Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога

В очередной том собрания сочинений одного из самых своеобразных фантастов Америки вошли два его приключенческих романа — «Врата времени» (1966) и «Пробуждение Каменного Бога» (1970).

Первый из них принадлежит стремительно набирающему в последние годы популярность, но довольно старому поджанру «альтернативной истории». Основной принцип ее — что было бы, если?.. (Если бы Наполеон победил под Ватерлоо, если бы Чингисхана придушили во младенчестве... подставьте по своему вкусу. ) Одним из первых этой идеей воспользовался Л. Спрэг де Камп в своем романе «Да не опустится тьма! » еще до начала второй мировой, заставив занесенного в VI век американского археолога переписывать историю заново. «Врата времени» поворачивают похожую ситуацию несколько по-иному. Во время налета американской авиации на нефтяные промыслы Плоешти горящий бомбардировщик и преследующий его немецкий истребитель пролетают через некие Врата, открывающиеся в иной мир. Мир, где нет ни лошадей, ни самолетов, где броневики на деревянных колесах давят краснокожих солдат... мир, где тоже идет война. Но это иная война. И пилоту — индейцу по имени Роджер Два Сокола предстоит выяснить, чем Земля-2 отличается от его родного мира, почему в Румынии говорят на так хорошо знакомом ему ирокезском языке... и как выжить, когда с берегов Балтики на Европу надвигается угроза, носящая имя древнего балтского бога грома — Перкуниша.

А второй роман — «Пробуждение Каменного Бога», переведенный специально для нашего издательства Элеонорой Раткевич, одним из лучших фантастов нового поколения, дважды выдвигавшимся на премию «Интерпресскон», — тоже переносит нас в непривычный, но все же отчасти знакомый мир. Во время одного из первых экспериментов по остановке молекулярного движения, которое позднее даст человечеству уже знакомые читателям по трилогии «Мир одного дня» каменаторы, ученый — физик Улисс Поющий Медведь оказался «заморожен». Его тело выпало из потока времени... чтобы вновь вернуться к жизни от удара молнии через много миллионов лет. Человечество исчезло с лица Земли, сметенное загадочными каплеобразными пришельцами. Его место заняли новые виды разумных существ — человекоподобные еноты, псы, медведи, слоны... Эволюция кардинально преобразовала животный мир. Но вышедшее из-под контроля творение сгинувших хозяев планеты — разумное дерево Вурутана — угрожает покрыть континент от берега до берега. И всем, кто не желает подчиниться ему, приходится вступить в смертельную борьбу. И проснувшийся Каменный Бог присоединяется к ним.

Через год после войны мой издатель отправил меня в Ставангер, в Норвегию, взять интервью у Роджера Двух Соколов. Кроме того, я был уполномочен заключить с ним договор — на весьма выгодных условиях, особенно если учесть трудности с книгоизданием и сбытом в те послевоенные годы. Я сам напросился на это задание, поскольку был немало наслышан о Роджере Двух Соколах. Большинство рассказов о нем были невероятными, даже противоречивыми, но рассказчики все до одного клялись, что говорят чистую правду.

Все это меня настолько заинтересовало, что я уволился бы с работы и на свой страх и риск отправился в Норвегию, не отпусти меня издатель. А в те времена человеку моей профессии нелегко было найти работу. Все силы были брошены на восстановление цивилизации, разрушенной войной — и умение обрабатывать металл и класть стены из камня ценилось гораздо больше, чем талант борзописца.

Тем не менее люди покупали книги, а таинственный чужак Роджер Два Сокола интересовал всех. Каждый слыхал о нем, но те, кто знавал его лично, были или мертвы, или пропали без вести.

Я записался пассажиром на старый пароход, который добирался до Ставангера пять дней. Когда я сошел на берег, я не стал даже останавливаться в гостинице, поскольку был уже поздний вечер, а вместо того поинтересовался на своем скверном норвежском, как добраться до отеля, в котором, как мне было известно, остановился Два Сокола. Перед отъездом я безуспешно пытался заказать там комнату.

Проезд на такси стоил очень дорого: бензин все еще отпускался по карточкам. Мы долго ехали по темным улицам города, где не горел ни один фонарь. Но фасад гостиницы был освещен неожиданно ярко, а фойе заполнено шумно веселящимися гостями, все еще радовавшимися, что им удалось пережить войну.

Я спросил у администратора, как найти Двух Соколов, и мне ответили, что он находится в бальном зале, где бургомистр Ставангера устраивает вечер.

Я без труда разыскал Роджера Двух Соколов, поскольку через мои руки прошло немало его фотографий. Он стоял в углу зала в окружении толпы. Я пробился туда и оказался рядом с ним. Два Сокола был высок и широкоплеч; приятное лицо не портил даже орлиный нос. Он имел темно-каштановые волосы и смуглую кожу — не смуглее, впрочем, чем у многих норвежцев в зале. Но глаза оказались неожиданно серыми — холодными и серыми, как зимнее небо в Исландии. Он что-то рассказывал, держа в правой руке стакан с выпивкой, и его белые зубы то и дело поблескивали в улыбке. Его норвежский был не лучше моего — то есть понятный, но с сильным акцентом и пренебрежением к грамматике. Рядом стояла красивая блондинка, которую я тоже узнал по фотографиям, — его жена.

Воспользовавшись возникшей в разговоре паузой, я представился. Роджер, конечно, знал о моем приезде из переписки с моим издателем. Он спросил меня, как прошла поездка.

— Терпимо, — ответил я.

— Я уже боялся, — заметил он глубоким, приятным и в то же время суровым баритоном и улыбнулся, — что ваш издатель передумал и вы не приедете. Видимо, у вас на судне вышел из строя беспроволочный телеграф.

— Как и все остальное, — ответил я. — Во время войны это корыто ходило в каботажные рейсы и четырежды попадало под бомбежки. Чинили его в спешке и чем под руку попадется.

— Через два дня я покидаю Норвегию, — коротко пояснил Два Сокола. — А это значит, что я смогу посвятить вам полтора дня. Я расскажу вам свою историю и буду надеяться, что вы ее не слишком переврете. Как у вас с памятью?

— Фотографическая, — ответил я. — Согласен. Но это значит, что нам обоим не удастся выспаться в ближайшие два дня. Я устал, но готов выслушать ваш рассказ, как только вам будет угодно...