Дмитрий Баюшев - Чистый разум

Настраивая автоматику на биоритмы своего мозга, он вызывал ответную реакцию, в результате чего получалось довольно оригинальное наложение двух гармонических колебаний (суперпозиция) различного информационного уровня. Тип начинал мыслить масштабами Чера, а Чер — масштабами типа. Отловил его дежурный электрик, который зафиксировал несанкционированную утечку энергии. По крайней мере, мне преподнесли это именно в таком виде. Хотя, может быть, и приврали для пользы дела. А вот про то, что тип этот, по словам Ильина, испытал тяжелейший информационный шок, который отправил его к праотцам, никто из нас не знал.

Теперь по крайней мере было понятно, почему на «Глыбе» появился инспектор Ильин.

Все. Обед. Я сдал управление уже откушавшему эмэнэсу Люкакину и покинул вахту, спеша предаться чревоугодию. Но перед этим заглянул к Вадиму.

Мы прошли в оранжерею, которая располагалась на пути в столовую. Здесь всегда можно было найти укромный уголок, а также полакомиться спелым бананом или авокадо.

Вадим — парень не из разговорчивых, хмуроватый, можно сказать, парень, серьезный, а сегодня вообще какой-то суконный, будто работал три смены подряд.

Хотел я его маленько подковырнуть по этому поводу, но вдруг он сказал:

— На тебе что, всю ночь воду возили, что ли?

Стало быть, и у меня такая же безрадостная физиономия.

Нет, братцы, ночь надо спать, кому нужно это бдение? Хряпнул бы того же барбамила, благо от барбитуратов аптечка ломится, — и баиньки. Нечего уповать на ионный душ, если бессонница приняла хронический характер. А еще — нервы надо укреплять, братцы, вот что я вам скажу.

Мой ответ Вадиму был стандартный, на уровне песочницы и детского совочка:

— На себя посмотри, приятель.

— Что именно тебя интересует? — последовал немедленный вопрос.

— Видишь ли, Вадик, — сказал я. — Сегодня ночью Чер общался с кем-то из экипажа.

Игнорируя нашу технику.

— Что ты говоришь, — без всякого энтузиазма процедил Вадим.

— Точнее, общался он с двумя… товарищами. Одного товарища я знаю наверняка, а вот второй… Будем вычислять дальше или сам расколешься?

— Аристотель, — буркнул Вадим. — Будь добр, подай вон ту грушу.

Он, видите ли, не желал на моих глазах прыгать да скакать за высоко растущей грушей. Приподнявшись на цыпочки, я сорвал ее и подал со слащавой улыбочкой и поклоном, как официант в старинном кинофильме.

Вадим впился в сочный желтый плод и не успокоился до тех пор, пока не обглодал до косточки.

— Порядок, — сказал он, ополаскивая руки в фонтанчике. — Значит, так. Чер может связаться, игнорируя нашу технику, как ты изволил выразиться, с любым из нас, но это ему достается ценой больших потерь и не доставляет радости. Напротив, связь через Таин ВИБР ему нравится, он испытывает наслаждение. В чем тут суть — не знаю. Наверное, при прямом контакте он теряет много энергии, а тут все-таки мощный радиоканал. Так вот, наш разлюбезный Ильин лелеет мечту наложить на психозонд запрет — как на зонд прямого контакта. Он, оказывается, практикует именно на этих вещах. Чер сказал, что Ильин его обворовывает и лишает того минимума удовольствия, который он испытывает при общении с нами, то есть с мыслящей протоплазмой. Роль Таи мне не ясна, но Чер предупредил, что ей не стоит больше общаться с этим инспектором. И дело, как я разумею, вовсе не в психозонде, сам знаешь — он прост в изготовлении, а в его принципиальной новизне, стихийно возникшей после Таиных доработок ВИБРа. Почему я так думаю?

Объясню. Чер намекнул, что Таин вариант позволяет отфильтровывать ненужную ему информацию. Больше я ничего не знаю.

М-да, попробуй теперь состыкуй Вадькино изложение и Таин сон. Хотя она ничего толком и не успела рассказать, меня больше интересовал ее вчерашний разговор с Ильиным.

На всякий случай я сказал:

— Тут что-то не то.

— Ага, — согласился Вадим.

Не знаю почему, но во мне постепенно зрела уверенность, что от этого психозонда будет большой вред. Бывает иногда такое предчувствие грозящей опасности. Оно тем более сильное, если не знаешь, откуда ждать опасность.

— Тут есть один непонятный момент, — сказал Вадим.

— Какой именно?

— Зонды есть на всех станциях. Хуже того, они предусмотрены инструкцией по контакту. И вдруг появляется официальный чиновник, можно сказать создатель инструкции, и начинает на эти самые зонды накладывать запрет. Темновато?

— Действительно, — сказал я. — Действительно темновато… Если только это правда.

Вадим удивленно посмотрел на меня.

— Ты уверен, что Чер сказал тебе правду? Это, как-никак, ставит под сомнение деятельность Ильина.

— А зачем ему врать? — совсем уж удивился Вадим. — Как может соврать ребенок?

— Что ты сказал?

— Погоди, — Вадим опустил глаза. — Дай вспомнить. Ах, да, вначале была мощная посылка, что наш Чер очень юн.

— Все, сейчас мы окончательно запутаемся. Есть предложение подкрепиться и продолжить вечером. Вместе с Таей.

— Идет, — согласился Вадим. — Значит, первый товарищ — она?

— Вы очень проницательны, уважаемый.

Сразу после обеда меня вызвал Ильин. Эмэнэс Люкакин заскрипел было, что не обязан, что вахта — дело не его оклада, но потихоньку, полушепотом. Я не ответил, и он быстро успокоился. Понимал свою зависимость.

Опросом экипажа Аркадий Семенович занимался в кают-компании, днем обычно пустовавшей.

До этого я его видел лишь мельком, теперь разглядел получше. Ему под пятьдесят, и он похож на какого-то киноактера. Очень характерное такое лицо — с двумя продольными складками у рта, пристальным взглядом и редкой, но, как говорится, неотразимой улыбкой. Все это я выхватывал фрагментами, в процессе разговора, так как старался не встречаться с ним глазами. Терпеть не могу смотреть на человека в упор, тем более, если накануне этот человек был нелюбезен с моей женой.

— Меня интересует, Анатолий Иванович, где вы находились в момент происшествия? — начал Ильин.

— На месте происшествия.

— Да вы поконкретнее. Не стесняйтесь.

— В постовой.

— Так-так, и чем вы там занимались?

— Сидел в кресле.

— Нет, дорогой Анатолий Иванович, так не пойдет. Меня интересует зачем вы туда пришли, кто конкретно присутствовал, в какой момент в постовой появился капитан Фунтиков, ну и так далее. Понимаете? Меня интересуют подробности.

Я пожал плечами, но этого человека трудно было вывести из себя.

— Ну, хорошо, — терпеливо сказал Ильин. — Итак, вы сидели в кресле. Как вы оказались в этом кресле?

— Я был свободен от вахты, — разразился я наконец, и Ильин одобрительно кивнул.