Андрей Посняков - Пропавшая ватага

– Значит, кто-то парня прикрыл, – Сертако невесело усмехнулась. – Завесил колдовской пеленою.

– Да-да, – задумчиво покивал Енко Малныче. – Я тоже чувствую здесь какое-то колдовство. И это не тупые чары Докромака! Нет, тут все куда изящнее, тоньше. Не столичный ли это нуер постарался?

Сертако вскинула голову:

– А ему-то это зачем?

– Не знаю! Мальчишка – ни к чему, точно. Быть может, высокий гость почуял меня? Что ж, тогда поборемся, померяемся силой, а?! – Енко азартно выдохнул и расхохотался.

– Померяемся… – поправив безрукавку, глухо промолвила девушка. – Но, как только тебя почуют, вспомнят, сюда нагрянет множество колдунов, и весьма сильных. Ты надеешься победить их всех?

– А ты мудрая, – молодой человек потянулся к стоявшему на столе кувшину с кислым киселем. – Права, права – как только я себя выдам, мы тут не протянем и пары дней. Но и без колдовства не обойтись, как же иначе противостоять чужим чарам? Да и Нойко неплохо бы выручить, хоть он того и не заслуживает.

– Ты думаешь, он еще жив?

– А мертвый он никому не нужен, – резонно заметил колдун. – Жив, жив – и сейчас рассказывает про нас… или чуть позже расскажет. Уж будьте уверены, колдуны из него вытянут все… Правда, я пока не чувствую чужих заклинаний… и это пугает. Неужто никакого колдовства нет? И этот визитер из столицы никакой не колдун, просто явился с обычной проверкой. Может, и так…

– Ты ж сам только что сказал, господин, что Нойко прикрыли колдовской завесой, – напомнил скромно стоящий в углу Ясавэй.

Енко дернул шеей:

– Это могли сделать и местные. Поверьте, мне ничего не стоит эту завесу прорвать! Только если там и вправду колдун. Нет, надо что-то похитрее придумать. И поскорее покинуть это место, спрятаться.

– Ты хочешь найти другую хижину? – переспросила Сертако. – Такую же развалюху?

– Нет, – колдун покачал головой и хитро прищурился. – Я хочу поселиться там, где колдуют. Тогда и сам смогу проявить свою силу. И никто меня не определит, даже первостепенные колдуны Дан-Хаяра!

– Инте-ересно, – девушка скептически хмыкнула. – Ты предлагаешь перебраться в храм Хоронко-ерва? Или к мужскому богу? Идея хорошая. Только вот куда мы денем жрецов?

– С ним и будем жить, – ухмыльнулся Енко. – Точнее – с ней.

– С кем это?!

– А вам обоим не кажется странным, что столичный гость до сих пор живет в доме у старого тюленя Еркатко? И туда почти каждый день наведывается военный вождь, славный Та-Ертембе? Ведь так, Ясавэй?

– Да, каждый день приходит, – кивнув, подтвердил юноша. – Пьют малиновое вино, разговаривают. Только я не знаю, о чем – слуги не знают.

– Вот видите! – снова засмеялся колдун. – И это вместо того, чтоб тотчас же доложить Великому Седэю обо всех тех безобразиях, что творила эта парочка – вождь и старый колдун. Значит, гостю зачем-то нужны они оба, а вот старуха Эрве-пухуця, похоже, что не нужна.

– А при чем тут Эрве-пухуця? – Сертако с отвращением передернулась, не очень-то хорошие воспоминания остались у нее о хозяйке Дома девичества.

Енко побарабанил пальцами по кувшину с киселем:

– Вы что, забыли, кто донес на Еркатко? И сколько сил я потратил, чтобы разжечь вражду между похотливым нуером и старой ведьмой?

– Ты… ты хочешь спрятаться в Доме девичества?!!! – ахнула Сертако.

– Не именно там, а где-нибудь рядом, скажем – в саду, – колдун невозмутимо повел плечом.

– Я туда не пойду! – тряхнув головой, решительно заявила девчонка. – Эта мерзкая старуха, она…

Зеленые, вытянутые к вискам, глаза ее вспыхнули гневом, щеки раскраснелись…

– Пойдешь, – спокойно молвил колдун. – Будешь улыбаться, кланяться… и, если надо – разделишь с нею постель! Да-а, именно так, и не возражай мне!

Енко Малныче резко повысил голос:

– Поверьте, я знаю, о чем говорю – это единственное наше спасение. Затаиться, залечь – и колдовать спокойно. Ну, Сертако, родная! Нежели я хочу тебе зла?

Прижав девушку к груди, колдун ласково погладил ее по волосам.

– Даже и не знаю, – прошептала Сертако. – Все равно, эта старая ведьма… Ладно! – девушка резко выпрямилась. – Пойдем, коль уж решили.

Енко Малныче качнул головою:

– Сначала я поговорю со старухой. Вы пока подождете на берегу.

Допив кисель, все трое покинули хижину и отправились к озеру, к отмели, заросшей густым кустарником и камышом. Стоял утренний туман, весьма плотный, такой, что противоположного берега и вовсе не было видно, лишь кое-где угадывалась темная стена леса.

– Вот, здесь и ждите. Место удобное.

