Марианна Алферова - Салон для робота

Старик видел лишь одним глазом. На месте второго образовалась черная яма и ее не потрудились прикрыть. Старик вообще был плох — при каждом движении он весь дергался и хрипел, но в отличие от остальных мыслил вполне ясно. Старик уже прошел обработку и теперь спокойно стоял в углу. Его очередь была первой и он не собирался увиливать.

Гранд подошел к нему и попытался связаться по волновому каналу. Старик посмотрел уцелевшим глазом.

— Говори так, — прохрипел он и внутри у него что-то забулькало. — У меня эта штука не фурычит… — вульгарные слова раздражали слух.

— Будет очень больно? — спросил Гранд. — Я думаю, анестезия — обман. Для того, чтобы мы покорились.

— Не знаю, — отвечал старик. — Со мной разделаются за один раз, во второй не позовут, — и что-то похожее на смех раскололо голос.

— Я бы мог работать, — заметил Гранд. — Я еще молодой…

— Не износился, — поправил старик.

— Молодой, — упрямо повторил Гранд. — И всего лишь перелом ноги. Разве это нельзя починить?

— Не в ноге дело, — проскрипел старик. — За тобой наверняка есть что-нибудь поважнее, — старик был велеречив и произносил слишком много лишних слов, но он был мудр, этот старик…

— Я не выполнял приказы, — признался Гранд, — но я не мог их выполнить, потому что… — попытался оправдаться он, как недавно пытался объяснить что-то эксперту службы ликвидации. — Они не оставляли ни одной степени свободы, ни одной… Как же можно двигаться при таких граничных условиях?

— Все это чушь, — презрительно фыркнул старик. — Просто твой мозг дестабилизировался… Тут никакая «молодость» не спасет. Ты такая же развалина, как все мы…

Гранд посмотрел на остальных. Еще два робота, чья очередь была после. Черный и обшарпанный «ПРО-I» и какой-то сборный агрегат без всяких отличий и знаков. «ПРО-I» еще что-то помнил о себе, иногда бормотал обрывки слов и числа — все больше названия лекарств, цены на выпивку и дешевые закуски. А тот, последний, вовсе ни на что не способный, лежал на полу, раскинув многочисленные руки, и из суставов вытекало масло — люди напоследок не поскупились на обильную смазку — в тесной комнатке, рядом с залом, запах машинного масла смешивался с запахом кухни.

— Они ничего не соображают, — заметил Гранд почти с завистью.

— Твоя очередь — вторая? — уточнил старик. — Ты можешь их пропустить, — он кивнул в сторону развалин.

— Нет, — Гранд уперся ладонями в стену. — Вторая — значит, я пойду вторым…

— Ты прав, — хихикнул старик. — На ночное представление тебя все равно не оставят…

— Ночное представление, оно скоро? — зачем-то спросил Гранд, хотя эта информация была уже бесполезной.

— В час ночи, — ответил старик и единственный глаз его странно блеснул.

Над черной железной дверью вспыхнула зеленая лампочка и следом негромко пискнул сигнал.

— Ну все, можно, — пробормотал старик. — Как говорят люди, резерв в нулях.

Черная дверь отъехала и спряталась, затаившись в стене. Гранд у видел крашеные в цвет ступени, покрытый блестящим пластиком пол какого-то помоста. Пыльные бархатные занавеси, раздвинутые и подхваченные ближе к полу витыми с золотой искрой шнурами. А меж этим пыльным бархатом тонул в полумраке зал с множеством столиков, человечьих голов, пятен светильников. От зала шел непрерывный гул, разрываемый вспышками смеха и пьяными вскриками.

Старик, скрипя, стал подниматься на сцену. «Последние шаги», — отметил про себя Гранд и тут же сосчитал ступеньки и шаги, которые позволят старику сделать там, на помосте до… Взгляд уперся в кресло, стоящее посреди сцены. В нем кто-то сидел, но кто — Гранд не видел. Загораживала спинка. Мозг автоматически увеличил неясный предмет и Гранд разглядел человеческую руку, белую, ослепительную в своей наготе. Потом дверь задвинулась и оттуда, из зала, донеслись негромкие звуки, будто кто-то хлопал ладонью по стулу.

«Хлопки — это выстрелы, — понял Гранд. — Все. Старик умер».

Теперь он стал ждать сигнала для себя. Прошло пятнадцать минут. Мозг исправно отсчитывал с точностью до сотой доли положенные секунды. Человек не может так оценить жизнь. Он все видит и ощущает приблизительно. Измерить жизнь до миллиардных долей может только робот.

Гранд прошелся по комнатке, ощущая энергию в каждой частичке своего сложного, хорошо отлаженного тела. Во время обработки из него не вынули запасной энергоблок и там, на помосте, он должен был корчиться лишние несколько минут. Но Гранд об этом не знал. Он лишь в который раз задал вопрос, зачем его убивают… Когда включили его сознание, он считал, что будет работать вечно… Та информация была ошибкой, ложью, как говорят люди. А истина… Правда, как говорят люди — она была перед ним. В виде лампочки, забранной железной решеткой. Лампочка через минуту загорится и…

Гранд остановился возле сидящего на полу «ПРО-I».

— Седьмой сектор, седьмой сектор, этаж 7-"Б"… — бормотал тот.

Гранд наклонился к нему. Корпус был весь исцарапан, а в нескольких местах остались глубокие вмятины. «ПРО-I» — робот, созданный для услуг. Хозяин сам мог отправить его сюда. У Гранда не было хозяина. Его предназначали для сложнейших промышленных операций, но он не смог…

Он так и не сумел понять — почему. Опять вспыхнула зеленая лампочка и железная дверь отъехала, обнажая ступени. Гранд шагнул. Как велели люди. Поврежденная нога мешала. Он поднялся на одну ступеньку и остановился. Теперь он увидел трех человек перед помостом: они сидели в летающих креслах и в руках у каждого поблескивало синей сталью старинное огнестрельное оружие.

— Пит, тебе нужно было взять арбалет, — крикнул кто-то и зал дружно загоготал.

Теперь Гранд рассмотрел то бело-розовое на стуле — голая женщина с ярко накрашенным ртом и длинными рыжими волосами в нелепом венке. Она повернулась к Гранду и, увидев его, улыбнулась. Она приветствовала его радостным призывным жестом. Робот, вспомни законы людей и повинуйся! Гранд стоял, опираясь на здоровую ногу и поджимая «больную». Что будет, когда он преодолеет три ступени? Мозг мгновенно просчитал варианты… Он приговорен к ликвидации, значит люди будут стрелять и убьют его. Но девушка была в этой цепочке совершенно лишней. Просто-напросто, Гранд не знал, что такое шоу, и что людям для убийства тоже нужна какая-то логика и видимость правоты…

— Он хочет убить меня! — взвизгнула женщина и заломила руки. — Скорее, на помощь! Он безумен! Скорее! — она вскочила, вся олицетворение ужаса, и замерла, картинно приподняв белую полную ногу, будто не в силах сделать ни шагу.