил ее дрожать. Перемены, произошедшие с ней в пещерах Сломанных, сделали ее возмутительно уязвимой. Она сгорбилась, желая больше тепла от своей звезды, и стала поворачиваться дальше.

Давно ожидаемый вид регулятора заставил ее вздрогнуть и перестать поворачиваться. Он стоял в пяти ярдах от нее, сгорбившись от ветра, и длинные обрывки его плаща развевались вокруг него. Символы, выжженные на его лице и скальпе, теперь были знакомы — стена с надписями Пропавших выгнала его из подземного города и оставила на нем свой след.

— Яз. С возвращением. И, как я вижу, ты принесла мою звезду.

Легкой улыбки на губах регулятора было достаточно, чтобы разжечь ее гнев.

— Ты бросаешь детей в эту дыру, чтобы они стали твоими рабами! — Давно сдерживаемое возмущение вырвалось у нее изо рта. — Ты тратишь их жизни в темноте, и только ради железа, которое дает тебе власть над моим народом! — Яз поймала себя на том, что обвиняюще тычет пальцем.

Вместо того, чтобы устыдиться, регулятор запрокинул голову и рассмеялся.

— Это довольно мелодраматично, юная Икта. — Он уставился на нее белыми-на-белом глазами. — Я слышал, там, внизу, тепло и довольно хорошо освещено. И большинство из них не дорабатывают до естественной смерти. Их забирают охотники!

Гнев Яз перерос в ярость, которая ярко пылала, подпитываемая тем же глубоким чувством несправедливости, которое преследовало ее все время, пока она была в яме, и лежало в основе многих ее действий за последние несколько дней. Ее рука потянулась к ножу из кинжал-рыбы на бедре, и, обнаружив, что его нет, она начала наступать на мужчину с голыми руками, готовая размозжить ему голову звездой. Казик бросил Джейсина в яму только для того, чтобы передать сообщение, отправив испуганного маленького мальчика в лапы такого монстра, как Хетта. Он бросил поколения Джейсинов в эту дыру, разрывая их молодые жизни на части, чтобы добавить комфорта к своей собственной. Красная дымка заполнила зрение Яз, как будто она принесла с собой из черного льда собственного дьявола.

— Моя, мне кажется. — Регулятор указал на звезду в поднятой руке Яз, и та без предупреждения рванулась к нему.

— Нет! — Яз сумела держать звезду, хотя первый рывок чуть не вырвал ее плечо из сустава. Собрав остатки сил, она откинулась назад и обеими руками вцепилась в звезду, которая тянулась к жрецу. Теперь из шахты доносился новый шум, глубокий гудящий звук от кабеля, быстро нарастающий по высоте, признак того, что клетка почти прибыла.

Регулятор зарычал, его лицо исказилось от напряжения.

Яз почувствовала, что ее ноги скользят. Она добавила к сражению мышцу в своем сознании. Яркая боль расцвела за ее лбом, она почувствовала вкус крови за стиснутыми зубами, но, медленно, она подчинила звезду своей воле. По лицу Казика пополз ужас. Недоверие к тому, что его одолевает простая девушка, едва пробудившая свой талант. Он удвоил усилия, и Яз боролась с ним.

Все мысли о побеге покинули ее. Она снова двинулась вперед, звезда поднялась и горела ярче и багровее солнца:

— Ты чудовище, старик, и я собираюсь покончить с тем, что ты здесь делаешь.

Слева от нее раздался негромкий мужской голос, скрипучий от старости:

— Ну, мы не можем этого допустить, не так ли, регулятор Казик?

Звезда, пылавшая в руке Яз, погасла. Не просто потускнела, но стала холодной, дымчато-серой. Ее песня прекратилась. Ее сердцебиение остановилось. И в одно мгновение она стала такой тяжелой, что Яз уронила ее, раздавив лед там, где звезда приземлилась.

Яз неуверенно повернулась, пытаясь вывернуть шею, чтобы увидеть, но не смогла этого сделать — она бы упала в обморок от боли. Она не могла сказать, был ли жрец, который появился в поле зрения, когда она повернулась, там все это время, наблюдая за ее борьбой, или он каким-то образом материализовался из воздуха. Он стоял худой и сгорбленный от возраста, одетый в черные шкуры и капюшон от ветра, ниже Казика, хрупкий от старости.

— Привет, Яз. — Он откинул капюшон. — Я говорил тебе, что ты будешь агентом перемен.

Эулар, чьи тонкие седые волосы развевались на ветру, смотрел на нее безглазыми глазницами и грустно улыбался.

— Однако ты неправильно понимаешь назначение ямы. — Его улыбка была такой же нежной, как и в пещерах, почти доброжелательной. — Нас больше всего интересует не железо и даже не звезда-камни, а Сломанные.

— Но… Ты? — Яз стояла, полностью ошеломленная.

— Ты привезла с собой Теуса? — спросил Эулар.

— Теуса? Нет! Я его уничтожила. — Яз переводила взгляд с Казика на Эулара, все еще не в силах понять.

Эулар кивнул.

— Жаль. Знаешь, однажды город сказала мне, что очень давно один из Пропавших предсказал, что Прометеус — наш сломанный 'Теус — станет величайшим из их рода. Та, кто сделала предсказание, была частью фракции, которая отвергла технологию. Они называли себя ведьмами и колдунами, но она видела будущее лучше, чем любой из них. Она сказала, что он «принесет огонь», что бы это ни значило. Но в конце концов ее убедили — или заставили — подняться вместе с остальными и оставить ненужные части. — Старик сжал губы в тонкую линию. — Уничтожила, говоришь? — Он покачал головой. — Ну, что делать.

Яз услышал скрежет приближающейся клетки, теперь уже совсем близко.

— Я не понимаю…

— Спи, — предложил Эулар.

Усталость, которую Яз так долго сдерживала, ошеломила ее. Она утонула в черном море. И последним голосом, который донесся до нее, когда она опустилась на лед, был голос Эулара, хотя его слова были адресованы не ей.

— Отнеси ее домой, Казик. — Пауза. — О, и пусть сбросят клетку.