Мартин Романо - Всадники бури

Киммериец отозвался недовольным хмыканьем.

У подножия скалы Конан спрыгнул с седла и, держа на руках маленькую принцессу, направился вверх по узенькой, рискованно крутой тропе. Впереди него летела Дарейна.

Киммериец шел медленно. Тропа часто обрывалась и появлялась снова уже где-нибудь далеко впереди.

Конану приходилось перескакивать с камня на камень, взбираться на высокие уступы и, к тому же, то и дело слышать обращенные к нему язвительные реплики Дарейны.

— Ну что же ты там копаешься?! — с усмешкой говорила ведьма. — Поторапливайся!

Конан едва сдерживал возмущение. Да и не стоило тратить силы на бесполезные словесные перепалки! Девочка, лежавшая у него на руках, что-то бормотала во сне, тихонько постанывала и вертела головой.

В солнечном свете она выглядела пугающе бледной, через тонкую кожу просвечивали сиреневые жилки, губы были так бледны, словно в них не было ни кровинки, под глазами залегли тени, а волосы были безжизненно тусклыми.

Наконец Дарейна, сложив крылья, опустилась на камень, повернула голову в сторону поднимавшегося вслед за ней киммерийца и сказала:

— Здесь вход в скалу, — ее голос теперь прозвучал тихо, взволнованно и без обычной ядовитой насмешки.

Когда же Конан поравнялся с Дарейной, он действительно увидел в скале огромное, неопределенной формы отверстие. И поскольку скала напоминала птицу, это самое отверстие располагалось как раз на шее. Конан уже было сделал шаг в его сторону, как вдруг замер… перед ним был не тоннель, не грот, а — провал.

— Там есть ступеньки, — разгадав причину замешательства киммерийца, произнесла Дарейна. — Но будь осторожным, они очень узкие — можно сорваться. — И снова Конан отчетливо услышал в ее голосе волнение, даже как будто тревогу. — Иди же! — прошептала молодая ведьма. — Чего ты ждешь?!

Упомянутые Дарейной ступеньки, а именно — первую из них киммериец, скорее, не увидел, а угадал. И когда его нога коснулась камня, он с облегчением выдохнул. Дальше было проще: вторая ступенька, третья… Как и предупреждала Дарейна, лестница была очень… нет — слишком узкой. Она вела куда-то вниз, при этом одна ее сторона тесно прилегала к стене, а за другой зиял провал. Ко всему прочему, ступеньки были неровными и скользкими. Конан шел очень осторожно. Рядом с ним над провалом летела Дарейна. Откуда-то снизу, доносились частые звуки бьющейся о камень воды. И чем дальше, тем все больше они раздражали Конана, он и сам толком не понимал — почему? С каждой секундой (или… с каждым шагом вниз) киммерийцем овладевало какое-то неопределенное, мучительно тревожное чувство.

Что-то неразличимое взгляду, поднималось из самых глубин скалы. Витало в тяжелом воздухе. Проникало внутрь Конана, властно подчиняло себе все его существо.

Становилось темнее. И опять киммерийца и Дарейну сопровождал тусклый голубоватый свет. Спуск казался бесконечным. Все тело Конана как будто онемело. Ноги двигались по инерции. Перед глазами все качалось, двоилось, пульсировало.

И вдруг… нога Конана опустилась на каменную ступеньку и, поддавшись внезапной слабости, беспомощно скользнула в сторону. Следующее мгновение — и потерявший контроль над своим телом киммериец сорвался с лестницы, Он ничего не различал перед собой, ничего не чувствовал.

При этом ему каким-то поразительным образом удавалось не выпускать из рук маленькую Насингу. Он крепко прижимал ее к груди.

Падение длилось недолго. Прошло, наверное, всего не больше трех мгновений, когда Конана подхватила какая-то огромная сила. Он не сразу сообразил, что это Дарейна вцепилась когтями в опоясывавший его кожаный ремень. Она что-то сказала ему, но он не смог разобрать слов.

