Дональд Кингсбери - Кризис непогрешимости

На восемьдесят седьмой день игры Светлый Разум восемьдесят седьмого условного года был безжалостно разграблен могущественным альянсом врагов.

К этому времени Эрон Оуза уже не был под домашним арестом. Его шестикомнатные апартаменты стали открытым командным центром и Адмирал Кон дал ему в помощь шестерых своих сотрудников. Игра давно уже потеряла смысл соревнования между двумя оппонентами - штабу Кона, Эрону и Скоджилу приходилось работать вместе, чтобы успеть уследить за стремительным бурлящим потоком новых математических результатов.

Петунья была у Эрона начальником штаба и одновременно- общей разведки. Отария с Моря Молчания лихорадочно отслеживала исторические тенденции. Хиранимус Скоджил трудился в своей камере без отдыха на полную мощность. Эрон был просто потрясен способностями призрака. Теперь он хорошо понимал, почему биологический Скоджил проявил такой героизм, чтобы не отдать свой пам врагу, - его встроенные психоисторические программы были эквивалентны юггеллектуальной мощи десяти Основателей, вместе взятых.

И в этот знаменательный восемьдесят седьмой день измученный бессонными ночами штаб Кона, включавший уже к этому моменту почти всех студентов Лицея, распался. С падением Светлого Разума ни у кого уже не оставалось ни смелости, ни сил продолжать игру. Все поняли, что ошибки накопились до такой степени, что игра уже описывала маловероятное будущее.

Вместо того чтобы продолжать, они устроили вечеринку в главном командном центре Кона с видом на голографическую модель галактики, теперь уже наполовину закрашенную голубым. Столы были перевернуты. Оборудование украшено гирляндами. Несколько психоисториков спали прямо на полу. Остальные орали, буйствовали и обстреливали друг друга булками. Своей игрой Эрон столкнул всех обитателей Лицея с ничейной территории ментальных топозон, к которой они так привыкли, в пропасть хаотической нейронной активности с ее странными подходами и невозможными стимулами. На несколько дней Лицей превратился в ученый филиал сумасшедшего дома.

Обычно мозговая активность все время меняет свое положение на границе стабильности и хаоса в постоянной войне между опорой на известное и стремлением к новому знанию. Отдельные форпосты то стабильны на мгновение, то захватываются хаосом, и общий фронт колеблется в потоке битвы по всей нейронной сети.

В спокойные дни сознание остается спокойным, используя старые решения. В другие некий внутренний полководец командует наступление и ведет свои полки против хаоса. Чтобы победить хаос, надо учиться. Чтобы поддерживать стабильность, надо знать.

Каковы же были уроки этого удивительного виртуального крушения Второй империи? Результат обсуждался повсеместно целую неделю. Это стало настоящей оргией познания! Неожиданный исход игры подстегнул воображение каждого участника, надув, как ураган, паруса топозон их кораблей и в то же время разбив вдребезги и отправив на пересчет исторические топозоны старой галактической модели.

Эрон переходил от группы к группе, слушая и задавая наводящие вопросы. Он понимал, что происходит, и хотел, чтобы его «студенты» разобрались во всем сами.

Разве психократы не упорствовали в фаталистическом мировоззрении, укоренившемся в последние безнадежные столетия Первой империи, несмотря на то что математические расчеты в рамках психоистории давали изобилие альтернативных вариантов будущего? И разве их План не выродился в ходе тысячелетнего Междуцарствия в некий управляемый детерминизм? Разве не правда, что План уже давно воспринимался не просто как жизнеспособное альтернативное будущее, которое уводило прочь от хаоса рушащейся Империи, а как единственное верное будущее с Братством у руля?

Случайное замечание Эрона о связи Скоджила со смитосианами немедленно выросло в оживленный семинар. Все уже знали, как эта таинственная группа могла уничтожить Вторую империю, располагая лишь миллионной долей ее ресурсов, но кто это такие и откуда они пришли?

Даже Эрон мог опираться лишь на рассказы Петуньи и Скоджила. Это была некая аморфная группа, поздний продукт хаоса Ложной Реставрации, которая очень медленно росла и развивалась в районе Тысячи Солнц провала Хельмара в сени чудесных реликвий озлобленного Тамика Смитоса.

Смитос был отшельником. Его почитатели из страха перед Братством также предпочли уединение, со временем лишь немного распространив свое присутствие с Тысячи Солнц в более безопасные области.

Смитос едко критиковал психологов Братства за отсутствие интереса к технике - он перенял любовь к машинам от своих приемных родителей-Мародеров. И это пришлось по душе его последователям - именно народы Тысячи Солнц поставляли блистательному Лакгану машины удовольствий, работали над управляемым психозондом по контракту с тем же Лакганом и были среди первых конструкторов памов. Именно они стали главными поставщиками легендарных наемников зеноли.

Смитосиане никогда не имели отношения к крупным центрам имперской бюрократии. Они никогда не имели собственного Плана. Это были скорее анархисты, слабо связанные между собой. Каждого интересовало его собственное будущее, а единственной общей целью было противодействие железным оковам Братства. Иначе и быть не могло. Каждый психоисторический ход, который они делали, чтобы избегнуть Плана, статистически регистрировался и подавлялся Светлым Разумом. Они снова отвечали, используя психоисторию, и за многие столетия стали истинными мастерами по части хитростей и уловок. А также мастерами краткосрочных планов.

Когда уроки исторической игры получили надлежащее обсуждение в Лицее, Эрон Оуза произнес свою первую речь. Аудитория слушала затаив дыхание. Темой был сравнительный анализ ошибок психократов и смитосиан. После лекции дискуссия продолжалась в его апартаментах за обедом, уже в узком кругу. Отария сидела рядом с Эроном. Адмирал Кон притащил бочонок вина. Он ворчал, что старый Джарс Хейнис совсем впал в маразм и организует контрреволюцию с целью восстановить порядок и здравый смысл.

Психократы проиграли оттого, что имели слишком много власти. Они перестали использовать психоисторию для поиска достойных, но маловероятных вариантов будущего. Ведь сам План фактически тоже был когда-то маловероятным вариантом, рассчитанным Основателем. И став элитой, психократы намеренно отказались анализировать большую вероятность того, что они не смогут удержать монополию на психоисторические знания.

Что еще хуже, они пренебрегли психоисторией как инструментом для исследования нежелательных вариантов будущего (таких, как вероятное повторное разграбление Светлого Разума в течение столетия). Они забыли, что главная цель предсказаний - помочь избежать опасностей. И использовали свою власть только для того, чтобы нейтрализовать отклонения от Плана. Человеческий мозг возник как орудие для своевременного предсказания нежелательного будущего с целью избежать его, а не для того чтобы предсказывать то, что и так наверняка случится и не требует вмешательства.