Витовт Вишневецкий - Картина

- Ты же гнал до Мурома как угорелый и, если бы я знал дорогу, как и ты, то мы вложились бы и за меньшее время, - с улыбкой ответил на мои слова мой спутник.

В этот момент скрипнула калитка рядом с воротами и в её проёме показалась седая голова Ивана Ильича. Увидев меня, он распахнул калитку и, невзирая на свой почтенный возраст, быстро подошёл ко мне с раскрытыми объятиями

- Слава Богу, Витя, ты уже приехал, - объятия старика были крепкими и я невольно подумал, что в молодости этот старик был очень сильным человеком.

- "Настоящий полковник!", - мелькнула у меня мысленная строка из песни Аллы Борисовны. В прошлом морской офицер, Иван Ильич и сегодня в свои 88 лет, выглядел подтянутым и крепким мужчиной. Назвать его стариком просто не поворачивался язык.

- Как вы Иван Ильич, как тётя Лида? - я повернулся к Севе и махнул ему рукой подойти.

- Да мы нормально, что нам сделается. Вот не знаю, что делать с Тихоном, его так и нет дома.

Сева подошёл к нам и, протянув Ивану Ильичу, руку громко произнёс.

- Круглов Савелий Андреевич, друг Вити со школьных лет, - мужчины пожали друг другу руки и обменялись внимательными взглядами.

- Пойдёмте в дом, Лида там уже что-то приготовила на кухне, Иван Ильич приглашающим жестом предложил войти во двор и остановился, услышав мои слова.

- Это же, во сколько вы поднялись, если столько успели? - невольно вырвался у меня вопрос.

- Нам старикам не положено много спать, сколько той жизни осталось, каждая минута бодрствования как подарок судьбы.

- В этом вы конечно правы, Иван Ильич, с этим не поспоришь. Сева помоги открыть ворота, я загоню машину во двор.

Наверное, услышав сквозь открытое окно кухни мужские голоса и мотор машины, на крылечке появилась Лидия Захаровна, жена Ивана Ильича. Увидев автомобиль во дворе, она спустилась с крыльца и быстрой, не свойственной её возрасту походкой, подбежала и по-матерински обняла меня едва успевшего выйти из салона машины.

- Витенька, сыночек, как же ты долго не появлялся у нас в Починках, - она отстранилась и добавила, - как же ты повзрослел и возмужал! А кто это с тобой?

- Это мой школьный друг Савелий, он живёт и работает в Питере. Вчера прилетел и вот решил не бросать меня в скорбную минуту.

- Здравствуйте Савелий... как вас по батюшке?

- Зовите меня просто Сева, друзья Виктора - мои друзья. А для друзей я однозначно Сева.

- Проходите в дом. Витя проводи друга в свою комнату, там и располагайтесь, а захотите отдельно, места в доме на всех хватит. Анастасия Ивановна в своей спальне, зайди к ней, дороже тебя у неё никого не было!

- Спасибо тётя Лида, мы сейчас. Сева возьми оба кейса из машины, а я закрою ворота и замкну калитку.

Справившись с воротами и калиткой, я подошёл к Севе и, взглянув в его настороженное лицо, взял у него из рук свой кейс.

- Пойдём, друже, - и, поднявшись на крылечко, вошёл в дом. На меня пахнуло запахами детства и юности, устоявшимися и до боли знакомыми. В горле возник комок, и сердце трепетно сжалось, откликаясь на ярко вспыхнувшие в памяти картины прошлых лет. - Вот сюда, Сева, и я отворил дверь, ведущую на лестницу второго этажа. В моей комнате ничего не изменилось, даже пыли не было на гладких поверхностях мебели. За окном красовалась липа, которую мы вместе посадили с бабушкой, когда мне было всего восемь лет. Теперь это было взрослое и могучее дерево, широко раскинувшее свои цветущие медвяным цветом ветви.

- Это твоя комната, восхищённо воскликнул Сева и тут же разлёгся на большом старинном кожаном диване, Я никуда больше не хочу и буду с тобой тут!

- Оставайся, никто тебя не гонит. Располагайся, я пройду в спальню к бабушке.

С замиранием сердца я переступил порог спальни и увидел большой лакированный гроб, стоящий на двух табуретах. Я подошёл ближе и застыл с раскрытым ртом. Бабушка улыбалась, на её лице не было гримасы боли и страдания последнего мига её жизни. Её губы были приоткрыты в едва наметившейся улыбке. Будь глаза Анастасии Ивановны раскрытыми, улыбка была бы полной. Её волосы ещё не были скрыты косынкой, наверное, Лидия Захаровна решила потом повязать бабушке платок или косынку, как, и положено это делать покойной женщине. Смерть не затронула её кожу и волосы, на щеках застыл румянец, а покрашенные под цвет красного дерева волосы красиво разметались по белой материи подушки. Бабушка казалась живой, вот сейчас она откроет глаза и позовёт меня по имени. Я положил свою руку на сложенные на груди руки бабушки и тихо произнёс.

- Прости меня бабуленька, прости дорогая, что так долго собирался к тебе и не успел тебя застать живой. Мне нет прощенья, прости, родная моя! - мой голос сбился на шепот, на щеку скатилась скупая мужская слеза, и я почувствовал, что мне стало нечем дышать. Подойдя к окну, я провернул ручку его створки и широко распахнул её. В спальню ворвалась утренняя свежесть, порыв лёгкого ветерка подхватил волосы бабушки, и мне показалось, что она ожила и сейчас повернёт голову и посмотрит в мою сторону. Я быстро закрыл окно и, подойдя к гробу, склонился и поцеловал холодный лоб дорогой мне женщины.

- Не сердись на меня, я не забывал о тебе и всегда помнил, что ты у меня есть...,- тихо притворив за собою дверь, я покинул спальню бабушки и вернулся в свою комнату. Сева, увидев на моём лице понятное для него выражение, промолчал и уставился в раскрытую в его руках книгу. Нагнувшись, я прочёл на её обложке - "Наследник из Калькутты". Когда - то в юности, этот пиратский роман вскружил мою голову приключениями его героев по всему миру, и я решил, что непременно побываю во всех местах событий происходящих в сюжете романа. Сейчас я улыбнулся своим мыслям и, взяв книгу из рук друга, сказал.

- Сева, нам пора спускаться к завтраку, пойдём, я покажу тебе ванную комнату.

- Ну вот, только дорвался до интересного чтения, и тут же мне пытаются подменить эту пищу чем-то другим. Ладно, пошли! - Сева легко поднялся с дивана и специально шаркающей походкой поплёлся следом за мной.

Завтрак оказался легким и прекрасным: молодой отварной картофель с маслом и укропчиком, запеченный в фольге карп и на десерт холодный компот из сухофруктов.

"И когда же тётя Лида всё это успела!", невольно подумал я и, потирая руки, уселся за стол.

По ходу завтрака мы сообща обговорили всё о процедуре похорон, о суммах затрат на разные мероприятия включающие в себя все аспекты этого печального действа. Затем встав из-за стола, я поблагодарил за завтрак Лидию Захаровну и предложил Ивану Ильичу подняться со мной в мою комнату. Открыв свой кейс, я отомкнул одно из его отделений и вручил ему 75 тысяч рублей.

- Витя, это очень много, я не возьму столько, да и Лида мне шею проест, если я это сделаю, - и Иван Ильич отрицательно взмахнул рукой.