Елена Ванслова - Ралли «Конская голова»

Солнечный морозный день. Длинные лесные тени перечерчивают лыжню, а ты летишь по ней все быстрее, и кажется, будто лыжи — продолжение твоих ног, а палки — продолжение рук, слышен только рывок — хлоп, еще рывок — хлоп, хлоп, хлоп, лыжи подчас скользят, не отрываясь от лыжни, поют свою задумчивую песню. Это — реальная жизнь, а вот в фантастике встречаются и лыжи иного рода. На них можно подняться над землей на 10–50 метров и попасть в причудливый мир облаков. Облака бесконечно меняют форму. Баллоны с краской размечают тропинки и облачные грибы. В воздухе реют рекламные лозунги. Попадая в «сад удовольствий», люди испытывают ни с чем не сравнимые чувства — свободы, необычности ситуации. Это тем более понятно, если представить себе, что внизу, на Земле, автострады в 20 рядов и разные сооружения заполоняют все, а крошечные скверы с яркими пластиковыми деревьями не могут принести ни покоя, ни радости. Однако прогулки по облачным садам не только прекрасны, но и опасны — можно провалиться, лыжи могут отключиться, можно попасть в ядовитое облако, столкнуться с самолетом, врезаться в линию высокого напряжения. И все же люди идут на риск (рассказ А. и К. Штайнмюллеров «Облака нежнее, чем дыхание», ГДР). А вот на Луне люди могут летать не только на лыжах, но и на крыльях (Р. Хайнлайн, «Угроза с Земли», США). Воздушные полеты дают им особо неизъяснимое ощущение радости и счастья бытия. Ради этого ощущения человек пренебрегает опасностью.

Перед вами — сборник научно-фантастических рассказов о спорте. Интересно посмотреть на спорт с научно-фантастических высот. Чем выше мы поднимаемся, тем глубже и отчетливее предстают перед нами спортивные проблемы в глобальном, пожалуй, даже философском ракурсе. Удивительно не то, что идея гармонии тела и духа пришла к нам еще из Древней Греции, удивительнее другое — насколько трудным оказывается путь человечества к этой гармонии. Через ложь, грязь, зависть, через тернии прокладывает человек путь к звездам, к гармонии внутри себя, к внутренней свободе и радости. При этом у него подчас оказываются исцарапанными в кровь руки, лицо — больше того, вся душа его в ранах и шрамах, болит, кровоточит, и нет конца-краю этой боли. Это — в настоящем и в обозримом будущем.

Если в спорте всегда были особенно привлекательны риск, азарт, повышенное чувство опасности, то в рассказах, где речь идет о фантастическом будущем, все это умножилось, разрослось до невероятных размеров. Так, в рассказе Герберта Франке «Зрелище» показан бой не на жизнь, а на смерть. Люди сражаются со страшными чудовищами — гигантскими тапирами, летающими ящерами, и не из-за того, что их принудили, не из-за того, что они защищают свою жизнь, а прежде всего для самоутверждения — я это могу! Сверхновая техника предоставляет для самоутверждения невиданные возможности. Так, в азарте штурмует световой барьер героиня рассказа Е. А. Филимонова «Ралли „Конская голова“ Грета. Ее корабль прорезает „Конскую голову“ — огромное облако темного газа, и она — в упоении от скорости, от своей лихости, от собственной значимости.

Если представить себе, что у каждого человека как бы вмонтирован градусник самоуважения — не от природы, а в процессе социального развития, то становится ясно, что спорт позволяет людям повысить показания градусника. Стержнем человеческой личности является уважение к самому себе, однако основой для этого уважения служит определенная система ценностей, на которой держится личность. Чаще всего физическое превосходство человека поднимает показания его „градусника“, дает возможность пережить восхитительные минуты. Однако здесь же кроется и немалая опасность. О ней повествует итальянский писатель Альберто Леманн в рассказе „Онироспорт“.

Герой этого рассказа стал обладателем „спортвизора“ — прибора, который не только дает возможность смотреть спортивные поединки, как мы их смотрим по ТВ.

Человек надевает на голову особый шлем с электродными трубками, вставляет электрод в рот. И вот он становится не просто зрителем, а участником спортивных баталий. Изображение превращается в трехмерное, живое. То герой летит как птица по горнолыжной трассе, то скачет во весь опор на коне, то гребет на двойке распашной. То он чувствует себя великим вратарем, взлетает над сеткой, то плывет в бассейне. И самое удивительное — при этом он сидит недвижимо, а ему кажется, будто он — активный участник спортивного сражения! И не только злость, ярость, радость, но у него полное ощущение участия — ноги в синяках и шишках, то пот прошибает, то мороз по коже. Звук и запах — все воссоздается с предельной точностью. Когда герой отключает электроды, то испытывает истинное потрясение. Он как бы осуществляет древнюю мечту Фауста — останавливает быстротекущее мгновение. Правда, мгновение это далеко не всегда прекрасно, но всегда его можно назвать обжигающим, жгучим. Приходит на ум сравнение с великим романом Рэя Брэдбери „451° по Фаренгейту“. Человечество достигло такого технического совершенства, что отдельная личность может полностью оказаться во власти фантомов и больше не нуждаться в обществе живых людей. Она может стать маньяком, наркоманом, только потребляет не героин или гашиш, а жадно поглощает впечатления. Но это едва ли не худший вид наркомании. И недаром герой Леманна за короткое время превратился в старика — он поседел, у него появилось множество морщин, но все его желания по-прежнему сводятся к одному: скорее на голову шлем, скорее погрузиться в нирвану, соединить мысль и действие.

И если в Древней Греции сражались не только за себя, но и за свой город, за свое государство, то в мире будущего, который нам рисует фантаст Уильям Гаррисон в рассказе „Ролербол“, так же как и в „Онироспорте“, каждый сражается лишь за себя. Зрители на трибунах ревут от восторга, когда спортсмен, держа под мышкой голову одного из своих противников — раннеров, другой рукой молотит по лицу мертвеца и несется по беговой Дорожке. Это еще хуже, чем знаменитое римское „Хлеба и зрелищ!“ Это жестокость, к которой человек возвращается, казалось бы, после побед более гуманных эпох. „Мы вернулись в средние века“, — рассуждает герой рассказа Гаррисона игрок экстра-класса Джонатан И. В его душе пустота. Он мучается, но не может понять, почему ему так плохо. Может быть, ему совсем не нужна память о прошлом? О том, что от него ушла любимая? О корпорациях, которые поделили между собой мир и не дают никому вздохнуть свободно? О книгах, которые все переписаны на микрофильмы и доступны только тем, кто работает на компьютерах?