Рон Хаббард - Отрицательное измерение

От автора. Для блага человечества и по просьбе Философского общества США упоминающееся далее философское уравнение приводится как уравнение "С", без расшифровки.

Комната не была ни темной, ни грязной. Просто в ней царил беспорядок. На полках огромных книжных шкафов зияли пустоты, повсюду, раскинув страницы, валялись книги. Ковер был запорошен исписанными листами бумаги. Поваленное чучело совы с унылым видом клевало Китай на глобусе.

Доктор Мадж работал. Ему мешали упорно сползающие очки; правая рука была вымазана чернилами, даже на носу красовалось чернильное пятно.

Провались мир в тартарары, это не потревожило бы доктора философии Ярмутского университета. В его голове бушевал вихрь философских и физических идей пополам с высшей математикой.

Тому, кто смог бы прочитать мысли Маджа, доктор показался бы отважным человеком. Внешнее впечатление складывалось иное. Во-первых, Генри Мадж был тощ. Во-вторых, лыс. К тому же невысок, со слишком большой головой, длинным носом и удивительно ясными глазами. И весь нацелен на работу. Нахмурившись, Мадж посмотрел на часы. Уже начало седьмого. В запасе оставалось полчаса. Он просто обязан завершить работу за этот срок. Времени в обрез, но он успеет домчаться до университета, чтобы выступить на заседании Философского общества.

Он совсем не рассчитывал на озарение, внезапное, как удар молнии. Мадж планировал сделать всего лишь достойное сообщение на тему «Прав ли был Спиноза, отклонив предложение занять пост профессора». Но, продумывая план своего выступления, он внезапно наткнулся на совершенно неожиданную идею. И ринулся вперед на всех парусах по волнам своих мыслей.

– Ген-ри-и-и Мадж! Генри Мадж не слышал.

– Ген-ри-и-и Мадж!

Он даже не поднял головы.

– Генри Мадж!!! Вы собираетесь обедать или нет?!

На этот раз он услышал, но смутно, как бы сквозь вату. Он так и не вернулся в мир бифштексов и картофеля, когда на пороге кабинета появилась его экономка миссис Лизабет Дулин, крупная женщина с исключительно сильным характером. Больше всего на свете любившая порядок, она, зайдя в кабинет, расправила плечи, как генерал, отдающий приказ о расстреле:

– Мистер Мадж! Что вы натворили? Посмотрите на себя! Вы испачкали нос и посадили чернильное пятно на жакет!

Генри Мадж мог в одиночку сразиться со всей Вселенной, но миссис Дудин... Лет десять тому назад она появилась в его доме, и с тех пор доктор перестал ощущать, себя хозяином положения.

– Да, Лиззи,– сказал Мадж, сразу почувствовав усталость.

– Вы собираетесь обедать, или нет? Я звала вас полчаса назад. Бифштекс остыл. А ведь вам еще нужно одеться!

– Да, Лиззи, – попытался успокоить ее Мадж и тяжело поднялся.

– Генри Мадж, что вы здесь натворили?!

К Маджу, похоже, вернулся былой энтузиазм.

– Лиззи, по-моему, я его нашел! – воскликнул он, и комната, и даже сама Лиззи Дулин исчезли. В возбуждении он обошел вокруг стола, поправил очки и, просияв, повторил:

– По-моему, я его нашел!

– Что вы нашли? – не поняла миссис Дулин.

– Уравнение! Ты даже не представляешь, как это здорово! Лиззи, если я прав, то существует состояние без измерения. Отрицательное измерение, Лиззи. Подумать только, сколько лет они пытались найти четвертое положительное измерение, а я, заменив плюс на минус...

– Вы опоздаете на заседание. – Но Мадж с головой ушел в абстрактные размышления. – Известно, сколь многое способен представить человек! Например, вообразить, что он в Париже. Но это, так сказать, ментально. С помощью найденного мной уравнения воображаемый процесс перемещения превращается в физический. Представляешь, раз – и ты в Париже.

– Генри Мадж, ваш обед остыл.

Но он не слышал. Судорожно схватив ручку, доктор на покрытом чернильными кляксами листе записал уравнение "С".

В тот момент он не заметил в себе изменений. Но половина его мозга зашевелилась, словно разбуженное чудище. А затем затрепетала и вторая половина.

Перед ним на листе бумаги предстало уравнение "С".

– Генри Мадж! – сурово сказала Лизэи. – Если сию же минуту вы не пойдете обедать... – и она начала надвигаться на него.

Мадж понял, что сейчас будет скандал. Он до смерти боялся экономки... «Господи, оказаться бы отсюда за тысячу миль. Например, в Париже», – мелькнула мысль.

Уууп!

– Cognac, m'sieu? (Коньяк, месье? (франц.))

– А?... – открыв рот, Мадж смотрел на официанта. Он ничего не понимал. Было поздно, и немногие прохожие спешили домой по Рю-де-ла-пэ.

– Cognac ou vinblanc, m'sieu? (Коньяк или белое вино, месье? (франц.)) – не унимался официант.

– Знаете, – сказал Мадж, – я вообще-то не пью. Извините, а где я?

– В Париже, месье, – сухо сказал официант. – Может быть, кое-кто чуть-чуть перебрал?

– Нет-нет. Я не пью, – ответил до смерти перепуганный Мадж.

Официант сосчитал пустые рюмки.

– Неплохо для человека, который не пьет. С вас сорок франков, месье.

Мадж смущенно полез в карман и заметил, что на нем все тот же, в чернильных пятнах, жакет, а на ногах домашние шлепанцы. Очки сползли ему на нос.

Он судорожно шарил по карманам, медленно двигаясь к осознанию того факта, что при себе у него нет ни цента.

– Извините, – начал Мадж. – Я сегодня не при деньгах. Если вы позволите...

– Вот как! – вскричал официант. Куда только делась его учтивость. – И тем не менее ты заплатишь! Жандарм! Жандарм!!

Генри задрожал и вспомнил уют своего кабинета...

Уууп!

Лиззи смотрела на него, как на привидение.

– Почему... где... Куда вы исчезли? Ох, наверное, мои глаза во всем виноваты. Ну конечно, мои глаза. Я же знала, что обмороки были совсем не случайно, – она посмотрела на часы. – Господи! Вы еще не пообедали! Сию же минуту отправляйтесь в столовую!

Смертельно напуганный Мадж покорно последовал за экономкой. Перед ним поставили тарелку, и он заставил себя поесть. Значит, отрицательное измерение действительно существует. Итак, разум – все, тело – ничто. Другими словами, разум управляет телом... В конце-концов он решил, что все это пока слишком туманно.

– Вы опаздываете, – строго сказала Лиззи. – Вот-вот пробьет семь!

Мадж встал и побрел к себе в комнату. Вот костюм, который он должен надеть. Он присел на краешек кровати, начал снимать тапок, да так и застыл в задумчивости.

Очнулся он минут двадцать спустя, когда Лиззи забарабанила в дверь:

– Генри Мадж!

А он даже не снял шлепанцы! Если Лиззи увидит... Дверь начала открываться.

– Мне следовало бы быть в аудитории, – Мадж представил себе лекционный зал.

... Уууп!

Он стоял за кафедрой и ошарашенно смотрел, как рассаживается аудитория. Боже, а он-то как выглядит – разношенные шлепанцы, потрепанный жакет, кляксы на носу и на руках. Он попятился и налетел на декана факультета.