Сперва киммериец думал, что Дарейна вернет его на лестницу, но нет — они неслись куда-то вниз, вглубь скалы. Конан ничего не видел вокруг, тусклый голубоватый свет, верно сопровождавший их, не позволял разглядеть что-либо на расстоянии более трех шагов, дальше все скрадывала густая непроницаемая темнота. Они летели долго, и киммерийца уже начала одолевать смутная тревога. Все громче становились звуки бьющейся о камень воды.

Наконец они опустились. Конан огляделся по сторонам, но, как и прежде, его глаза мало что смогли разглядеть. Дарейна приняла человеческий облик.

— Иди за мной, — прошептала она.

Скоро они оказались в узком, извивающемся серпантином тоннеле. Его стены были неровными и блестели от влаги. С низкого потолка свисали причудливых форм сталактиты. Пройдя весь тоннель, они попали в огромный грот. Голубоватый свет, что все это время сопровождал их, здесь стал вдруг таким необыкновенно ярким, что в первые секунды даже ослепил Конана. Когда же глаза киммерийца привыкли к свету, он смог рассмотреть место, в котором очутился. Грот был округлым, с очень высоким потолком и вздымающимися чуть наклонно стенами. Везде висели громадные, порой в человеческий рост сталактиты. Они завораживающе поблескивали, игриво переливались, кое-где даже вызывающе сверкали. В самом центре грота было какое-то углубление. Его окружал невысокий каменный уступ. И только в одном месте виднелся узенький проход. К нему Дарейна и повела Конана.

Там, внизу углубления, виднелось озеро. Его вода была совсем не прозрачной и… ярко-голубой. Да, такого же самого цвета, что и Слеза Дианирина в перстне Насинги. Озерная гладь была такой спокойной, неподвижной, что создавалось впечатление, будто это и не вода была, а нечто твердое, как камень или стекло. От узкого прохода в уступе вниз, к самому озеру, вели выдолбленные в камне ступеньки.

— Ну же! Спускайся! — с дрожью в голосе прошептала Дарейна — Окуни руку девчонки в воду!

Конан осторожно спустился по каменным ступеням. И уже приблизился к самому озеру, как вдруг… услышал громкий, властный и одновременно с тем отчаянно взволнованный голос.

— Вы не сделаете этого!

На какие-то мгновения Конана как будто парализовало. Он оторопело взглянул наверх, туда, откуда раздался голос. На каменном уступе стояла Серидэя. Ее огромные глаза сверкали гневом. И киммериец почему-то не мог понять, в чью сторону она глядела, в его или Дарейны?

Конан метнулся было к озеру, но в один миг на месте воды вспыхнул огонь.

Киммериец непроизвольно отпрянул назад, к ступенькам. Оранжево-красные язычки пламени вздымались вверх, боролись меж собой, тревожно дрожали.

Становилось нестерпимо жарко, душно. Все вокруг уверенно окутывала густая багровая пелена.

— Отдай мне девочку! — жестко сказала верховная хранительница, и ее взгляд пронзил Конана насквозь.

Киммериец почувствовал, что им снова овладевала слабость, совсем как тогда, во время спуска по ведшей вглубь скалы лестнице. Он старался не глядеть на Серидэю, но, куда бы ни отводил взгляд, почему-то все равно видел перед собой ее огромные темно-зеленые глаза. Они были обращены к нему и смеялись. Конан не мог шелохнуться. Мрачные предчувствия отзывались тупой болью в груди. Руки, ноги одеревенели. В ушах что-то неугомонно, мучительно трещало. А потом слух Конана различил голос Дарейны. Сначала его звуки показались киммерийцу очень тихими, как будто доносившимися откуда-то издалека. Но постепенно голос становился все громче, и вместе с тем, как он нарастал, Конан ощущал, как к нему возвращаются прежние силы. Глаза Серидэи уже не преследовали его. Грот был окутан темной дымкой, и все же киммериец отчетливо видел верховную хранительницу — как и прежде, она стояла на каменном уступе. Дарейну же Конан не мог видеть, но хорошо слышал ее голос, взволнованный, чуть дрожащий, то срывавшийся на крик, то опускавшийся до хриплого шепота.