Фредерик Пол - Походка пьяницы

– Но сегодня Эгерт опоздал?

– Немного задержался, – поправил Конут. – Еще минута, и он бы действительно опоздал. И я вместе с ним.

– Это не та помощь, которую я имел в виду, – сказал Карл.

– Ты говоришь о Медицинском Центре?

Конут достал сигарету. Официантка поспешно поднесла зажигалку. Он узнал девушку. Это была одна из его студенток, Лусилла. Очень хорошенькая и совсем юная. Провожая ее глазами, Конут рассеянно произнес:

– Я был там, Карл. Они очень настаивали на проведении психоанализа.

На лице Мастера Карла появилось выражение крайней заинтересованности. Конут отметил про себя, что не видел главу факультета настолько увлеченным с тех пор, как они вместе обсуждали подготовленную Конутом статью – анализ расхождений в основном законе статистического распределения Вольграна.

Карл задумчиво проговорил:

– Я скажу, что меня удивляет. Ты не производишь впечатление человека обеспокоенного.

– На самом деле это не так, – возразил Конут.

– Значит, тебе удается скрыть беспокойство. Может, в глубине души тебя что-то тревожит?

– Тревожит настолько, чтобы покончить с собой? Ну, нет. Однако я полагаю, какая-то причина должна существовать, не так ли?

Карл смотрел в сторону. Его глаза обрели прежнюю яркость; он подключил свой мозг к решению проблемы: взвешивал возможные причины, оценивал их вероятность, пытался выработать подходящую теорию.

– Только по утрам?

– Нет, Карл. Я гораздо более изобретателен, могу попытаться убить себя в любое время суток. Но чаще всего это происходит в полусне – когда я засыпаю или пробуждаюсь, как-то раз даже среди ночи. Тогда я пришел в себя на пожарной лестнице. Бог знает, как меня туда занесло. Возможно, что-то потревожило мой сон, не знаю. После этого я попросил Эгерта быть со мной вечером, пока я не засну, и утром. Как нянька для малыша.

– Думаю, ты мог бы рассказать мне значительно больше, – раздраженно заметил Карл.

– Хорошо. Пожалуй, мне есть что добавить. Мне снятся странные сны.

– Сны?

– Да, Карл, я бы назвал это так. Воспоминания не слишком четкие, но похоже, я подчиняюсь чьему-то приказу, мной руководит кто-то, чье мнение для меня очень важно. Возможно, отец. Я совсем не помню своего отца, но мне казалось, что это он.

Лицо Карла помрачнело. Он утратил интерес к разговору.

– В чем дело? – удивленно спросил Конут.

Карл откинулся на стуле, тряхнув головой.

– Нет, Конут, ты не должен думать, что выполняешь чью-то волю. Этого просто не может быть. Я очень тщательно проверял, поверь мне. Сны рождаются в мозгу самого спящего.

– Но я только сказал…

Карл прервал его жестом и менторским тоном, как человек, лекции которого ежедневно собирают три миллиона слушателей, проговорил:

– Допуская любую другую возможность, ты столкнешься с двумя предполагаемыми причинами. Давай их проанализируем. Во-первых, возможно чисто физическое объяснение: кто-то действительно говорит с тобой, пока ты спишь. Думаю, мы можем отбросить этот вариант. Остается телепатическое внушение. А нам известно, – добавил он устало, – что его не существует.

– Но я только…

– Обрати взор внутрь самого себя, мой мальчик, – отеческим тоном закончил Карл, вновь теряя интерес к беседе. – А что там у тебя с аномалиями Вольграна? Есть какие-нибудь сдвиги?

Через двадцать минут под предлогом, что он опаздывает на встречу, Конуту наконец удалось покинуть столовую. Там было двенадцать столиков, и за восемь из них его настойчиво приглашали – выпить еще чашечку кофе и рассказать о случившемся.

У Конута действительно была назначена встреча, однако он ничего не сказал о ней Мастеру Карлу. Конут хотел сохранить это в тайне.

Он плохо представлял себе возможности психоанализа в решении подобных проблем. Несмотря на трехсотлетнюю историю, методика поддержания психического здоровья еще не привела к созданию строгой системы защиты сознания, а Конут от природы скептически относился ко всему, что не поддается математическому анализу. Было и еще кое-что, о чем он не нашел нужным рассказывать Мастеру Карлу.

Не один Конут вел себя так странно. Человек, с которым он беседовал в Медицинском Центре, был очень обеспокоен происходящим. Он назвал имена пятерых преподавателей, известных Конуту по факультету, которые покончили жизнь самоубийством в течение последних нескольких лет или погибли при странных обстоятельствах. Один из них совершил пятнадцать попыток, прежде чем добился цели, взорвав себя во время эксперимента по полимеризации, который проводил ночью в Химическом зале. Двое покончили с собой с первой или второй попытки.

Конут отличался от погибших только в одном: ему удалось прожить в таком состоянии уже семь недель и не нанести себе ни малейшего увечья. Рекорд составлял десять недель. Столько продержался химик.

Психоаналитик обещал Конуту собрать к сегодняшнему утру всю возможную информацию о других самоубийцах. Без сомнения, Конута это очень интересовало. Это могло оказаться важным.

Если тут не простое совпадение, он, как и все остальные, рано или поздно убьет себя и, возможно, так и не узнает причин своего поступка.

И если здесь действительно есть закономерность, это должно случиться в течение ближайших трех недель.

В Университете начинался очередной день. В конторе Правления служащий заполнил приемный бункер бумагами, щелкнул переключателем – и Стики Дик, компьютер, прозванный так по первым буквам его названия – S. Т. I. (С. Е.), Di. С., приступил к кропотливой обработке оценок, полученных на вчерашних экзаменах по английскому, санскриту и курсу «Ядерные реакции в цикле Бета-Феникс». Студенты медицинского факультета выкатывали расчлененные трупы из холодильных камер, разыгрывая избитые грубые шутки с разрозненными частями тел. В Центральной аппаратной телевизионные техники выполняли нескончаемый таинственный ритуал проверки цепей и согласования напряжений; каждая университетская лекция обязательно записывалась на пленку, даже те, которые не предназначались ни для эфира, ни для передачи в архив.

Тридцать тысяч студентов пытались угадать настроение своих преподавателей, приходя к выводу, что пережить этот учебный день будет нелегко. Но все без исключения знали: это все-таки лучше, чем пытаться выжить за стенами университета.

На кухне, примыкающей к столовой Башни Математиков, дежурная студентка Лусилла торопливо вытирала последние капли влаги со стальной кухонной утвари. Она повесила передник, проверила макияж, остановившись у зеркала на двери, потом спустилась в служебном лифте и вышла на жаркую, шумную аллею университетского двора.