Андрей Аливердиев - Легионер против Синаджу (Легионер II)

Крысенок сделал несколько шагов вперед и снова привлек мое внимание своим пристальным взглядом. И тут меня осенило. Именно в этом маленьком звере я должен был искать спасение.

К счастью члены моего тела (я имею в виду руки и ноги.) были не закованы железом, а лишь опутаны веревкой, способной удержать быка на разрыв, но податливой под острыми зубами маленького грызуна.

"Мы с тобой одной крови. Брат мой, помоги," - всплыли в памяти слова Р. Киплинга из его знаменитого "Маугли". Собрав в себе все последние силы, я попытался образно представить себе просьбу и направить ее маленькому соседу. Как ни странно, мне это удалось. Более того, мысли мои обратились словами какого-то странного неземного наречия. Кляп на моих устах превратил эти слова в мычание, но мой визави понял меня. Более того, мне показалось, что он подколол меня, ответив, что я забыл сказать "Пожалуйста". Но как бы то ни было, он подошел ко мне и начал грызть веревку.

Через несколько минут я был свободен.

Пока в рамках этой комнаты. Но и то был хлеб. Да еще какой!

Я поблагодарил моего маленького спасителя и предложил бежать вместе. Но он, поблагодарив в свою очередь меня, отказался, сказав, что ему и здесь хорошо.

Пообещав крысенку любую поддержку, я открыл окно, и, расставив крестом руки, попытался слиться с играющей снаружи бурей.

Нет, не подумайте, что я действительно разговаривал с крысой. Нет. Но, как я уже говорил, мои мысли каким-то непостижимым для простого смертного образом сами собой складывались в причудливые слова какого-то древнего языка. Его звуки невозможно передать буквами. Скажу лишь, что половина гласных произносилось на вдохе, а согласные скорее напоминали шелест травы, бульканье воды и ночные песни лягушек. Крысенок же молчал или слабо попискивал. Но в мозгу моем сами собой рождались ответы. Это было как наитие. А я был в ударе.

Между тем, я вдруг ощутил, что холодный осенний ветер больше не холодит меня, но входит в мои жилы обжигающим теплом, и что я больше не я... Мое эго растворилось в природе, и природа растворилась во мне.

Блеснувшая молния осветила мрак жившего за окном сада, и в кронах его деревьев я узрел Его. Он не был доступен простому зрению, но невидимые нити разумного бытия неразрывным образом связали нас воедино. Мой разум отворился ему, как раскрытая книга. Точно также его разум открылся мне в картинах ужасных и неописуемых. Однажды нечто подобное уже было со мной, когда я разговаривал с пумой в горах Колумбии. Но это было лишь жалким подобием... Что навалилось на меня теперь, было ни с чем не сравнимо.

И я удивляюсь, как скромный человеческий разум мог это выдержать.

Вырвавшийся из моей груди крик заставил содрогнуться все в радиусе нескольких миль. Это был уже не человеческий крик, и он возвестил о том, что Тот, кто идет по кронам деревьев вновь обрел через меня связь с нашим миром. С этим криком я вылетел в окно и воспарил в ночном небе.

"Хорошо, что на окне не было решеток" - подумал я, бросив последний взгляд на свою темницу, но, посмотрев вниз, отметил, что даже для несвязанного человека мансарда трехэтажного особняка - это высоко. Хотя, с другой стороны, для мастера Синаджу... Но я не стал загружать себя этими бесполезными вопросами, и, дав волю, обуявшему меня духу зашагал прочь от этого ненавистного места. Искривленное пространство давало мне возможность делать шаги, не чувствуя опоры. Это напоминало сказочные сапоги-скороходы, но объяснить это выше моих сил. Уже находясь от дома в полумиле, я подумал было вернуться с разборкой, но все же решил отказаться от этой затеи, ввиду слишком плохого знания как своих новых возможностей, так и "подводных рифов", с которыми я мог столкнуться. Главное, я был на свободе. А остальное можно было отложить на потом.

Ягуар Может показаться странным, но несмотря ни на что сознание у меня оставалось моим, и, достаточно отлетев от места заключения, я решил дальше не искушать судьбу, и опустился на землю. Как я уже говорил, я еще не вполне ориентировался в своем новом положении, и не хотел нарываться на неожиданные неприятности. По ходу дела я осмотрелся. Я находился на окраине какого-то небольшого городка. Это уже не был Лас-Вегас, но вероятней всего все же он находился где-то в Неваде.

Нужно было привести себя в порядок. К моему счастью, дождь перестал так же быстро, как и начался. Так что я даже не успел промокнуть, и это дополнительно меня обрадовало.

Итак, я стоял на столбовом шоссе, и где-то поблизости по идее должна была бы находиться автозаправка.

Автоматически я глянул на руку. Часов там уже не было. Но по звездам я определил, что, должно быть, было где-то около одиннадцати. Время детское. Установив пропажу часов, я пошарил по карманам. С пропажей пушки я смерился давно, ножа не было тоже. Отсутствовал и бумажник, а с ним права и кредитки. Но, не очень доверяя Фортуне, я всегда носил в рукаве джокера. В данном случае он заключался в наличных, припрятанных по разным потайным местам. С того времени, как почти четыре года назад я начал свою одиссею, я всегда старался иметь при себе, по возможности, все самое необходимое. И, как вы уже знаете, всегда держаться начеку.

Наконец я добрел до автозаправки, и по возможности незаметно проскочил в, извиняюсь, туалет. Собственно говоря, автозаправка мне и нужна была именно из-за туалета. (А из-за чего, собственно, она мне еще могла быть нужна в отсутствии машины?)

Помимо своего прямого назначения, которое и само по себе было немаловажно, там были вода, зеркало и немного уединения.

Тот, кто смотрел на меня из зеркала, мне не очень понравился. И, что самое главное, он явно не имел основания внушать доверия работникам правопорядка. Судите сами: опухшее успевшее ощетинится лицо, дополненное синяком под глазом и разбитой скулой, и костюм со следами чьих-то ботинок. Но выбирать не приходилось. Я умылся, почистился, и вытащил из туфель спрятанные там четыре сотни. Деньги, припрятанные во внутренних карманах брюк и костюма, я решил приберечь напоследок.

Далее я вновь попробовал левитацию. И к своему удовольствию вспарил над унитазом. Все было как в детском сне.

В детстве я часто летал во сне, и обычно этому я вдруг неожиданно, как это правильно сказать, научивался как раз накануне или в разгаре каких-либо крупных потасовок (обычно связанных с демонами, живыми мертвецами и прочей чертовщиной). И с умением летать приходило осознание, что это только сон, в котором я всегда выиграю. Я очень любил эти сны. И в тайне надеялся, что когда-нибудь смогу полететь наяву. И вот оно свершилось. Сбылась мечта идиота. Но что дальше?..

Из туалета я направился в ближайшую лавку, которая, к моему счастью, была еще открыта. Это была одна из тех лавок, где можно купить всякую всячину. В данный момент меня интересовали темные очки, чтобы хоть как-то скрасить свою физиономию, а также бритва и нож, как вещи весьма необходимые для поддержания себя в порядке.