Ольга Громыко - Космоолухи: до, между, после

Похоже, его нарочно засунули в эту дыру, чтобы поскорее одумался и убежал с поджатым хвостом.

— Надейтесь-надейтесь, — пробормотал Олег, поправляя лямки вещмешка, и снова покосился на киборга. За двадцать минут тот ни разу не шевельнулся, даже с ноги на ногу не переступил.

В академии Олега тоже учили так стоять — и даже научили, но занятие было не из приятных: то нога затечет, то нос зачешется, то вот лямки резать начнут…

— Вольно, — негромко скомандовал Олег.

Никакой реакции. Видимо, для DEX’а это и было «вольно».

С боевыми киборгами Олег до сих пор дела не имел, только издалека видел их на учениях. Мамина Марка, Mary-2, выглядела и вела себя совсем иначе — почти не отличить от вышколенной горничной, к месту улыбающейся, хмурящейся и поддакивающей хозяевам. Так вот, значит, как выглядит киборг без программы имитации личности — армейским DEX’ам ее даже не устанавливают, ни к чему она здесь…

Лейтенант почему-то ощутил досаду и разочарование. Марка была… ну, не членом семьи, но ее привычной частью, в детстве Олег долго не мог уловить разницу между ней и человеком. Потом, конечно, дошло, но теплые чувства остались: Марка была единственной, кто никогда не ругал его за неважные оценки, разбитую кружку и порванные штаны, — гладила по голове, убирала, зашивала… А оказывается, это просто говорящий попугайчик, не видящий разницы между чириканьем и осмысленными словами. Но попугайчик хотя бы действительно любит хозяина, а не имитирует это, как звуки…

Олег вздохнул и отвернулся от киборга. По уму, надо идти и устраивать нерадивым бойцам разнос, но не хочется настропалять против себя людей, которые через час будут прикрывать твою спину. В чужую казарму со своим уставом не лезут, и если сержант смотрит на поведение рядовых сквозь пальцы, то, наверное, здесь это в порядке вещей.

В семь сорок восемь группа наконец загрузилась в катер. Дольше тянуть было неприлично, да бойцы и не пытались увильнуть от задания. Группе предстоял семи-восьмидневный поход по джунглям, и потерянные полчаса не играли никакой роли. Олег заикнулся было насчет дисциплины, но Эдик небрежно бросил: «Виноваты, лейтенант, больше не повторится», — и первым заскочил внутрь. Ну да, какая тут дисциплина, спасибо, что вообще пришли… Странно, что на маленькой военной базе в заднице Галактики сохранился хоть какой-то порядок, не дающий двухсотенному гарнизону «Иблиса» превратиться в одичавших партизан.

Катер пронзил голографическую маскировку, как разноцветное облако, и пошел низко, над самыми верхушками деревьев, чтобы вражеским радарам сложнее было его засечь.

«Ферзи» лениво трепались о ерунде. Сержант то ли дремал, то ли коротал время с закрытыми глазами, погрузившись в свои мысли. Киборг сидел в углу, рядом с составленными в кучу вещмешками, покачиваясь им в такт, когда катер потряхивало на воздушных ямах.

Молодой лейтенант зачарованно глядел вниз, на сплошную путаницу ветвей и листвы.

Шеба… Еще несколько лет назад Олег вместе со всем прогрессивным человечеством искренне недоумевал, почему их доблестные войска до сих пор не уничтожили эту «язву на теле цивилизации», как высокопарно выражались СМИ. Потом, в академии, курсантам на пальцах объяснили, что единственный способ это сделать — отрубить язву вместе с рукой, то есть выжечь шебские джунгли под корень вместе с мирным населением. Причем собственно повстанцы при этом не слишком пострадают — укроются в подземных бункерах и дадут оттуда космофлоту последний яростный бой, а то и рванут планету вместе с собой. Вот и приходится ограничиваться локальными боями и точечными рейдами, надеясь, что рано или поздно в затяжной войне наступит перелом.

Олег просмотрел уйму демонстрационных роликов, голографий и отчетов со статистическими таблицами, но полный масштаб трагедии оценил только сейчас.

Лес расстилался под брюхом катера сплошным, судя по высотомеру — тридцатиметровым ковром. Отдельные гиганты достигали пятидесяти метров, и их приходилось облетать, как скалы. Олег знал, что на Шебе полно и лугов, и каменистых пустошей — к северу от базы, где находился город-матка, — но сейчас в это сложно было поверить. Лес-лес-лес, а они как лилипуты на бумажном самолетике. Да здесь весь земной космофлот почувствует себя воробьиной стаей!

Олег отшатнулся от иллюминатора: одно из деревьев-гигантов сделало хватательное движение всей кроной, как огромной многопалой рукой. Пилот, привычный к фокусам здешней природы, едва скользнул по нему взглядом, загодя так рассчитав курс, чтобы ветки не дотянулись до катера при любом раскладе. Стив и Марк зафыркали, Эдик наклонился к уху Угля и что-то прошептал. Штурмовик заржал, откровенно пялясь на Олега, и тот не выдержал:

— В чем дело?

Уголь сел по стойке «смирно» и старательно отрапортовал:

— Рядовой Ветров рассказал мне анекдот, лейтенант!

— Может, и мне расскажете? — Олег старался придерживаться строгого, но доброжелательного тона, показывая, что не прочь посмеяться над собой — если шутка будет дружеской.

— Извините, лейтенант, но он такой неприличный, что я не могу его вам повторить. Это будет неуважением по отношению к командиру.

«А насмехаться над ним, значит, уважение?!»

Олег понял, что, если будет настаивать, Эдик наверняка найдет что рассказать. В духе: «Встретились как-то лей… прапорщик и проститутка». И смеху будет еще больше, а Олегу придется фальшиво ему поддакивать.

Пришлось сделать вид, что ответ его устроил.

Тот же Наф-Наф легко осадил бы бойцов — например, сам что-нибудь рассказал, вроде бы никак не связанное с моментом, но с далеко идущими ассоциациями. Командирский же опыт Олега ограничивался взводом новобранцев, которых ему дали погонять на практике в академии. Восемнадцатилетние, частью еще безусые парнишки старательно боялись такого же юнца, а если что — рядом всегда ошивался проверяющий из старшего офицерского состава. Здесь же все зависело от реальных заслуг, которых у Олега, увы, еще не было.

Вообще-то за ними он сюда и прилетел.

— Две минуты до зоны высадки!

Катер, замедлив ход и лихо накренившись, нырнул в колодец крохотной прогалины. В салоне резко стемнело, «ферзи» посерьезнели и тоже уставились в иллюминаторы. За ними проплывали все более толстые и лысые ветки, в конце концов сменившиеся частоколом стволов и черным, словно обгоревшим кустарником без листьев.

Проснувшийся сержант зевнул и привычно пощупал шею — на месте ли цепочка с идентификационным жетоном. Жест оказался заразительным.