Джеймс Макконнелл - Срок авансом

Откровенно говоря, этот нежданный поворот событий несколько меня расстроил.

По–видимому, мое поведение не расходится с теорией. Довольно быстро я обнаружил, что, нажимая рычаг, иногда получаю пищу, а иногда слышится только щелчок, но белковый шарик не падает в приемник. Примерно через каждые двенадцать часов аппарат выдает различное количество белковых шариков. Пока это число варьировалось от 5 до 15. Я никогда не знаю заранее, сколько крысиных… виноват, белковых шариков выдаст мне аппарат, и выбрасывает он их очень неравномерно. Иногда мне приходится нажимать на рычаг раз десять, прежде чем я получу хоть что–нибудь, а иногда шарик появляется после каждого нажима. Так как часов у меня нет, то я не знаю точно, когда приближается время кормления, и поэтому подхожу к рычагу и нажимаю на него через каждые несколько минут, если, по моим расчетам, двенадцать часов уже истекли. Точно так же, как мои крысы. А поскольку шарики невелики и я никогда не наедаюсь досыта, то порой я замечаю, что начинаю давить на рычаг со всем неистовством неразумного животного. Тем не менее как–то я пропустил время кормления и был уже на грани голодной смерти (так по крайней мере мне показалось), прежде чем аппарат наконец выбросил следующую порцию шариков. Единственное утешение для моей оскорбленной гордости я нахожу в том факте, что систематическое недоедание довольно быстро вернет моей фигуре стройность.

Во всяком случае, Он, по–видимому, не откармливает меня на убой. А может быть. Он просто предпочитает постное мясо?

Я получил повышение. По–видимому, Он в своей безграничной внеземной мудрости решил, что у меня достаточно интеллекта, чтобы справляться с аппаратом скиннеровского типа, а посему я был повышен в чине и мне было предложено решать лабиринт. Вообразите всю глубочайшую иронию этой ситуации? На мне проверяется буквально вся классическая методика теории обучения! Если бы только я мог как–то вступить с Ним в общение! Мне обидно даже не то, что на меня сыплются эти тесты, а то, что мой разум оценивают так низко. Ведь я же способен решать задачи в тысячу раз сложнее тех, которые Он передо мной ставит. Но как Ему это объяснить?

Лабиринт имеет большое сходство с нашими стандартными Т–лабиринтами, и запомнить его нетрудно. Правда, он довольно длинен, с двадцатью тремя разветвлениями на кратчайшем пути. В первый раз, когда я оказался в этом лабиринте, я блуждал в нем добрых полчаса. Как ни странно, я сначала не сообразил, что это такое, и поэтому не пытался сознательно запоминать правильные повороты. И только когда я добрался до последней камеры и обнаружил ожидающую меня пищу, я наконец сообразил, чего от меня ждут. В следующий раз я прошел лабиринт гораздо увереннее, а вскоре не делал уже ни одной ошибки.

Однако моему самолюбию отнюдь не льстит мысль, что мои собственные белые крысы выучили бы этот лабиринт быстрее меня.

Аппарат Скиннера все еще не убран из моей, так сказать, «жилой клетки», только пищу рычаг выдает теперь лишь изредка. Я по–прежнему иногда на него нажимаю, но так как в конце лабиринта я каждый раз получаю достаточно пищи, то рычаг меня уже не интересует.

Теперь, когда я совершенно точно знаю, что со мной происходит, мой мысли, естественно, заняты тем, как найти выход из данного положения. Лабиринты мне решать нетрудно, но, по–видимому, моих интеллектуальных способностей не хватает для того, чтобы составить план спасения. С другой стороны, помнится, у моих подопытных животных не было никакой возможности сбежать от меня. Если же предположить, что спасение невозможно, что тогда? После того как Он проделает надо мной все интересующие Его эксперименты, что случится дальше? Поступит ли Он со мной так, как я сам поступал с моим подопытным материалом (разумеется, с животными, а не с людьми!), то есть бросят ли меня в банку с хлороформом? «По окончании эксперимента животные были забиты» — так изящно мы выражаемся в нашей научной литературе. Нетрудно понять, что подобная перспектива отнюдь не кажется мне соблазнительной. А может быть, если я покажусь Ему особенно сообразительным, Он захочет использовать меня как производителя для получения своего собственного штамма. Это обещает кое–какие возможности…

А, будь проклят Фрейд!

И будь проклят Он! Только я выучил лабиринт как следует, а Он взял и все перетасовал! Я бессмысленно тыкался туда и сюда, как летучая мышь на свету, и добрался до последней камеры очень нескоро. Боюсь, я показал себя далеко не с лучшей стороны. Он же просто изменил лабиринт на зеркальное отражение того, что было прежде. Я понял это при второй попытке. Пусть–ка поломает над этим голову, если Он такой умный!

Вероятно, Он был доволен тем, как я решил обратный лабиринт, потому что перешел к задаче посложнее. И опять–таки я, наверное, мог бы предугадать следующий шаг, если бы только рассуждал логично.

Несколько часов назад, проснувшись, я обнаружил, что нахожусь совсем в другом помещении. Оно было абсолютно пусто, но в стене напротив я увидел две двери — ярко–белую и совершенно черную. От дверей меня отделяло углубление, наполненное водой. Ситуация мне не понравилась, так как я немедленно сообразил, что Он приготовил для меня прыжковый стенд. Я должен был догадаться, какая из дверей распахнется, открывая для меня доступ к пище. Но вторая дверь будет заперта. Если я ошибусь в выборе и ударюсь о запертую дверь, то упаду в воду. Правда, мне не грех было принять ванну. Однако не таким же способом!

Пока я стоял и размышлял об этом, меня всего передернуло. В буквальном смысле слова. Этот сукин сын все предусмотрел. Когда я сам помещал крыс в прыжковый стенд, то, чтобы заставить их прыгать, я применял электрический ток. Он действует по точно той же схеме. Пол в этой комнате находился под напряжением. И под каким! Я вопил, подскакивал и проявлял все другие типичные признаки возбуждения. Однако через две секунды я пришел в себя и прыгнул к белой двери.

И знаете что? Вода в углублении ледяная.

Я, по моим подсчетам, решил в прыжковом стенде уже не меньше восьмидесяти семи различных задач, и все это мне безумно надоело. Один раз я рассердился и просто указал на правильную дверь — и тут же получил сильный удар тока за то, что не прыгнул. Я отчаянно завопил, принялся во весь голос ругать Его, кричал, что если Ему не нравится мое поведение, то Ему придется это проглотить. Ну а Он, конечно, только увеличил напряжение.

Откровенно говоря, не знаю, надолго ли еще меня хватит. И не потому, что задачи так уж трудны. Если бы Он дал мне хоть малейшую возможность полностью продемонстрировать мои способности, я бы еще мог терпеть. Я придумал не меньше тысячи различных планов спасения, но ни один из них не заслуживает упоминания. Однако если я в ближайшее же время не выберусь отсюда, дело кончится буйным помешательством.