Сэмюэль Дилэни - Пересечение Эйнштейна: Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна. Время, точно низка самоцветов

— Но я продвинулась дальше, чем ваши военные.

Мягкая линия ее губ изогнулась в вежливой улыбке.

— Исходя из того, что я знаю о вас, мисс Вонг, это тоже меня не удивляет.

Кто она, подумал генерал. Он задавал вопрос абстрактному собеседнику. Он спрашивал у собственного отражения. Он спрашивал о ней. Много-много вопросов. Я должен знать о ней все. Это важно. Я должен знать.

— Во-первых, генерал, — произнесла она, — Вавилон-17 — это не шифр.

Его мысли со скрипом вернулись к предмету разговора.

— Не шифр? Но я думал, что криптографический отдел установил… — он запнулся, потому что не был так уверен в заключении криптографического отдела, и потому, что требовалось хоть какое-то время, чтобы вытащить себя с рифов ее высоких скул, выбраться из пещер ее глаз.

Напрягая мышцы лица, генерал приказал своим мыслям вернуться к Вавилону-17. Вторжение: Вавилон-17 может оказаться ключом к прекращению двадцатилетней войны.

— Вы хотите сказать, что наши попытки дешифровать Вавилон бессмысленны?

— Это не шифр, — повторила Ридра. — Это язык.

Генерал нахмурился.

— Ну, как его не называй — шифр или язык, мы его пока еще не разгадали. Давно начали эту работу, но все еще чертовски далеки от цели.

Сказывалось напряжение последних месяцев — язык стал непослушным, голос охрип. Улыбка исчезла, обе руки лежали на стойке. Он захотел сгладить жесткость своих слов.

— Связаны ли вы непосредственно с работой криптографического отдела, — голос Ридры был ровным и успокаивающим.

Он покачал головой.

— Тогда позвольте мне вам кое-что объяснить. По большому счету, мистер Форестер, существует два типа шифров. В первом — буквы или символы, используемые вместо букв, перемешиваются и искажаются в соответствии с моделью. Во втором — буквы, слова или группы слов заменяются другими буквами, символами или словами. Шифр может относиться к первому или второму типу, или быть комбинированным. Но оба типа шифров имеют одно общее свойство: когда найден ключ, вам стоит только применить его, и получатся логичные предложения. Язык же имеет собственную внутреннюю логику, собственную грамматику, свой способ выражения мыслей в словах с незначительными колебаниями смысла. Не существует ключа, подходящего ко всем смысловым значениям, выраженным в языке. В лучшем случае вы получите лишь приблизительное значение.

— Вы хотите сказать, что Вавилон-17 преобразуется в какой-то другой язык?

— Вовсе нет. Это первое, что я проверила. Мы можем взять вероятностную развертку различных элементов Вавилона и посмотреть, подобны ли они различным языковым образцам, пусть даже расположенным в другом порядке. Нет, Вавилон-17 — это самостоятельный язык, который мы пока не понимаем.

— Понятно, — генерал Форестер попытался улыбнуться, — то есть, вы хотите сказать, раз это не шифр, а скорее всего чужой язык, то нам придется отступить.

Даже если это поражение, то из ее уст оно становится не настолько горьким.

Но Ридра покачала головой.

— Боюсь, что вы меня не совсем поняли. Неизвестный язык может быть понят без перевода. Например, линейный Бихеттский языки. Но чтобы так получилось с Вавилоном-17, мне нужно знать гораздо больше.

Генерал изумленно поднял брови.

— Что же еще вам нужно знать? Мы передали вам все образцы. Когда получим новые, мы обязательно…

— Генерал, я должна знать о Вавилоне-17 все, что известно вам: где вы обнаружили его, когда, при каких обстоятельствах. Во всем может оказаться ключ к разгадке.

— Мы передали всю информацию, которой рас…

— Вы дали мне десять страниц искаженного машинописного текста через двойной интервал с шифром под названием Вавилон-17 и спросили, что он означает. Исходя из этого я больше ничего не могу сказать. Дайте больше информации, тогда может быть смогу. Все очень просто.

Если бы это было так просто, подумал генерал. Если бы все дело было в этом, мы бы никогда не обратились к вам, Ридра Вонг.

Она сказала:

— Если бы это было так просто, если бы все дело было в этом, вы бы никогда не обратились ко мне, мистер Форестер.

Он замер, на какое-то мгновение поверив что она читает его мысли. Нет, конечно же она просто должна знать об этом. Должна ли?

— Генерал Форестер, определили ли ваши специалисты, что это язык, а не шифр?

— Если и да, то мне об этом не доложили.

— Уверена, что они этого не знают, Я сделала несколько структуральных набросков грамматики… А они?

— Нет.

— Поверьте, генерал, все они чертовски много знают о шифрах, но не имеют никакого понятия о сущности языка. Именно из-за этой идиотской специализации я не работаю с ними последние шесть лет…

Кто она, подумал Форестер вновь. Сегодня утром он получил ее секретное досье, но сразу же передал его адъютанту, успев лишь заметить пометку «одобряется».

Как-бы со стороны генерал услышал собственный голос:

— Возможно, если вы расскажете немного о себе, мисс Вонг, мне будет легче говорить с вами.

Нелогично. Хотя произнес он это спокойно и уверенно. Уловила ли она его сомнения?

— Что вы хотите знать?

— Мне известно очень немногое: ваше имя и то, что несколько лет назад вы работали в военно-криптографическом отделе. Знаю, что уже тогда, несмотря на ваш юный возраст, у вас была отличная профессиональная репутация. И несмотря на то, что прошло шесть лет, работники отдела вспомнили вас. Целый месяц они безуспешно возились с Вавилоном-17 и единодушно заявили: «Идите к Ридре Вонг», — он помолчал. — Вы сказали, что кое в чем разобрались. Значит, они были правы.

— Выпьем, — предложила Ридра.

Бармен продефилировал туда-обратно, оставив на стойке два небольших дымчато-зеленых бокала. Она пригубила, наблюдая за ним. Ее глаза, подумал генерал, изогнуты словно распахнутые крылья.

— Я не с Земли, — сказала Ридра. — мой отец был инженером связи в звездном центре Х-ІІ-В, как раз за Ураном. А мама — переводчицей в Суде Внешних Миров. До семи лет я росла в звездном центре. Там почти не было детей. В пятьдесят втором мы переселились на Уран-XXVII. Когда мне исполнилось двенадцать лет, я уже знала семь земных языков и могла понимать пять неземных. Я запоминала языки, как большинство людей запоминают мелодии популярных песен.

Мои родители погибли во время второго запрета.

— Вы тогда были на Уране?

— А вы знаете, что там произошло?

— Я знаю, что Внешние планеты пострадали больше чем Внутренние.

— Вы ничего не знаете. Да, они пострадали больше, — она глубоко вздохнула, отгоняя воспоминания. — Одного глотка недостаточно, чтобы разбудить воспоминания, хотя… Выйдя из госпиталя, я была близка к помешательству, была такая опасность…