– Господин, – поковыряв босой ногой песок, Ясавэй несмело повернул голову. – А мы не зря таимся?

Колдун сверкнул глазами:

– Зря? Поясни!

– Ведь у Нойко узнают все. И о тебе – тоже.

– Узнают – да, – покивал Енко Малныче. – Но так же узнают и кто такой Нойко – врун, хвастун, выдумщик. Умный человек поверит ему?

– Поверит. Но не во всем.

– Вот именно. Останется сомнение, сомнение в моей силе. И если эту силу больше не почувствуют, тогда решат, что мы все же сбежали, ушли.

– Станут искать. Вышлют погоню.

– Обязательно вышлют. И пусть! А мы отсидимся здесь, а уж потом уйдем – спокойно, не торопясь, как и положено солидным людям, – колдун мечтательно прищурил глаза, красивое, слегка скуластое, лицо его, обычно несколько надменное, со всегдашней усмешкой, вдруг на миг сделалось добрым и радостным, как у играющего ребенка. – А может, и не придется никуда уходить, если боги будут к нам милостивы. Подождем, затаимся! Ну, Ясавэй-нэ, что ты голову-то повесил?

– Нойко бы выручить, – тихо промолвил юноша.

– Выручим, – колдун пригладил пышную шевелюру и потрогал висевший на груди золотой амулет. – Сначала определим, где его держат. Желательно без колдовства.

– Я знаю в лицо всех слуг Еркатко Докромака, – улыбнулся Ясавэй. – Не зря же следил. Выясню!

– Вот и славно. – Енко Малныче подмигнул возлюбленной и вдруг настороженно повернул голову к озеру. – Вроде как кричит кто-то.

– Не человек, – прислушалась Сертако. – Какой-то зверь… спинокрыл или волчатник. О! Вот снова! Слышите?

Протяжный и какой-то грустный вопль, скорей даже – стон, донесся с того берега, увязая в тумане.

– Нет, это не спинокрыл…

– Конечно, не спинокрыл! – колдун неожиданно расхохотался. – Это другого рода ящер… родной мой, друг.

– Друг?! Неужель ты думаешь…

– Да, это Ноляко! Я знаю. Видно, соскучился, зверище, почувствовал, как мне сейчас тяжело.

– Да ну, – отмахнулась девчонка. – Быть такого не может.

– Не может? Смотри!

Енко едва слышно свистнул, и, точно в ответ на его зов, из тумана раздался протяжный вопль.

– Ну что? Слышали?

– Не зови! – дернулась Сертако. – Куда мы его денем?

– Пока никуда, – мягко заметил колдун. – Разве что… чуть позже.

– Хорошо иметь такого верного ящера, – с некоторой долей зависти прошептал Ясавэй. – Я б тоже хотел. Заведу! Вот только освою ученье.

Пришурясь, атаман Иван Егоров сын Еремеев посмотрел на только что скрывшееся за облаком солнце. Настоящее, золотисто-желтое, живое… Колдовское – яростно-сиреневое – светило висело куда как ниже и, казалось, прожигало насквозь.

– Да, жарковато сегодня, – подойдя, промолвил бугаинушка Михейко. – Вода в заливе нагрелась – не было бы беды.

– Думаешь, длинношей забредет или двуног? – усмехнулся Егоров. – Могут, конечно, но… больно уж они далеко.

– Пешие-то драконы – вряд ли, – здоровяк привычно поиграл мускулами. – А вот твари морские – могут. Какой-нибудь зубастый ящер, нуер.

– Нуеры в реках больше.

– И все ж… Я б, атамане, по берегам надежную сторожу выставил. С пищалями, со всем снаряженьем. Чтоб ежели вылезет из воды какое чудище – так враз!

– Дельно говоришь, – одобрительно кивнул старшой.

Иван всегда знал, что здоровяк Михейко, на вид – тупая бугаина, обладает острым умом и недюжинной смекалкой, много чего знает, но не рассказывает – стесняется, опасаясь показаться умнее других и тем собеседников своих обидеть. И бывают же столь деликатные люди, Михейко Ослоп – как раз из таких.

– Ты что задумчивый такой, друже Михей? Со стругом непорядок?

– Со стругом-то как раз порядок, атамане. Вона, гляди сам!

Чуть впереди, как раз по тропинке, за большим плоским камнем, где и стояли сейчас собеседники, у полувытащенного из воды струга копошились ватажники – что-то подделывали, конопатили, красили.

– Сиверов Костька сказал – добрый струг, – пояснил здоровяк. – Небольшой, однако вместительный и быстрый.

– А с осадкой как?

– Подходящая осадка – в локоть. Пройдет по любым рекам.

– Это хорошо, что пройдет, – покивал атаман. – Переволакивать-то нам несподручно – хочу пушек побольше взять, хороших, бронзовых.

Бронзовые литые пушки действительно были куда лучше чугунных либо железных, сварных. Во-первых, куда как легче, что в дальнем походе имело решающее значение, а во-вторых – намного безопаснее для самих пушкарей, в случае чего, перед разрывом на стволе появлялось вздутие, железные же разрывало сразу, и тогда обслугу осколками рвало в куски. Рвались, бывало, пушки-то, ничего вечного в мире нет.