Вероника Рот - Дивергент

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Перевод: Дарья Титова

Редактура: Марина Самойлова

Бета-вычитка: Denny Jaeger и Лина Алехнович

В моем доме всего лишь одно зеркало. Оно висит в прихожей наверху за отдвижной панелью. Наша фракция позволяет мне стоять перед ним каждое второе число третьего месяца, в этот день мама подстригает меня.

Я сижу на табуретке, а мама стоит рядом и выравнивает мои волосы. Пряди падают на пол тусклым светлым кольцом.

Закончив, мама собирает мои волосы и закручивает их в узел. Я отмечаю, как спокойно и сосредоточено она выглядит. Моя мама хорошо обучена искусству погружения в себя. Чего я не могу сказать о себе.

Я украдкой рассматриваю свое отражение, когда она не замечает этого – не из-за тщеславия, а ради банального любопытства. Ведь, многое может произойти с твоей внешностью за три месяца. В отражении можно увидеть узкое лицо, широкие круглые глаза и длинный тонкий нос – я все еще похожа на маленькую девочку, хотя несколько месяцев назад мне исполнилось шестнадцать. Другие фракции празднуют дни рождения, но мы этого не делаем. Это было бы уж слишком.

– Ну, вот, – говорит она, закрепляя узел на месте. Ее глаза ловят мой взгляд в зеркале. И вот уже слишком поздно, чтобы отвести глаза, но вместо того, чтобы отчитать меня, она улыбается нашему отражению. Я немного хмурюсь. Почему она не сердиться на меня за то, что я уставилась на себя?

– Итак, сегодня тот самый день, – говорит она.

– Да, – отвечаю я.

– Волнуешься?

Я ловлю свой взгляд в отражении. Сегодня день теста на способности, который покажет, к какой из пяти фракций у меня есть предрасположенность. Завтра на Церемонии Выбора предстоит принять непростое решение. Я наконец-то определюсь, чему посвящу всю оставшуюся  жизнь; буду со своей семьей или оставлю их.

– Нет, – говорю я. – Тесты не должны изменить наш выбор.

– Верно. – Она улыбается. – Вставай, пойдем завтракать.

– Спасибо за то, что подстригла меня.

 Мама целует меня в щеку и задвигает панель над зеркалом. Я думаю, что ее считали бы красавицей в другом мире. Она очень стройная под этой серой одеждой. У нее высокие скулы и длинные ресницы, и когда она расплетает волосы на ночь, они спускаются волнами по ее плечам. Но это нельзя демонстрировать во фракции Отречение.

Мы вместе идем на кухню. Этим утром брат готовит завтрак, отец читает газету и его рука скользит по моим волосам, мама напевает, убирая со стола, – все это происходит именно сегодняшним утром, когда я чувствую себя такой виноватой, потому что хочу оставить их.

Автобус насквозь провонял выхлопными газами. Каждый раз, когда он проезжает по неровной дороге, меня шатает из стороны в сторону, даже притом, что я вцепилась в сиденье, чтобы хоть как-то удержатся.

Мой старший брат Калеб стоит в проходе, держась за верхние поручни, и пытается сохранить равновесие. Мы совсем не похожи друг на друга. У него темные волосы и крючковатый нос как у отца, от матери ему достались зеленые глаза и ямочки на щеках. Когда он был моложе, это выглядело странно, но теперь эти черты как никогда подходят ему. Если бы Калеб не был в Отречении, я уверена, что девочки в школе глаз бы не смогли от него оторвать.

        От мамы он также унаследовал талант к самоотверженности. Брат, долго не раздумывая, уступил свое место в автобусе хмурому человеку из фракции Искренность.

Мужчина был одет в черный костюм с белым галстуком – стандартная униформа этой фракции. Ее последователи высоко ценят честность и все делят на черное и белое, поэтому одеваются они именно так.

Проезды между зданиями сужаются, и дороги становятся ровнее, когда мы подъезжаем к сердцу города. На горизонте из тумана появляется черный столб – это здание, которое раньше носило имя Сирс Тауэр, сейчас его называют Центр. Автобус переезжает железнодорожные рельсы. Я ни разу не была на поездах, несмотря на то, что они повсюду. Только Бесстрашные разъезжают на них.

Пять лет назад добровольцы-строители из фракции Отречение повторно проложили некоторые дороги. Они начали с центра города и провели пути за его пределами, до тех пор, пока материалы не закончились. Дороги там, где живу я, все еще разбиты и наспех залатаны, передвигаться по ним небезопасно. Хотя нам все равно, машины-то у нас нет.

Калеб выглядит спокойно, хотя автобус постоянно качает и трясет. Серая одежда выпадает из его рук, так как он пытается удержать равновесие. Я уверена, его глаза постоянно рассматривают кого-то, он наблюдает за людьми вокруг нас – стремится видеть только их, забывая о себе. Искренность гордится своей честностью, а наша фракция – Отречение – ценит самоотверженность.

Вот и остановка перед школой, и я встаю, пробежав мимо члена фракции Искренность. Схватившись за руку Калеба, я понимаю, что споткнулась об ботинки этого человека. Мои слаксы слишком длинные, хотя и грациозной меня тоже не назовешь.

Здание Верхних Уровней является старейшим из трех школ в городе: Низшие Уровни, Средние Уровни и Верхние Уровни. Как и все сооружения вокруг него, оно из стекла и стали. Перед ним стоит большая металлическая статуя Бесстрашного, возвышающаяся над школой, дабы мы имели смелость подниматься все выше и выше. В прошлом году можно было наблюдать, как один из таких храбрецов упал и сломал ногу. Я была той, кто побежал, чтобы позвать медсестру.

         – Сегодня проверяют способности, – говорю я.

         Калеб на самом деле старше меня на год, но, тем не менее, он учится со мной в одной параллели.

         Брат кивает, и мы проходим через парадные двери. Я напрягаюсь, когда мы заходим. В атмосфере чувствуется голод, каждый шестнадцатилетний пытается съесть столько, сколько он мог проглотить за всю свою жизнь до этого момента. Вероятно, что мы не пройдем этим залом после Церемонии Выбора – после этого новые фракции несут ответственность за окончание нашего образования.

         Сегодня занятия сократили на половину, таким образом, мы сможем все пойти на тесты, которые будут после обеда. Мое сердце ускоряется.

        – Кажется, ты совсем не беспокоишься насчет того, что они скажут? спрашиваю я Калеба.

          Мы останавливаемся в прихожей, где разойдемся по разным путям: мой брат пойдет на урок углубленной математики, а я – на историю фракций.

          Он приподнимает бровь и спрашивает:

          – А ты?

          Я могла бы сказать ему, что в течение многих недель не переставала думать о том, на что укажет мне тест способностей: Отречение, Искренность, Эрудиция, Дружелюбие или Бесстрашие?