Сергей Самаров - След Сокола

Эделинг Аббио, как и предупреждал накануне короля Кнесслер, тут же, без сомнений и раздумий о том, где он находится и как ему следует вести себя в этих обстоятельствах, проявил свой знаменитый темперамент и резко вскочил с места, с гневом всматриваясь в лицо главного герольда.

– Вы хотите сказать, сударь, – от волнения и возмущения эделинг стал коверкать франкские слова, – что сакские воины недостойны того, чтобы вступить в единоборство с франкскими рыцарями?

Шевалье де Жерен вежливо, хотя и сухо, поклонился в сторону Аббио.

– Вы неправильно меня поняли, господин эделинг. Я хочу сказать, что на турнир прибыло настолько мало рыцарей вашей стороны, что мы пока не способны даже составить полноценную пятерку зачинщиков. Этот вопрос нам еще предстоит обсудить чуть позже. И потому возникают трудности с формированием рыцарского отряда для участия в меле.

– У нас достаточное количество славных воинов, способных противостоять любому рыцарскому отряду, – не вставая с места, сердито сказал Кнесслер. – Они не имеют высоких титулов, хотя по знатности старинных родов могут поспорить с любым из рыцарей-франков. А что касается боеспособности сакских воинов, то они с детства держат в руке меч и порой даже спать ложатся, не выпуская его. Кроме того, не каждый из ваших рыцарей тоже является бароном. Многие из них просто младшие сыновья больших семейств, и унаследовали от родителя только характер и оружие. То есть, мы видим одинаковую судьбу и у саксов, и у франков.

– Только я один могу выставить десяток своих витязей, – мрачно добавил Бравлин, в гневе пошевелив сильными плечами, отчего зашелестели кольца его пружинной кольчуги[131]. – И уверен, не каждому франку придутся по душе удары их копий. А что касается древности их рода, то еще мои прадеды вместе с их прадедами, тогда еще входя в союз бодричей, совершали немало великих походов вплоть до византийских берегов.

Франсуа де Жерен все еще не угомонился. Он переглянулся с монсеньором Бернаром, поймал взгляд одобрения со стороны королевского дяди и продолжил свою линию:

– Вы забываете, господа, что существует еще и рыцарский кодекс, и рыцарское воспитание. Это тоже немаловажный фактор, существенно влияющий не только на боеспособность воинов, но и на их способность к определенным нормам поведения, соответствующим такому состязанию, как рыцарский турнир.

– То есть, – теперь уже Бравлин, хмуря брови, поднялся со своего места, покраснев от гнева и чеканя слова, как удары, – вы хотите сказать, что сомневаетесь в честности и в благородстве всех, кто не именует себя франками? Тогда позвольте мне, в свою очередь, обвинить вас в недостойном рыцаря поведении. Вы не знаете тех людей, которых стараетесь оклеветать. Если это и есть рыцарская честь, если это и есть рыцарский кодекс поведения, то я заявляю вам со всей ответственностью, что нашим витязям будет стыдно скрестить оружие с такими именно рыцарями, потому что они чести не имеют.

Тут вскочили на ноги все присутствующие. В том числе и король. И неизвестно, чем все закончилось бы, не возьми Карл бразды правления советом в свои руки.

– Я прошу всех сесть, – сказал он так твердо, что все без исключения присутствующие почувствовали знаменитую королевскую волю.

Не сразу, но рыцари и члены совета расселись по своим местам, продолжая переговариваться друг с другом, выражая отношение к произнесенным словам.

– Я, король Карл Каролинг, приношу извинения своему брату князю Бравлину Второму за бестактность и необдуманность слов королевского герольда. Даже если он и высказал свою точку зрения, это вовсе не точка зрения короля. А здесь все решает именно моя точка зрения. И потому я лишаю шевалье де Жерена слова по существу вопроса и предлагаю присутствующим высказаться.

– Так давайте выставим равный состав, – запальчиво воскликнул, почти выкрикнул Аббио. – И тогда – пусть победит сильнейший…

– Но если франкские рыцари добьются победы, – все еще сомневался монсеньор Бернар, – их с удовольствием обвинят в том, что победа досталась им слишком легко, потому что бились они не с равными им рыцарями, а только с простыми воинами, пусть и опытными…

– А если сборное войско побьет франкских рыцарей, вас просто поднимут на смех! – добавил Бравлин. – Этого вы боитесь?

Все франкские рыцари, и Бернар вместе с ними, опять вскочили со своих мест.

