Ричард Матесон - Выпей кровь

Учительница схватила его за руку и поволокла упирающегося, царапающегося, вопящего Жюля к директору.

- Это моя мечта! Моя цель! Мое искреннее стремление!

Это было ужасно.

Жюля заперли в комнате. Учительница вызвала родителей. Они разговаривали скорбными голосами.

Люди в квартале обсуждали школьное происшествие. Многие сначала не поверили. Говорили, что это дети все выдумали.

Потом пришлось.

Они подумали: каких же тварей мы вырастили, если они способны такое выдумать.

После инцидента люди стали избегать Жюля.

Они сторонились, давая ему пройти, чтобы он не дай Бог их не задел, или не посмотрел в их сторону. Когда мальчик проходил по улице, матери загоняли детей по домам. О Жюле слагали небылицы.

Записки из школы продолжали приходить.

Жюль заявил матери, что туда он не вернется. Что это решено окончательно и бесповоротно.

Когда к Жюлю пришел надзиратель, мальчик убежал через окно по крышам.

Пролетел год.

Жюль, что-то разыскивая, бродил по улицам. Он сам точно не знал, что именно ищет: в проулках, мусорных баках, на автостоянках, на востоке, западе,севере и юге.

Но не находил.

Спал он мало. Ни с кем не разговаривал. Его взгляд всегда был устремлен в землю. Придуманные слова Жюль позабыл.

А потом он зашел в зоопарк.

Электрический разряд прошил тело мальчика насквозь, когда он увидел летучую мышь-вампира.

Глаза широко раскрылись, а бесцветные зубы тускло блеснули.

Жюль стал постоянным посетителем зоопарка. Он приходил смотреть на летучую мышь. Разговаривал с ней, называл Графом. Потому что чувствовал: это - человек, оборотень

Его настиг новый виток культурного развития.

Он украл в библиотеке еще одну книгу. О жизни животных.

Нашел описание летучей мыши-вампира. Вырвал страницу, а книгу выбросил.

Выучил нужное наизусть.

Теперь Жюль точно знал, как именно вампир ранит животных, как лакает кровь, словно котенок сливки. Как ходит на костяных отростках сложенных крыльев и скрюченных ножках, словно черный волосатый паук. Почему вампир ничего не ест, а питается только кровью.

Месяц за месяцем Жюль разговаривал с летучей мышью. Это стало смыслом его существования. Одного предела мечтаний он достиг.

Как-то раз Жюль заметил, что самый низ проволочной сетки ослаблен.

Его черные глаза осматривали по клетке. Никто не смотрел в эту сторону. День был пасмурный. Посетителей почти не было. Жюль подергал за проволоку.

Она слегка отошла.

Тут он увидел, как из обезьянника вышел служитель. Жюль отдернул руку и отправился восвояси, насвистывая только что придуманнный мотивчик.

Поздно по ночам он босым проход спальни родителей, прислушивался к храпу матери и бормотанию отца, надевал ботинки и бежал в зоопарк.

Всякий раз, когда сторож уходил к себе, Жюль пробирался к клетке с летучей мышью и все больше и больше ослаблял проволоку сетки.

Заканчивая, он незаметно ставил кольцо на место и шел домой. Разрыва никто не замечал.

Он приходил к Графу каждый день, говорил, что непременно научится ползать вниз головой и скоро его освободит.

И они будут пить девичью кровь. Bместе.

Однажды Жюль высвободил кусок и вполз в клетку к Графу.

Было совсем темно.

На коленях мальчик подобрался к маленькому деревянному домику. Прислушался, надеясь уловить мышиный писк.

Сунул руку в проем, нашептывая свои обычные слова.

А когда почувствовал иголочный укол, то чуть не подпрыгнул.

С неописуемым наслаждением Жюль вытащил из клетки трепыхающегося мохнатого зверька.

Затем выбрался из клетки и побежал из зоопарка - вдоль пустынных улиц.

Наступало утро. Небеса окрасились серый цвет. Домой идти было нельзя. Следовало найти убежище.

Он крепко прижал к груди лижущего палец вампира и перебрался через ограду во внутренний дворик своего квартала.

Зашел в полуразвалившуюся хижину. В ней было темно и сыро. Воняло. Жюль запер дверь, сунул палку в металлические обода и проверил, нет ли где-нибудь просвета, чтобы мышь не смогла улететь. Просвета не было.

И тогда он выпустил вампира. Мышь пролетела в угол хижины, зацепилась когтями за притолоку и замерла.

Жюль лихорадочно сорвал с себя рубашку. Его губы дрожали. Он безумно улыбался.

Затем вытащил из кармана украденный у матери перочинный нож. Вытащил лезвие и провел по нему пальцем. Кожа и мясо разошлись. Он задохнулся. По руке потекла кровь.

- Граф! Граф! - закричал Жюль захлебываясь, - Пей мою кровь! Выпей ее! Выпей!

Он переступил через какие-то канистры и протянул руку к летучей мыши. Она слетела с притолоки и уцепилась за кровлю в противоположном конце хижины.

По щекам Жюля потекли слезы.

Он сжал зубы. Кровь струилась по его безволосой груди, по плечам.

Тело сотрясала лихорадка. Жюль побрел в дальний угол хижины, но оступился, упал, и почувствовал, как острый край какой-то банки вскрыл ему бок. При этом руки взметнулись вверх и схватили зверька.

Мальчик прижал его к горлу и привалился спиной к перегородке. Вздохнул.

В глотке родился стон, но он задушил его, схватившись за грудь. Желудок свело. Жюля затошнило. Черная мышь на горле молча лакала его кровь.

Он почувствовал, как жизнь уходит из тела.

Вспомнил все пережитое: ожидание, родителей, школу, Дракулу, мечты, внезапное озарение.

Его глаза открылись.

Наклонная стена хибары маячила где-то в вышине.

Дышать стало трудно. Он раскрыл рот, чтобы вобрать как можно больше воздуха, начал втягивать его в себя, всасывать вонь тухлятины. Закашлялся. Костлявое тело забилось на земле.

В мозгу начало проясняться. Жюль увидел себя со стороны, полуголого, на полу грязной хижины, среди мусора, прижимающего к горлу мышь-вампира.

Издав сдавленный крик, мальчик поднял руку и оторвал трепыхающегося, дрожащего зверька от вены. Отбросил его в сторону. Мышь отлетела, а затем вернулась, обвевая его лицо кожистыми крыльями.

Жюль шатаясь поднялся на ноги, направился к двери, стараясь остановить струящуюся из горла кровь. С трудом, но все же отворил створку.

Выйдя в темный двор, он рухнул лицом в высокую острую траву. Попытался было позвать на помощь. Но с губ сорвалось лишь невнятное страшное бульканье.

Рядом с головой раздался мягкий шорох крыльев.

Который внезапно затих.

Сильные руки подняли Жюля с земли. Стекленеющими глазами мальчик увидел высокого мужчину в черном, глаза которого сияли словно рубины.

- Сын мой, - проговорил мужчина.