Алексей Пехов - Созерцатель

– О вас спрашивали, мистер Шелби. – Он всегда обращается ко мне со всевозможной вежливостью.

– Надеюсь, прекрасная дама? – Мы не смотрели друг на друга, и каждый потягивал свое пойло.

– Черта с два, мистер Шелби. Все прекрасные дамы обходят места, где я бываю, за милю. Какой-то тип. Интересовался, кто вы да что.

– У тебя?

– Не-а. Просто слышал краем уха. Сегодня, точнее, уже вчера вечером, на двенадцатом пирсе. Грузили баржу, а Ингрем беседовал с каким-то иностранцем. Всплыло ваше имя.

– Ингрем? – Я обменялся взглядом с Уолли, и тот нахмурил седые брови. – Ди, только не говори, что ты связался с грозой причалов. Ингрем топит и куда более полезных людей, чем такие прохвосты, как ты. Мама тебе не говорила, что не стоит иметь дело с главным контрабандистом на Туиде?

– Моя мама много чего говорит, мистер Шелби. Но пансион для престарелых приходится оплачивать мне. Короче, слышал, что речь шла о вас. Просто упоминали имя. Особо расставлять уши я не стал, это чревато всякими болячками, сэр. Так что подробностей не знаю. Но подумал, что вас это может заинтересовать.

Про Ингрема я слышал, и слышал много, но никогда с ним не сталкивался. Довольно опасный тип, и контрабанда, его «официальное» занятие, – меньшее из зол. У Грейвплейса на него ничего нет, парень скользкий, но, если в восточных частях Сэфо что-то случается, значит, Ингрем в курсе событий. Все происходит либо с его участием, либо с его молчаливого одобрения. И плевать он хотел на копперов[18]. Но глава преступного мира этой части города не является экспертом по Итану Шелби. С таким же успехом обо мне можно разговаривать с булочником из Лоудса или аристократом из Дюкплэйн.

– Как выглядел иностранец?

Ди подумал:

– С меня ростом. Одет… как все. Чуть заикается.

Паузы между этими предложениями были больше двадцати секунд. Что поделаешь, Ди не из тех ребят, кто славился способностью описать увиденное. Но, судя по всему, незнакомец не Хенстридж. А именно о нем я подумал в первую очередь.

– А акцент? Смог понять, откуда человек приехал?

Торговец краденым задумался еще сильнее:

– Черт его знает, мистер Шелби. Точно не лягушатник. В Республике так не говорят. Похоже, откуда-то с востока.

– В любом случае спасибо.

Он кивнул, принимая благодарность как должное, допил своего «Кузнечика» и, не прощаясь, ушел.

– Ты во что-то впутался, ганнери? – На лице Уолли не было беспокойства, но в глазах застыло сомнение, правильно ли я живу с момента нашей последней встречи три дня назад.

– Не знаю, – честно ответил я. – Ингрему уж точно дорогу не переходил.

– А иностранцам?

Я вновь вспомнил о Хенстридже. Мог ли старикан кого-то нанять разузнать обо мне? По времени не сходится. Хенстридж приходил ко мне гораздо раньше, чем наступил вечер.

Отвечать я не стал, сделал последний глоток и отправил стакан ему через стойку.

– Повторить?

Тени, что спряталась где-то во мраке, за дальним столом, очень бы этого хотелось.

– Хватит с меня на сегодня. – Я взял лежащую на соседнем стуле шляпу. – Увидимся.

– Бывай, ганнери. И оглядывайся почаще.

Что же. Его совет был вполне неплох. Особенно после полуночи. Перед уходом я завел им граммофон и вновь поставил иглу на начало пластинки с «Крошкой Сэнди». Дама отлично подходит для столь тоскливой ночи, как эта.

Как я и ожидал, дождь на улице никуда не делся. Вода падала с темного неба, мерцала в лужах, отражаясь в свете масляных фонарей, бежала по брусчатке, закручиваясь водоворотами в водостоках, подхватывая на пути первые осенние листья. Было влажно и ветрено, я чувствовал запах реки, несмотря на то что отсюда до нее с милю.

Подняв воротник плаща, я сунул руки в карманы, уже не став обращать внимания на то, что проворная тень, почувствовав мой взгляд, спрыгнула с болтавшейся на ветру вывески паба и спряталась где-то под черепицей.

Проклятая тварь.

Под фонарем стояла полицейская коляска – не слишком-то привлекательная коробка на четырех колесах с кабиной и уродливым баком для мотории, расположенным на крыше. Полицейское управление Хервингемма старалось идти в ногу с прогрессом. Во всяком случае, в более-менее приличных районах моего города. Десять лет назад такие самоходные коляски были в новинку и ими владели всякие сливки общества. Теперь же не только аристократы, но и городские службы вполне способны покупать и моторию, и механизмы, которым она дает жизнь.

С лавки рядом с водителем встал человек, направляясь в мою сторону. Через секунду задняя, зарешеченная дверь коляски открылась, и из нее выбрались два плечистых коппера.

Они переминались с ноги на ногу, но за своим начальником не пошли. Один из них лапал шоковую дубинку, держа ее перед собой, точно меч. Довольно комичное зрелище, пока эта ерунда не оказывается у тебя под подбородком и не следует разряд. Чудесная штука. Валит парней весом в восемнадцать стоунов, словно те юные барышни, перечитавшие любовных романов республиканских писателей.

Мой бывший напарник, инспектор Билли Юарт, улыбнулся, приветствуя меня, и протянул руку.

– Привет, Итан. Как настроение?

Я пожал его длинную, узкую ладонь, ткнул пальцем в небо, и он, зная о моей любви к такой погоде, понимающе усмехнулся, расположив зонт так, чтобы тот прикрывал не только его.

– Не подумай плохо, Билли, я всегда рад тебя видеть, но отчего-то мне кажется, что наша встреча произошла не случайно. Это чертов Ди тебя привел?

Он не стал отрицать:

– Так и есть. Кое-что случилось, и нужна твоя помощь.

Я нахмурился:

– Похищение?

– Лучше ты сам все увидишь.

Эта странная таинственность меня не обрадовала. Я знал Билли довольно давно, чтобы понимать, когда он напряжен и чувствует себя неловко. К тому же взгляды обоих полицейских, направленные в мою сторону, были не то чтобы дружелюбными. Ну и дубинка… Я способен складывать два и два, хотя порой и умею выглядеть полным дебилом.

– Коляска с решеткой. Два мордоворота, с которыми даже мне, возможно, не справиться. Ну и у тебя вид, точно у пса, который должен укусить, но не больно-то рад этому. У меня неприятности, старина?

Он мгновение смотрел на меня испытующе, затем опустил плечи, решив не отрицать:

– Неприятности? Не знаю. Тебе придется мне сказать самому. Произошло убийство, и жертва, прежде чем умереть, назвала твое имя.

Я же говорю, поганая ночь. И поспать мне сегодня явно не светит.

– Кто он?

– Джейкоб Ин.

– Черт! Консьерж за всю жизнь и мухи не обидел. Когда это случилось?

– Недавно. Ты был дома?

– Нет, на мое счастье. Торчал у Уолли. Он подтвердит. Как и еще с десяток-другой бездельников, заглядывающих к нему на огонек последние четыре часа.