– Тихо! – снова прикрикнул Карл. – Я попрошу присутствующих не превращать королевский совет в площадную перебранку. Поскольку турнир учредил я, мне и решать, какой вид меле выбрать для турнира. И я решаю! Вместе с сотней полка Бернара будут выступать двадцать отборных рыцарей, которых сам Бернар и назначит. Эделинга Кнесслера я попрошу подобрать среди присутствующих на турнире воинов не франков десяток лучших бойцов, чтобы они смогли достойно показать себя в общем состязании. Вторую десятку, как и было оговорено, выставит князь Бравлин. Больше этот вопрос не обсуждаем.

Карл сел, недовольный тем, как повернулось дело, и тем, как представил проблему шевалье де Жерен. Так недолго и весь турнир превратить в кровопролитную, настоящую войну, когда побеждает не честь, а злоба, замешанная на национальном чувстве собственного превосходства. А вся государственная политика короля была построена как раз на равноправном вливании в королевство захваченных с помощью войны областей. То есть, придя с войной, он желал добиться мира и взаимопонимания. А сейчас военная партия франков, не добившись своего на прошлом совете, политическом, желала турниром вызвать еще большее недовольство друг другом со стороны саксов, славян и франков. Этого Карл допустить не мог.

– Переходим к следующему параграфу регламента, и надеюсь, что здесь шевалье де Жерен проявит благоразумие, если не хочет расстаться со своей должностью.

Голос Карла прозвучал так твердо и слова показались настолько грозными, что де Жерен, хорошо знающий монарха, с извинением склонил голову.

– Да, еще один сложный вопрос предстоит сегодня решить окончательно, ваше величество, – обратился главный герольд к королю, совершенно сменив, в опасении королевского гнева, тон разговора. – Оружие, каким должны биться воины… Любой турнир несет в себе угрозу для жизней воинов. Это неизбежно. Но не следует ли нам ограничить применение боевого оружия?[132] После прошлогоднего турнира в Баварии от ран скончалось восемнадцать рыцарей и множество простых воинов. А сколько осталось калек – не считал никто. Герцог Тассилон зарекся впредь радовать народ такими зрелищами.

– Герцог Тассилон специально устраивает такие турниры, чтобы присвоить себе имущество погибших баронов, – вставил слово мрачный барон Борк. – И совсем он не зарекался, а будет продолжать их, пока кто-то не остановит его своим копьем.

На комментарий баварца никто не обратил внимания. Чужие турниры далеко, а хотелось говорить о своем, и решить, наконец, необходимые вопросы.

– Конечно! Следует заменить мечи и копья на дубинки и превратить турнир в игрища шутов… – по-кошачьи фыркнул со своего места воинственный Бернар, в очередной раз показывая свою ворчливость. – Захотят ли сами участники стать шутами? Вот в чем вопрос! Если такое произойдет, я просто поеду в день турнира на охоту. Там будет гораздо интереснее…

– Вопрос в самом деле сложный. – Карл, не доверяя уже главному герольду, полностью взял обсуждение в свои руки. – Очевидно, нам придется ввести большое количество турнирных стражников, которые должны тщательно следить за состоянием бойцов. Я предлагаю следующие условия. Выбитый из седла не должен считаться побежденным, если он может встать без посторонней помощи и продолжать схватку с мечом в руке. Упавший после удара противника или же получивший ранение пеший воин выбывает из турнира как потерпевший поражение. Стражники выводят или выносят его в ресе. Рыцарь, не подчинившийся решению стражника, приравнивается к не подчинившемуся моему решению и изгоняется с турнира и из моей армии. Ушедший в ресе для отдыха считается побежденным. Снявший собственноручно с себя шлем признает этим свое поражение и уходит с поля боя в ресе. Потерявший шлем в схватке имеет право надеть его снова. Единственное ограничение в оружии, которое я предлагаю, – применение кинжала. Кинжал – это оружие убийцы, а не рыцаря. Вы согласны, господа, с такими условиями?

– Согласны, ваше величество, – за свою партию ответил Кнесслер, который раньше откровенной воинственности не проявлял и сейчас удивил короля своим возбужденным видом.

– А если рыцари ведут бой, и один из них, отступая, попадет в ресе? – решил уточнить правила герцог Анжуйский.

– А если рыцари проводят настоящий бой на мосту, и один из них, отступая, упадет в реку? – спросил в ответ Карл.

Жофруа ответ короля вполне удовлетворил.

– Впрочем, – добавил Карл, – ресе недолго и отгородить. Пусть плотники сделают это. И пусть не забудут поставить бревно рекомендации…