Питер Фехервари - Ксеноугроза: Омнибус

— Неверная! — взревел Бхарбаз, пролетев мимо Азайа и не обращая внимания на попадающие ему в грудь пули. Костяная коса аколита рванулась вперед и отсекла правую руку берсеркера, а другая когтистая лапа схватила ее за запястье левой. Они были одинаково сильны, но у женщины было только две руки. Она зарычала, когда ее враг вогнал ей в грудь ятаган своей третьей. Его клинок легко прошел сквозь сбитую из лоскутов кирасу. Азайа увидел, как ее глаза расширились в экстазе, их зрачки полыхнули, а из-под шлема дым повалил.

— «Дикий огонь»! — завопил он, но опоздал. Забрало неверной взорвалось, и она выплюнула поток огня — исходящий, казалось, из самой ее души, — прямо в лицо Бхарбаза. С черепа аколита потекла плоть.

— Избранный коготь! — Прошипел вокс, словно откуда-то издалека. — Азайя…

Труп Бхарбаса рухнул на спину, обугленный череп сорвался с шеи в момент удара о пол кузова. В следующий миг тело мотоциклистки рассыпалось углями под тяжестью собственного доспеха. Сквозь красную пелену Азайя услышал, как в клетке беснуется Цикатрикс, а затем до него снова донесся вокс-призыв, настойчивый и полный боли.

— Помоги мне, сынок.

Достигнув дальней стороны моста, Гхарз сбросил скорость, развернул мотоцикл и остановился. Машина взревела, объятая жаждой продолжить резню, но он усмирил ее хлестким щелчком презрения.

— Успокойся.

Обратив на мост пустые глазницы, Гхарз оглядел внутренним взором запятнанных Спиралью дегенератов. Они собирали жалкие остатки отряда вокруг последнего уцелевшего грузовика — восстанавливали порядок и с нечеловеческим упорством готовились отразить следующую атаку. В них не было страха — вообще никаких эмоций, за исключением смердящих мук павшей Сестры и ее отродья. Кое-кто мог увидеть иронию в том, что столь бездушных созданий возглавляют такие пропащие души, но Гхарз был слеп к подобному, как был он слеп и к радостному возбуждению товарищей-Искупленных.

Всадники, подъезжая ближе к вождю, просто светились от упоения битвой — но и обидой на приказ отступать. Выжили только семеро, но он не жалел о потерях, даже о гибели Каэли, которая помогала Гхарзу мстить с самого пробуждения и любила его задолго до этого. Как и остальные, она приняла смерть с наслаждением, которого он не мог разделить. Единственным, что осталось в нем, была ненависть, настолько всеобъемлющая, что она затмевала все остальное.

«Ты должен проснуться холодным пеплом, — повелел когда-то одноглазый вестник его божества, — очищенным от заразы Спирали, отрешённым от тщетности и иллюзий собственного бытия».

«Но я хочу помнить, — воспротивился Гхарз, глядя на испепеляющий источник, к которому привел его древний. Он чувствовал, как ксеноотрава Спиральной Зари распространяется по телу, распуская его сплетение с каждым ударом сердца, но все же колебался. — Я хочу помнить, что они сотворили со мной… со всеми нами».

«Ты не забудешь. Уж точно не это, — пообещал проводник, — но твоей ненависти следует уподобиться льду. И из этого льда ты призовешь испепеляющий поток огня, не ведающего преград».

Первое прикосновение обещанного огня вычистило из Гхарза порчу, как чужую, так и человеческую. Мучение было неописуемо, но он принимал его со всей страстью, до тех пор, пока страсть тоже не выжгли прочь.

«Не все погибели одинаковы». — Выйдя из пламени, сгоревший человек не успел понять, кто произнес эти слова: его бог, проводник или же он сам. Потом он осознал, что вопрос лишен смысла.

Гхарз развернул мотоцикл навстречу Отсеченному Шпилю. Этот задумчивый, непокорный пик не видел разницы между последователями Кредо и Спиралерожденными. К обоим он относился с равным презрением.

— Устрой нам ад, друг, — сказал ему Гхарз, заводя мотоцикл.

Потрепанный конвой протащился через мост ползком. Два уцелевших багги в плотном строю следовали по бокам грузовика Азайи. Никто больше не встретился им ни на переправе, ни на другой стороне теснины.

— Почему они прекратили атаку? — спросил избранный коготь у Бхарбаза, щурясь на терзаемый бурей хребет впереди. — Мы были у них в руках.

Опаленный череп у его ног не удостоил Азайю ответом, как и выживший Сияющий Коготь, Хезракх, что занял место убитого помощника. Одну из рук создания оторвало взрывом, как и половину лица, но братья из Первой Парадигмы были почти так же живучи, как и Чистокровные дети звёзд, зачавшие их.

«Из них отличные воины, но плохие советники, Бхарбаз», — грустно подумал Азайя. Он отбросил эмоцию, стыдясь своей слабости. Брат-по-когтю умер во имя Священной Спирали. Остальное не имело значения.

— Мы нужны еретикам живыми, — предположил он вслух. — Ослабленными, но живыми.

Это был единственный разумный вариант. Неужели враг насмехался над ними?

Затем мысли Азайи спутались: воля Спирального Отца излилась на него, направляя в сторону гор. Дорога к плетельщице варпа развернулась перед глазами, а развалины святилища вспыхнули, словно маяк, усиливая необходимость снова двигаться дальше, следовать…

«Наш враг не знает пути, — с неожиданной убежденностью осознал избранный коготь. Дрожа от усилия, он освободился от воли пророка. — Нет».

Хезракх зарычал и указал когтем в направлении пика.

— Мы идём, — хором произнесли два неофита — стрелка позади Азайи.

— Нет! — повторил избранный коготь, говоря в полный голос, чтобы противостоять псионической волне. — Враг пощадил нас, чтобы мы привели его к плетельщице варпа. — Голова Азайи начала раскалываться от боли, как только он стал возражать. — Они не знают пути.

Давление на череп уменьшилось. Избранный коготь ощутил, как пророк изучает эту вероятность.

— Буря укрывает их, словно плащ, — настаивал Азайя. — Прячет, но не ослепляет их. Нужно дождаться её окончания.

Хезракх глядел на него хищными, пустыми глазами, словно его разум находился где-то в другом месте. Избранный коготь знал, что сейчас у каждого создания в конвое подобное выражение лица. Такое же носил бы и Бхарбаз.

«Добровольные рабы!» — Промелькнула мысль, полная отвращения. Она была почти еретической. Затем волна одобрения захлестнула разум Азайи.

— Веди их, как считаешь нужным, избранный коготь, — выдохнул Спиральный Отец, когда она отступила.

Присутствие пророка исчезло, но Его благословение осталось.

«Так вот почему ты хотела, чтобы я сопровождал тебя, мама, — подумал Азайя. — Мы с тобой тоже служим Спирали, но не как рабы».

— Оставайтесь настороже, братья, — приказал он на командной частоте. — Продолжим путь, когда буря стихнет.