Святослав Логинов - Картежник [сборник]

Глава 3

РУБЛЬ ПЕРЕВОЗ

Хакицветный пришелец судорожно дергался, явно не умея совладать с вывороченной на бровку раскисшей глиной. Чем-то он напоминал Казину месячного цуцика, принесенного недавно взамен издохшего цепного кобеля Андропа. Учуяв не выветрившийся запах серьезного пса, цуцик задрожал и со страху наделал лужу.

Сейчас точно так же дрожал пассажир муровины. Это зрелище слегка успокоило Казина, у которого самого отчего-то неприятно тянуло внизу живота. Однако, преодолев спазм, Казин выбрался на гусеницу и сказал строго:

— Ты, парень, того… у меня с геометрией всегда плохо было, поэтому пифагоровы штаны я тебе рисовать не буду. Сам рисуй, если что…

— Какие штаны?… — просвиристел инопланетчик. — Выньми меня отсюда, я не хочу тут…

— А!.. — злорадно пропел Казин. — Проняло? Это тебе не по космосу проклажаться. Распутица хлипких не любит. Давай руку, что ли…

В один рывок выдернул хлюпика, поставив рядом с собой на дрожащей гусенице.

— Как же тебя угораздило засесть?

— Я мнить не смел, что здесь столько жидкофазных систем, — заоправдывался болотноцветный. — Подобного рода суспензии чрезвычайно раритетны во Вселенной, вот мой астромобиль и забух.

— Трансце… — начал было Казин, но вовремя понял, что зелененький, пожалуй, знает слова и похлеще, и потому сразу перешел к делу:

— Муровину твою, выходит, тоже вытаскивать надо?

— Надо! — с готовностью закивал собеседник.

— А платить чем будешь? — на этот раз Казин твердо решил выгоду не упускать.

— Там договоримся, — уклончиво пообещал космопланетчик.

Подобные увертки с Олегом не проходили никогда. Если уж речь зашла о деньгах, дожимать партнера нужно вплоть до шороха бумажек.

— Как договоримся, так и вытащу. — Казин распахнул дверцу кабины. — Я покудова лотки довезу и сброшу, а ты соображай. Здесь будешь думать или в кабину полезешь?

Инопланетянин очень по-человечески вздохнул и полез в кабину.

Лехи и Вохи на объекте, конечно, не было, поэтому Казину пришлось одному сгружать лотки: стропалить их по четыре за раз, что строго запрещалось правилами безопасности, стаскивать с пены, а потом снова сигать в грязь, чтобы отцепить крюки. Напрыгался вдоволь и твердо вознамерился слупить с инопланетчика семь шкур. Все это время зеленоватый сидел в кабине и, не мигая, разглядывал своего спасителя.

— Тебя как зовут-то? — поинтересовался Казин, счищая в последний раз глиняные пудовики о край гусеницы.

— Син, — дзинькнул пришелец, так что непонятно, имя было произнесено, должность во Вселенной или попросту — все они сины, и любого зеленомордого так звать можно.

— Понятненько… — протянул Казин. — Блудный син, значит.

— Блудный, — с готовностью согласился собеседник. — Домашний син далеко от синоматки не отходит, а я повсюду блуждаю.

Казин с сомнением оглядел тощенькое рыльце блудного сина, но от шутки решил воздержаться. Лишь спросил строго:

— Чем расплачиваться будешь, надумал? А то рабочий день заканчивается, мне домой пора. А завтра будет дороже.

Блудный син полез за пазушку и со вздохом вытащил коробочку без единой кнопки, но с экраном вроде как у карманного тетриса.

— Вот.

— Что за… малявина? — изобрел термин грамотный крановщик.

— Транслитератор, — непонятно объяснил син.

— Зачем он?

— Разговаривать.

— Радиотелефон, что ли?

— Нет. Вот мы с тобой разговариваем, а без транслитератора ты бы меня не понял.

— Ага, переводчик, — рассек Казин. — Ну, кажись, штука хорошая. Батарейки у него на сколько рассчитаны?

— Десять в двадцать седьмой степени диалектных единиц.

— Ладно, пойдет, — Казин упихал транслитератор в нагрудный карман и решительно взялся за рычаги.

Даже когда дело дошло до собственной его машины, тиномордый оказался не помощником. Казин обвел муровину запасным тросом, затянув его на самодав, застрополил на четыре малых крюка и, не рискуя поднимать муровину в воздух, волоком втащил на стальной лист пены. Снял тросы, прибрал запаску в башню, лишь затем поинтересовался:

— Куда теперь?

— Куда-нибудь, где сухо. Я же говорю — у меня от ваших жидкофазных систем реинкарнаторы забухли. Сохнуть надо часов десять…

— Ишь чо захотел!.. — Казин покачал головой. — Сухо тебе не будет. Там — Марьин ручей, а там и вовсе болото Неодолимое. Другого места для посадки выбрать не мог?

— Это я от радости, что тут столько коллоидов… вот голову и потерял.

— А нечего рот разевать на чужие коллоиды, — на всякий случай сделал выговор Казин. — Жадность до добра не доводит. Что мне теперь тебя, десять часов на пене сушить? — Казин почесал темя, соображая, что домой все равно не успевает, и добавил:

— Оно, конечно, можно, но за отдельную плату. Только учти, деньги ваши я в гробу видал, их, поди, и не обменяешь. Долларами плати или барахлом. У тебя в хозяйстве небось много чего имеется. Гони запасной комплект и сохни хоть до завтра.

— У меня нет запасного комплекта… — убито признался блудный син. — Все оборудование уникальное.

— Не рубишь ты в жизни, паря, — посочувствовал Казин. — Не понимаю, как ты до наших краев добрался, раньше не засел где-нибудь. Ну что с тобой делать — сымай что там у тебя уникального есть. Дома новое закажешь.

Тщедушный син вздохнул и покорно полез в муровину за инопланетной техникой. На этот раз он вынес из недр довольно объемистую штуку совершенно не технического вида. Больше всего она напоминала абажур, и даже приспособы, чтобы вешать на крюк, у нее имелись.

— Что за фигулина? — предусмотрительно поинтересовался Казин.

— Полевой синтезатор «Модус»! — доложил син.

— Полевой или половой? — уточнил механизатор.

Астротурист схватился было за карман, но, вспомнив, что транслитератор больше ему не принадлежит, пояснил:

— Полевой. Есть такая наука — теория поля.

— Что ж я, не знаю?… — Казин презрительно оттопырил губу. — Я эту науку всю как есть превзошел. С детства в поле. Питание у твоего синтезатора автономное?

— Ему не нужно питание, он от ментального поля задействован.

— Понятненько, — уверенно протянул Казин, пристроил «Модус» на боковом стекле и взялся за рычаги. — Потом покажешь, как им пользоваться. А теперь — держись крепче, поедем к бытовке, а то ночью тут столько коллоидов будет, что ты и сам забухнешь.

К бытовому вагончику добирались минут сорок пять. Можно было бы и пошустрее, но Казин опасался купать неводостойкую муровину в глубоких лужах и выбирал места поплотнее. Конечно, син ни хрена не сечет, но у Казина с этим было строго: взялся делать — делай по совести. Конечно, еще подумать стоит, что за модус он выторговал, но раз вещь взята — отрабатывай.