Фрэнк Герберт - Глаза Гейзенберга

– Наше дело заботиться как о вас, так и о вашем ребенке, – сказал д-р Свенгаард, – Правила… – Закон дает нам право, – сказал Гарви. И он дал сигнал Лизбет:

– Все идет более или менее так, как мы ожидали.

«Доверять такому болвану знать законы», – думал д-р Свенгаард. Он вздохнул. Статические данные говорили, что из ста тысяч родителей одна пара будет настаивать, несмотря на тонкое и не так уж тонкое давление. Однако, статистика и достоверный факт – два совершенно разных дела. Свенгаард отметил, как посмотрел на него Гарви. Формация этого мужчины сильно склонялась в сторону мужского протекционизма – очевидно, слишком сильно. Он не мог терпеть, когда у него на глазах перечат его жене. Несомненно, он отличный добытчик, идеальный муж, никогда не участвовал в оргиях стирильеных – явный лидер. Болван.

– Закон, – сказал д-р Свенгаард, и голос его выразил упрек, – также требует, чтобы я указал родителям на опасности психологической травмы. Я не собирался и не пытаюсь помешать вам наблюдать.

– Мы собираемся наблюдать, – сказала Лизбет.

Тогда Гарви почувствовал вспыхнувшее в нем восхищение ею. Она так прекрасно играла свою роль, даже вплоть до хитрости в ее голосе.

– Иначе я просто не смогу вынести ожидания, – сказала Лизбет, – Не знаю… Д-р Свенгаард размышлял, стоит ли ему употребить нажим в этом деле – вероятно, можно сыграть на очевидном их чувстве страха, может быть, показать свою Власть. Один лишь взгляд на квадратные плечи Гарви и умоляющие глаза Лизбет разубедил его в этом. Они собираются следить.

– Очень хорошо, – вздохнул доктор Свенгаард.

– Мы сможем наблюдать отсюда? – спросил Гарви. Д-р Свенгаард был шокирован, – Конечно, нет! – Какие примитивные эти болваны. Но он удержался в мысли, что такое невежество проистекает из тщательно поддерживаемой тайны, которая окружает генную инженерию. Он сказал более спокойным тоном:

– У вас есть личная комната с телевидением, по замкнутому закрытому кольцу связанная с лабораторией. Моя сестра проводит вас.

Тогда свою компетентность доказала сестра Вашингтон, появившаяся в дверях. Конечно, она подслушивала. Хорошая сестра никогда не пускала такие дела на самотек.

– Это все, что мы можем посмотреть здесь? – спросила Лизбет.

Д-р Свенгаард услышал умоляющие нотки, заметил, как она избегает прямо смотреть на чан. Когда она произнесла это, все его потаенное презрение вылилось в его голосе:

– А что здесь еще смотреть, миссис Дюран? Надеюсь, вы не ожидали увидеть морулу?

Гарви потащил жену за руку и сказал:

– Спасибо вам, доктор.

Глаза Лизбет еще раз окинули комнату, избегая смотреть на чан, – Да, спасибо вам за это, что вы показали нам… эту комнату. Это помогает увидеть… готовит вас к… на случай чрезвычайной ситуации? – Глаза ее сосредоточились на раковине.

– Пожалуйста, все будет в порядке, я уверен, – сказал д-р Свенгаард, – сестра Вашингтон предоставит вам список всевозможных имен для вашего сына, если вы еще не сделали этого, – Он кивнул сестре:

– Проводите, пожалуйста, Дюранов в комнату для отдыха номер 5.

Сестра Вашингтон сказала:

– Следуйте, пожалуйста, за мной, – Она повернулась с видом чрезмерного терпения, которое, как полагал Свенгаард, все сестры получают вместе с дипломом. Дюраны послушно пошли вслед за ней.

Свенгаард повернулся спиной к чану.

Ну вот и все дела – Поттер, специалист из Централа, в течение часа… и он не очень-то будет счастлив иметь дело с Дюранами. У людей так мало понимания того, что приходится терпеть медикам. Психоаналитическая подготовка родителей отнимает столько времени, которое можно было бы посвятить более важным делам… и, конечно, усложняет проблему безопасности. Свенгаард подумал о пяти директивах «Уничтожить после чтения», которые он получил от Макса Олгуда, босса Т-безопасности Централа, за последний месяц. Это вызывало тревожное чувство, как будто какая-то новая опасность заставила Т-Безопасность суетиться.

Но Централ настаивал на организации общественной работы с родителями. У оптименов, должно быть, были на это серьезные основания, решил Свенгаард. Большинство того, что ОНИ делали, оставляло удивительное ощущение. Свенгаард знал, что иногда он впадает в чувство сиротства, существа без прошлого. Все, что заставляло его выбраться из этого эмоционального болота, было созерцание момента: «ОНИ власть, которая любит нас и которая заботится о нас». ОНИ твердо держали мир в своих тисках, будущее спланировано – место для каждого человека, и каждый человек на своем месте. Некоторые элементы старой мечты – космическое путешествие, новые философские концепции, морские фермы – все это временно положено на полку, отставлено в сторону для решения более важных дел. Хотя придет такой день, как только ОНИ решат все неизвестные, что кроются за субмолекулярной инженерией.

А тем временем для желающих была работа – поддержание популяции рабочих, подавление случаев отклонения, выращивание генетического фонда, из которого возникали даже оптимены.

Свенгаард повернул мезонный микроскоп над чаном Дюранов, настроил на малое увеличение, чтобы свести к минимуму эффект Гейзенберга. Еще один взгляд не повредит, просто на случай, вдруг он заметит опытную клетку и облегчит задачу Поттера. Даже когда склонялся над микроскопом, Свенгаард знал, что просто ищет оправдания. Просто он не мог удержаться от того, чтобы еще раз не исследовать эту морулу, которая явно имела потенциал и могла бы сформироваться в оптимума. Чудеса бывают так редко. Он сделал наводку и сфокусировал.

У него вырвался неожиданный вздох:

– А-ах… Такая пассивная при слабом увеличении морула, нет пульса, когда она лежит в стизе – и все-таки такая красивая в своей полудреме… такая маленькая, чтобы сделать намек на то, что она является ареной таких древних битв.

Свенгаард, опустив руку на увеличительный рычаг, помедлил. Сильное увеличение содержало свои опасности, но Поттер мог сделать небольшие поправки мезонного вмешательства. А увидеть увеличенное изображение было очень соблазнительно.

Он удвоил увеличение.

Еще раз.

Увеличение всегда уменьшало эффект стиза. Элементы здесь двигались, и с несфокусированного расстояния их мелькания были, как резкие повороты рыб. Вверх из этой кишащей арены выходила тройная спираль нуклеотидов, которая заставила его позвать Поттера. Почти оптимен. Почти то прекрасное совершенство формы и ума, которые может принять неопределенное балансирование жизни посредством тонко рассчитанных доз ферментов.

Ощущение утраты завладело Свенгаардом. Его собственные предписания, пока он поддерживал его живым, медленно убивали его. Такова была судьба всех мужчин. Они могли бы жить двести лет, иногда даже больше… но окончательно балансирующего действия не удавалось достичь никому, кроме оптименов. Они были совершенны, ограниченные только физическим бесплодием, но эта была судьба многих людей, и это ничего не отнимало у бесконечной жизни.